Создатель Призраков

прочными стежками опытного моряка. К тому моменту вернулся Чайкер. Дорден обнаружил, что он вытирает пол обрез­ками своего плаща, привязанными к старому черенку от граблей. Чтобы Призрак разрезал свой драгоценный ка­муфляжный плащ и вытирал им кровь с пола?.. Дорден был потрясен преданностью своих ассистентов.

Санитары унесли тихо стонущего гвардейца на его койку. При удаче и достаточной дозе обезболивающего у него был шанс выжить. Но Дордена тут же отвлек раненый, с которым не смог справиться Фоскин. А по­том — солдат, очнувшийся только для того, чтобы не­медленно начать извергать изо рта потоки крови.

Ближе к полуночи, когда поток тяжелых событий наконец иссяк, госпиталь погрузился в тишину. Дор­ден ополаскивал кипятком хромированный реберный расширитель, когда в помещение вошел Маколл, стря­хивая воду с плаща. Снаружи все еще бушевала буря, гром сотрясал ставни и крышу. Время от времени где- то в здании выпадало под натиском ветра стекло или с треском падали на пол плитки. Гроза бесновалась весь вечер, но до этого момента Дорден не обращал на нее внимания.

Он наблюдал за тем, как Маколл чистит оружие. Это было первым, что он делал по возвращении с за­дания, забывая о еде и тепле. Дорден принес ему ко­телок похлебки.

— Что там, снаружи?

Маколл лишь покачал головой:

— Если нам повезло, то буря задержит их продви­жение.

— А если нет?

— Нам не повезло в том случае, если буря — их рук дело.

Маколл поднял взгляд на перекрытия и высокую крышу:

— Должно быть, это было хорошее место. Замеча­тельная усадьба, стоящая трудов. Почва тут щедра, и скота и прежних хозяев, похоже, было немало.

— Семейный дом, — неожиданно для себя самого заметил Дорден.

Мысль о еще одной семье, еще одном доме, разорен­ном войной, больно кольнула его. Он чувствовал себя усталым стариком.

Маколл тихо ел похлебку.

— В дальнем конце дома есть небольшая часовен­ка. Разоренная, конечно. Но там все еще сохранился расписной алтарь Императору. Вольпонцы справляли там нужду. Кто бы здесь ни жил, это были преданные слуги Императора, возделывавшие землю и растившие тут своих детей.

— До всего этого.

Дорден замолчал. Хаос захватил Накедон всего два месяца назад, во время контрудара, направленного про­тив Макарота. Мир не был оккупирован, местное насе­ление не было тронуто порчей. Накедон, сельскохозяйственный мир с населением в три миллиона имперских колонистов, был захвачен и разграблен всего за три ночи.

«Что же это за вселенная, — думал Дорден, — где лю­ди годами трудятся в поте лица, любят свои семьи, стро­ят дома, воздают хвалу Императору, чтобы потерять все это за несколько часов?» В конце концов он решил, что это его вселенная. Та же самая, что отняла у него Танит.

Луна взошла одиноким часовым в темных небесах, внезапно покинутых бурей. Дождь прекратился, и се­ребристые облака скользили по фиолетовой глади над головой.

Будто подражая луне, одинокий часовой стоял у ворот госпиталя. Рядовой Тремард, коротавший уже вторую свою смену в укрепленной точке у ворот, на­блюдал за деревьями вдалеке — размытыми силуэтами на краю темного поля и топей. Черное на черном. Он устал, а еще он жалел о том, что вольпонцы не оста­ вили в гнезде тяжелое орудие.

Над болотами поднялся туман, уносимый ветром, словно дым. Что-то мигнуло в темноте.

Тремард насторожился и подхватил свой монокуляр. Покрутил настроечное кольцо, пытаясь придать резкости зеленоватой пелене ночного видения. Туман. И что-то еще. Отблеск, который заметил гвардеец. Отблеск лун­ного света, упавший на сетчатку присматривающихся глаз.

Часовой включил свой коммуникатор.

— Ворота — Призракам! Слышите меня, полков­ник? К оружию! К оружию! Движение с юга!

Корбек резко вскочил со своей койки, напугав Дор­дена. Полковник решил вздремнуть на свободной койке, пока врач раскладывал таблетки по бумажным кулькам.

