хорошая репутация. Говорят, что он может заставить изойти кровью камень.
— Знакомое имя, — сказал Дарк. — Расскажите мне о нем.
— Он повсюду проводит семинары криминалистов, может ответить на множество вопросов, любит интересные дела. Вызывающе.
— И почему же вы думаете, что он сюда приедет?
— Гибонс, — ответил Брекстон. — Гибонс — человек закона и порядка. Это многое значит. Председатель сенатской комиссии. Тот, от кого вы получили свою звезду. Нужно полагать, то Трент будет весьма амбициозен, но, думаю, что этого сенатора можно использовать, как наживку.
Элвин Дарк сделал еще один глоток кофе, а затем медленно, обдумывая каждое слово, произнес:
— Не люблю аутсайдеров в центре внимания.
— Его способности необычны, — возразил Брекстон, продолжая работу рекламного агента. — Отчасти новая порода следователей, специализирующихся на добыче признаний. Всегда добивается своего.
Дарк притих, представляя грандиозное шоу пития маленькой чашечки кофе и вытирания губ салфеткой. Кресло с его массивным телом развернулось к окну.
— Не пойман тот, кто убил девочку, под вашим он подозрением или нет. И меня беспокоит, что где-то на свободе гуляет убийца.
— Меня это также беспокоит, — сказал Брекстон, пытаясь не показать, что он сдерживает зевок.
Элвин Дарк хрустнул костяшками пальцев. Ему нравилось думать, что он — человек дела.
— Ладно, позвоните ему, — сказал он командным голосом, будто Брекстон был мелким чиновником — мальчиком на побегушках.
— Ладно, — ответил Брекстон чуть ли не презирающему его окружному уполномоченному. Важно, что сюда приезжает Трент, который — не этот неприятный, готовый на все и вся в борьбе за свое эго Элвин Дарк. Ему хотелось, чтобы Трент все выпотрошил из того мальчишки, чтобы тот, наконец, признал свою вину. Ему показалось, что такая перспектива чуть ли не слаще глубокого ночного сна.
Трент получил звонок от детектива лейтенанта Джорджа Брекстона сразу, как добился признания в убийстве от Адольфа Келфера — уважаемого брокера, который, наконец, проговорился о том, как задушил соседа, промышляющего незаконными сделками.
Келфер блестяще держался на допросе, задавая вопросы в ответ вопросам Трента и давая ответы, которые ответами на самом деле не были. Он делал все, чтобы обойти любые словесные ловушки Трента и выглядеть так, будто эта увеселительная игра словами его развлекает. Иногда он не только ожидал тот или иной вопрос, но и с полным рвением на него отвечал. Его уверенные ответы, конечно же, были способом самозащиты.
Тренту даже стало интересно, когда и на чем наступит его первый прокол. Он думал о реакции других полицейских и следователей этого управления. Управление полиции Хайгейта было небольшим — всего десяток линейных офицеров, по очереди выходящих на дежурство в маленьком городке штата Вермонт у самой канадской границы. Трент понимал, что его присутствие обижает полицейских, начиная с того, что он никогда не действовал по шаблону. Он окончил колледж, сделав удар на психологию, и, стремясь к мечте своего детства, стал полицейским. Продолжая заниматься на курсах, он уже служил в следственной группе. Его карьера не выглядела столь увлекательной, хотя и не была безуспешной, что особенно проявлялось на допросах подозреваемых и свидетелей. Во время зимы население Хайгейта заметно увеличивалось, и в последнюю из них Трент успел отличиться, заставив признаться в своих злодеяниях аж четверых подозреваемых в серийных убийствах. В результате репутация Трента заметно изменилась в лучшую сторону.
И он решил предложить свои услуги полицейским управлениям других городов. Со временем у него отработалась методика допроса, заодно он изучал и чужой опыт, в конечном счете, отработал собственную систему раскрытия тяжких преступлений. Он возглавил периодически проводимые им семинары криминалистов и незаметно отошел от полицейской работы с ее нескончаемыми, похожими на исповедь признаниями вины. Он понимал, что выжидает, когда, наконец, появится настоящее, не поддающееся другим дело.
