Создатель Призраков

тересом посмотрел на существо. Лилит отошла и взяла что-то из ниши в стене. Предмет был обернут бархат­ной тканью. Она сорвала покров так, будто собиралась показать фокус. У Варла все равно получалось лучше.

Она протянула ржавое кадило Майло.

— Открой и положи насекомое внутрь.

Юноша подчинился.

— Итак, Майло. Это не игра, это мошеннический трюк. Танитцы пользуются им, чтобы вытрясти деньги из других гвардейцев. А если это все трюк, то ему ну­жен некий ключевой элемент. Надежный способ сде­лать так, что выигрыш останется за танитцами. Этот ключ — ты, правильно? Когда нужно, ты можешь уга­дать правильно. Потому что именно это ты и умеешь, так? Твой разум — это ключ, который позволяет пре­вратить возможное в неизбежное.

Майло покачал головой:

— Это просто игра…

— У меня есть серьезные доказательства, что это не так. Если это просто игра, почему же вы играете с солдатами из других полков, которые ничего о ней не знают? Согласно собранным мною сведениям, за пос­ледние несколько дней вы этой игрой облегчили кар­маны гвардейцев других подразделений. Больше, чем можно было бы заработать на одной удаче.

— Я дога… предполагаю, что нам просто повезло.

— Невозможно провернуть аферу на одной лишь удаче. Как вам на самом деле удается заставить мок­рицу выползти из нужного отверстия?

Брин поднял кадило и встряхнул насекомое внутри.

— Хорошо. Если это так важно, я покажу вам. Вы­берите отверстие.

— Шестнадцать, — сказала Лилит и откинулась на спинку стула в ожидании.

— Я ставлю на девятку, — сказал Майло и опустил кадило на землю.

Мокрица выползла из отверстия под номером двад­цать.

— Вы выиграли, ваш номер ближе.

Инквизитор пожала плечами. Майло поймал мок­рицу и положил обратно в кадило.

— Это был первый раунд. Теперь вы более уверены в победе. Вы будете играть дальше. Выбирайте.

— Семь.

— Двадцать пять, — загадал Майло.

Несколько мгновений ожидания. Мокрица выполз­ла из отверстия номер шесть и запрыгала по ковру.

— Вы снова выиграли. Теперь вы чувствуете себя еще увереннее, так? Две победы подряд. Будь вы в казарме, вы бы уже собрали немало монет и могли повысить ставки. Теперь вы имеете право положить жука внутрь.

Лилит опустила мокрицу и передала кадило Майло.

— Ваше слово?

— Девятнадцать. Все мои деньги, все деньги моих товарищей по оружию, все — на девятнадцать.

— Номер один, — улыбнулся Майло.

Мокрица выползла из отверстия номер один.

— И вот я забираю свой огромный выигрыш, смот­рю на ваше перекошенное изумлением лицо и говорю вам «доброй ночи». — Майло расслабленно опустился в кресло.

— Великолепная демонстрация. Вот только она мо­жет стать последним доказательством твоей вины. Как ты мог угадать, да еще и в самый нужный момент, откуда появится мокрица, если только ты не знал за­ранее?

— Вы и вправду так уверены, что все дело в моей голове, мэм? — Майло постучал пальцем по виску. — Так уверены, что здесь замешано нечто зловещее? Что я псайкер, не так ли?

— Разубеди меня, — с каменным лицом ответила Лилит.

— Это вовсе не в голове, все дело вот в этом, — Майло похлопал по нагрудному карману.

— Объясни.

— В начале каждого раунда мы лезем в карман за деньгами для новой ставки. Я позволяю вам поло­ жить жука внутрь и все такое прочее. Но последним

к кадилу прикасаюсь именно я. Мокрицы любят сахар­ную пудру. В уголке моего кармана припрятано немно­го. Я окунаю в нее палец каждый раз, когда лезу за деньгами. А потом, когда я ставлю кадило на землю, я смазываю пудрой то отверстие, из которого должна бу­дет выползти мокрица. Среди всей этой ржавчины пуд­ру, конечно, невозможно заметить. Подвох в том, что я всякий раз знаю, откуда появится мокрица. И первые несколько раундов я позволяю вам побеждать, а потом, когда самоуверенность одолеет вас и вы поставите на кон побольше, я начну играть на собственную победу.

Лилит резко встала и раздавила каблуком мокрицу. На одном из клювов имперского орла, вытканного на ковре, осталось коричневое пятно. Инквизитор повер­нулась к Гаунту:

— Забирайте его. Я доложу обо всем Штурму и Булледину. Дело закрыто.

Гаунт кивнул и повел Майло к дверям.

— Комиссар! — бросила вслед инквизитор. — Воз­можно, он и не ведьмак, но я бы хорошенько подумала, прежде чем приближать к себе такого мелкого жулика, как он.

— Я учту это, инквизитор, — кивнул Гаунт, прежде чем покинуть камеру.

Вдвоем они шли назад сквозь залы гексобора. Ноч­ной цикл подходил к концу. В огромных пределах и отсеках вокруг них проходили утренние службы и мо­литвы. В воздухе разливались аромат ладана и песно­ пения.

— Молодец. Прости, что заставил тебя пройти че­рез все это.

— Вы ведь думали, что ей удастся прижать меня? — спросил Майло.

— Я никогда не сомневался в твоей искренности и чистоте, Брин, но меня давно уже беспокоило твое умение угадывать все наперед. Всегда боялся, что кто- нибудь это заметит и мы все влипнем в историю.

— И вы бы расстреляли меня в случае провала, так?

Гаунт остановился.

— Расстрелял бы тебя?

— Если бы я подвел вас и втянул бы всех Призра­ков в неприятности. Если бы я оказался… тем, о чем она говорила.

— Ах да. — Комиссар двинулся дальше. — Да, я бы так и поступил. У меня не было бы выбора.

Майло пожал плечами.

— Так и думал, что вы это скажете, — пробормо­тал он.

11 ТЕМНАЯ И ТАЙНАЯ ЦЕЛЬ

Гаунт проснулся и вспомнил, что ему снилась Та­нит. Само по себе это было обычным делом: он уже привык к тому, что картины гибели этого мира напол­няют его кошмары. Но на этот раз — впервые на его памяти — он видел Танит такой, какой она была преж­де. Живой, зеленой, цветущей.

Этот сон показался ему тревожным, и он бы пораз­мыслил над ним какое-то время, будь у него это вре­мя. Он быстро понял, что его разбудил сигнал тревоги. Снаружи утренние сумерки Монтакса наполнились криками, воем сирен и далеким грохотом сражения. Кто-то яростно стучал в дверь командного центра. Га­унт различил настойчивый голос Майло.

Натянув сапоги, Гаунт покинул здание. Студеный утренний воздух проник под его пропитанные потом