— Что такое?

Корбек был уже на ногах.

— Угадаете с трех раз, док?

Дорден встрепенулся. Он смотрел на хрупкое по­мещение, полное беззащитных, едва живых людей, по­ка Корбек заряжал свой лазган и вызывал остальных Призраков. Дорден внезапно почувствовал себя глуп­цом. Он ведь знал, что такое атака Хаоса. Их убежище раздавит, как скорлупку. Зачем он настаивал на том, чтобы остаться? И теперь из-за него все эти люди по­гибнут. Аристократы, Призраки… бесценные, не знаю­щие себе равных солдаты вроде Маколла и Корбека. Он погубил их всех ради своей гордыни и какой- то старинной клятвы. Старая врачебная клятва, данная им в лучшие времена спокойной сельской работы, где самой тяжелой раной был порез пилой на лесопилке.

«Фес меня, какой же я глупец! Фес меня за мое упрямство!»

— Мы будем драться столько, сколько сможем. Пар­ни покажут им пару трюков, — бросил Корбек. — Мне понадобятся Чайкер и Фоскин. Лесп может остаться с вами. Если мы не удержим первый натиск, вам с ним придется перетащить как можно больше раненых в дальние комнаты. Я знаю, там одни развалины. Но так между вами и боем будет пара лишних стен.

Дорден сглотнул, осознав, чего им с Леспом будет стоить перетащить шестьдесят семь человек на носил­ках в другой конец здания. До его слуха донеслось завывание лазерного огня, и он понял, что все эти уси­лия не будут стоить и малой доли подвига, который предстоит совершить Корбеку и его бойцам. Поэтому он просто кивнул, подзывая Леспа.

— Император да пребудет с тобой и заслонит от беды, Колм Корбек, — произнес он.

— И с вами, док.

Тремард удерживал ворота. Темные фигуры двига­лись в его сторону через остатки живой изгороди, изрыгая зеленоватые лазерные импульсы и пули. Обман­чивый свет луны время от времени выхватывал чьи-то движения, отблески брони. Гвардеец старательно выцеливал противника, вспарывая мглу над болотами яр­кими оранжевыми плетями лазерных лучей.

Уклоняясь от огня, кто-то рухнул в укрытие рядом с ним. Это был полковник Корбек. Офицер отпустил пару нелицеприятных фраз по поводу родителей и спо­соба рождения их врага. Танитец рассмеялся непри­стойности шутки, а Корбек тем временем уложил свой лазган на укрепление из мешков и дал очередь в тем­ноту болот.

Вдоль стены вспыхнули выстрелы остальных При­зраков. Восемь лазганов против подступающей темно­ты. Восемь лазганов, которыми вооружены опыт и от­вага. Всего восемь против сотен вражеских стволов на болоте.

— Где Бростин? — рявкнул в микрофон Корбек, перекрикивая ритмичный рев перестрелки.

Мгновением позже его вопрос утонул в грохоте об­рушившегося на укрепления штурма. Не меньше сот­ни воинов Хаоса ринулись на приступ, поливая все вокруг огнем. Корбек и Тремард видели только свер­кающую пелену их выстрелов.

Полковник пригнул голову, спасаясь от шквально­го огня. Не было сил даже ругаться. Он знал, что все кончено. Пришел конец Колму Корбеку. Реакция Тремарда оказалась не столь быстрой, и гвардеец, секун­ду назад сидевший рядом, отлетел назад. От его ле­вой руки ниже плеча остался лишь кровавый обрубок. Повалившись на спину, он забился в конвульсиях, громко крича. Его лазган вместе с левой рукой каким- то непостижимым образом остался на огневой пози­ции.

Корбек подобрался к солдату под жутким урага­ном лазерных и пулевых зарядов и крепко схватил его. Он должен был успокоить несчастного гвардейца и заставить его лежать смирно, чтобы перевязать страш­ ную рану. Если он, конечно, доживет.

Тремард все кричал, извиваясь, как пойманный зверь. Он и Корбек уже перемазались в фонтани­ рующей из обрубка артериальной крови. Полковник обернулся, только чтобы увидеть, как темные фигуры в стеганой броне и противогазах перебираются через укрепления. Он чувствовал их звериную вонь. Один