Цивилизация классического Китая

сознание: на все ключевые административные посты были назначены люди из Центрального Китая — региона, из которого вышла династия Хань. Автохтонное население в структуре государственного управления занимало только низшие посты. Такое положение дел является хорошим примером, характерным для III в. Ситуация развивалась таким образом, словно обширные регионы, судьбы которых оказалась в руках у великих авантюристов, представляли собой всего лишь налоговые округа. С исключительно эгоистичными целями они были избраны людьми, пришедшими из других мест, которые искусно использовали местные особенности для того, чтобы реализовывать свои собственные планы.

У

Если провинция Сычуань стала последним оплотом могущества династии Хань, то среднее и нижнее течение Янцзыцзян, благодаря своему географическому положению, в свою очередь, стало территорией другого объединения, отделившегося от остального Китая. Резкий и сложный рельеф этих территорий еще с древних времен сделал их естественным убежищем для людей, оказавшихся вне закона, и очень сильно способствовал постоянному стремлению этих земель к автономии. Это была страна с очень плодородными почвами, где процветали крупные земельные владения, отчасти напоминающие огромные колониальные плантации. Рядом с китайцами в горах проживали местные племена, постоянно готовые взяться за оружие. Из представителей этого коренного населения в случае необходимости получались очень грозные солдаты, которые становились эффективной защитой от нежелательных гостей. В конце концов цивилизация Юга была равна или даже превосходила цивилизацию Великой Китайской равнины во множестве аспектов. Из двух регионов один, mutatis mutandis,[41] напоминал аттическую мягкость, а другой — римскую суровость. Исходя из этих условий полководец Сунь Цюань (185–252) смог основать царство, которое называлось У.

Его столицей сначала был город Учан, однако позднее правитель и его двор предпочли отступить на восток, туда, где сегодня находится город Нанкин. Это место было намного проще защищать, потому что оно было окружено болотами, другим его преимуществом была удаленность от основных полей сражения.

Вэй

Следуя тому же ходу событий, северные провинции империи перешли в руки вспыльчивого военачальника Цао Цао, который обессмертил свое имя как в литературе благодаря своему поэтическому дару, так и в истории — благодаря военной смекалке и способностям к управлению государством.

Цао Цао (155–220) был приемным внуком «мандарина, рядового слуги императора», т. е. главного евнуха из внутренней службы дворца. В 135 г. евнухам разрешили брать приемных сыновей, чтобы было кому чтить их память после смерти. Так что Цао Цао не имел никакого отношения к аристократии последних лет правления династии Хань. Его законное родство с евнухом только вредило ему, так как самые знатные фамилии двора, раздраженные непомерной властью, которой обладали эти чиновники низкого происхождения, восстали в 189 г. и убили больше двух тысяч евнухов. Таким образом, только благодаря своей удаче и таланту в 196 г. Цао Цао стал могущественной правой рукой Сяньди, последнего императора династии Хань, от имени которого приемный внук евнуха и пользовался абсолютной властью. Он сам никогда так и не совершил последнего шага к власти, довольствуюсь до самой смерти условным сохранением династии. В связи с этим он возложил заботу о создании в северной колыбели китайской цивилизации государства, названного Вэй, на своего сына Цао Пэя (187–225), известного утонченного поэта.

Цао Пэй, просвещенный император, ставший основателем новой династии под именем Вэньди, правил в спокойной стране, которую эффективное управление его отца снова сделало плодородной.

Всегда с оружием в руках (например, в 215 г. он разбил восставших в Сычуани), в конце концов Цао Цао подчинил своему суровому, но эффективному режиму, скопированному с устройства армии, весь китайский Север. Он, как и многие его предшественники, начиная с правления Цинь Шихуанди, опирался в управлении на принципы легизма, строгость которых соответствовала важности момента.

Банды мятежников, «бродячие семьи» (лю ли цзя), перемещались по стране из одной области в другую. Они искали, где можно поселиться в качестве «клиентов» (инь жэнь) — существовала такая форма зависимости, чтобы вернуться к тому образу жизни, который был для них привычен во времена мира. Существовала большая опасность, что благодаря этому могущество земельных собственников, ставших ими по праву или де-факто, усилится до неподобающих размеров, что приведет, как это было когда-то, к расколу на множество соперничающих княжеств.

