обществе с этой женщиной! Кстати, а сколько времени прошло со дня смерти лорда Эверарда?
– Сейчас уже, должно быть, полгода, да все равно они не носят по нему траур!
– Какой ужас! Они вполне могут появиться в шокирующих нарядах!
– Предоставь это мне. Может быть, я смогу тебе как-то помочь.
Когда в очередной раз лорд Эверард заехал за Леонорой, чтобы пригласить ее покататься в фаэтоне, его предложение было встречено с удивившей его готовностью.
– Вижу, вы удивлены, но мне нужно с вами поговорить, – с обезоруживающей прямотой призналась Леонора. – Ваш грум с вами?
– Да, но, если разговор весьма личный, мы можем пройтись пешком.
– Думаю, нам придется так поступить. Дело такого рода, что не стоит обсуждать его в присутствии посторонних.
Поэтому на этот раз они изменили маршрут, и, когда нашли удобное место, граф помог ей выйти из коляски.
– Итак, что я должен для вас сделать? – спросил он, когда они шли по тропинке.
– Не очень-то вы галантны! – воскликнула Леонора. – Я хотела всего лишь попросить вашего совета.
– Следовательно, я вас не понял. Прошу вас, говорите.
– Знаете ли вы, что мой брат влюблен в вашу подопечную и хочет на ней жениться?
– Он не обращался ко мне, но мне и в самом деле известно об этом.
– По-моему, вы именно на этот счет посмеивались, когда однажды мы все встретились, – усмехнулась Леонора.
– Не стану отрицать, в тот момент ситуация показалась мне весьма забавной.
– А вот моей маме не до забав! Дело в том, что она собирается устроить вечер в честь Марии и Поля и не знает, как ей быть. Миссис Рошфор приняла горячее участие в организации вечера, и в результате будут приглашены самые знатные и чопорные леди. Можете себе представить их реакцию на появление леди Эверард!
– Ваша мать возражает против Сары или против Каролины?
– Мама смирилась с леди Сарой. Однако их пребывание в трауре запрещает им появляться на вечере.
– Графине это определенно не помешает!
– О господи! Ваша Каролина довольно неприятная особа.
– Крайне неприятная. Давайте повернем назад, иначе вы запачкаете ботинки.
Они молча повернули назад. Граф сосредоточенно обдумывал ситуацию и наконец произнес:
– Могу я узнать, буду ли я сам приглашен отметить такое событие?
– Конечно! Ведь вы давний друг Поля!
– Тогда предоставьте эту проблему мне. Пришлите обычные приглашения, а я устрою так, чтобы леди Эверард не смогла прийти. Тогда, в полном соответствии с приличиями, я сам буду сопровождать свою подопечную. Вы находите, что такой исход дела удовлетворит вашу матушку?
– Благодарю вас! – Леонора просияла. – Я знала, что вы что—нибудь придумаете. Я скажу маме сразу же, как только… – Она осеклась, и граф усмехнулся:
– Вот именно! Прежде всего вам придется придумать убедительную причину, почему вы обсуждали со мной этот вопрос.
– Полагаю, вы не сможете мне ее подсказать?
– Нет, дорогая, не смогу. Думаю, вам лучше всего во всем признаться и надеяться, что от радости ваша матушка не заметит в этом ничего неприличного.
– Вы совершенно правы, – кивнула Леонора. – Если я не скажу, что вы заманили меня на уединенную прогулку за городом, чтобы избавиться от общества вашего грума, тогда мне нечего бояться.
– Заманил? – удивленно переспросил граф.
– Конечно!
Они вернулись к ожидавшему их экипажу, и Леонора спросила:
– А каким образом вы намерены помешать леди Эверард принять приглашение?
– А вот это, сударыня, вас не касается. И хотя я, пожалуй, сделал слишком опрометчивое обещание, придется его выполнить. Остается лишь заверить вас, что если мне не удастся помешать прийти на вечер одной, то я не пущу на вечер обеих!
Времени для улаживания этого неприятного дела не оставалось, и граф в тот же день нанес визит Каролине. Вышколенный дворецкий провел его в гостиную, где он какое-то время рассматривал безделушки, пока не появилась хозяйка.
– Оцениваете их, Луи? – спросила она.
– Насколько мне позволяют мои скромные знания, – улыбнулся граф, ставя на место бронзовую статуэтку. – Ходят слухи, будто ваш покровитель в данный момент находится в стесненном положении.
– Я не прислушиваюсь к слухам, – усмехнулась она.
– Это хорошо. Дома ли моя подопечная? Или ее развлекает молодой Ревелл?
– Раз уж вы спросили, думаю, да.
– Дорогая моя Каролина, не могу не заметить, что вы слишком небрежно относитесь к своему материнскому долгу. Я могу присесть? Разговор потребует времени.
– Садитесь. Догадываюсь, что вы намерены обсуждать мой материнский долг.