Между тем, пока у него был лишь Келифер.
Сосредоточившись на нем, Трент начал уставать от нескончаемой игры в кошки-мышки. Как и всегда, у него в рукаве был туз, но этот трюк можно было использовать лишь в подходящее время. Необходимо было терпение, ожидание нужного момента.
И вот игра в прятки с Келифером, тонкое и гибкое расследование без правил и инструкций — то, к чему все время шел Трент. Временами ему приходилось терпеливо выжидать, чтобы, наконец, начать свою игру, прибегая то к полному отсутствию реакции, то к красивым, громким, похожим на тексты лозунгов словам. И было неважно, какое оружие мог использовать Трент, если его игра приводила к правильной психологической развязке. Этим оружием, как правило, была информация — то, что было не известно допрашиваемому, но чем в полной мере владел Трент. Или, даже сверх того: изучение субъекта через задаваемые им вопросы в ответ на вопросы Трента.
В момент, когда Келифер оказался до беззащитности уязвимым, Трент сделал решающий ход.
— Как звали вашу дочь? — спросил он. Прозвучало невинно, почти случайно.
Келифер ошеломленно отвернулся, вдруг опустив глаза. Когда он снова поднял глаза на Трента, то уже не смог скрыть своего удивления. Трент тем самым доказал Келиферу, что его защита начинает рассыпаться, как карточный домик.
— Она умерла, — совсем тихо ответил Келифер. Его плечи сжались, а подбородок упал на грудь.
— Я знаю, — продолжил Трент, сделав свой голос успокаивающе добрым — одним из его голосов, применяемых им на допросах подозреваемых.
— Ей было всего лишь пять, когда она умерла, — сломался голос Келифера.
Трент не только поджидал подходящий момент, чтобы выплеснуть нужный вопрос, но и атаковал его не снаружи, а изнутри, задевая важную, болезненную точку, где Келифер был наиболее уязвим.
Через десять минут Келифер признался.
А затем через пять минут Трент получил телефонный звонок от детектива лейтенанта Джорджа Брекстона.
— Я звоню из Монумента, штат Массачусетс, — голос Брекстона в трубке звучал напряженно. — Мы нуждаемся в ваших услугах, и это — неотложно.
— Почему? — сухо спросил Трент, уже зная на это ответ.
— Весь город сходит с ума. До сих пор не пойман убийца, от рук которого погиб ребенок. У нас есть подозрения, и кое-кого нужно допросить. Вы нам не поможете?
Карл Ситон и Келифер на протяжении шести последних дней, и в столь короткий срок он ни в ком больше не нуждался.
— Как вы меня нашли? — спросил он, понимая, что если остановится, то не сможет устоять перед просьбой о помощи.
— Управление в Хайгейте дало нам ваш номер телефона в Ратленде. И мы ждали, когда вы закончите расследование, которым были заняты, понимая, что вас ждет следующее. Позвольте поздравить вас с удачным завершением дела.
Поздравления Брекстона для Трента не значили ничего, но слова показались ему приятными. Тренту как бы были ясны интересы Брекстона. Достаточно было фразы: «Вы нам не поможете?»
— Где ваш Монумент? — спросил Трент с интонацией, которая не обнадеживала и, вместе с тем, и не обещала отказ.
— В центре штата. В четырех часах езды от Хайгейта, — Трент слушал паузу. — Сенатор Гибонс очень заинтересован в раскрытии этого дела. Он попросил обратить ваше внимание на то, что его внук знал погибшую девочку. Они вместе учились во втором классе.
Брекстон выложил своего туза, чтобы подстегнуть интерес Трента. Упомянутый им сенатор был известным и влиятельным человеком. Он выступал за введение в силу нескольких жестких законов против уголовных преступлений. «Нужный человек в твоем деле».