Впрочем, у находчивого Цао Цао появилась идея, как направить на службу государству огромную массу переселенцев. Он рассчитывал навербовать в колониях солдат-земледельцев (тунь тянь), как это практиковалось с самого основания империи, для того чтобы защитить, населить и обеспечить приграничные районы. Оригинальность идеи Цао Цао была в том, чтобы насадить эту древнюю систему в самом сердце Китая, на Великой Китайской равнине, и распространить ее, таким образом, на все царство, не ограничиваясь пограничными областями.

В итоге государство создало систему военного управления всеми общинами переселенных крестьян, которым оно поставляло земледельческие орудия труда и тягловый скот. В обмен на это колонисты должны были вносить поземельную ренту (цзоу), которая была намного тяжелее налога, возложенного на обычных земледельцев. Зато, впрочем, они были освобождены от выполнения общественных повинностей и обработки государственной земли, обязательных для остальных крестьян. Кроме того, колонисты не подчинялись обычной администрации.

Из-за сокращения территории, контролируемой государством, земледелие постепенно восстановилось только благодаря жесткой дисциплине. Так начался столь необходимый подъем разоренной страны.

Однако материальная нищета была не единственной трудностью, с которой пришлось столкнуться Цао Цао. Как всегда в периоды ослабления империи границам страны снова стали угрожать кочевники. Цао Цао и здесь остался верен своим методам управления: он считал необходимым создавать систему непосредственного подчинения людей себе. Это, по его мнению, позволяло лучше держать их под контролем. В связи с этим он стремился к массовой вербовке кочевников в ряды императорской армии. Кроме того, это средство позволяло ему объединить под своей властью преданные племена. Именно на их основе Цао Цао и рассчитывал воссоздать структуру государства. В этих целях он создал кланы людей войны (шицзя), для которых самым важным было «благородство меча». Если бы режим, созданный Цао Цао, существовал дольше, то конфуцианская социальная иерархия, которая отказывала в престиже военному сословию, несомненно, изменилась бы. И возможно, это могло бы привести к появлению в Китае феодального общества, по своему типу близкого к Японии.

Временные трудности в стране привели к тому, что контроль над всеми сферами жизни оказался сосредоточен в одних жестких руках. Чтобы бороться с падением нравов и беспорядками, которые всегда сопровождают смену династии, Цао Цао создал очень строгую систему уголовных наказаний, которая базировалась на устройстве самого общества и положении человека в нем. Чтобы добиться этого, он приказал составить единый свод всех постановлений, порождавшихся практикой на протяжении всего периода правления династии Хань. Так появились «Новые уставы» («Синь люй») царства Вэй, некоторые их статьи позднее были позаимствованы сводом законов династии Тан.

Чтобы продолжить восстановление государства, Цао Цао требовались новые люди, а значит, нужно было вернуть центральному правительству свободу в выборе чиновников. В правление династии Хань эта обязанность лежала на местных судьях, однако новая реформа лишила их прежних функций, чтобы уничтожить сложившуюся систему рекомендаций и связей. И в этой сфере Цао Цао не ввел абсолютно никаких новых принципов. Он лично исправил всю структуру назначений, введя систему «девяти категорий» (цзю пинь), созданную Чэнь Куанем, ученым из царства У, который был на службе у династии Хань.

Главный принцип состоял в том, чтобы назначать на все более или менее важные посты начинающих чиновников. Для этого была разработана особая классификация, существовали и специальные должности для выполнения этой задачи: отборщики кадров, называвшиеся чжунчжэн и сянпинь, задачей которых была оценка знаний кандидатов. Характерология как решающий фактор в судьбе человека была широко распространена еще в период Хань, особенно в III в. В общих чертах она сводилась к следующему: правильное развитие государства и сохранение справедливого социального порядка зависят от того, занимает ли каждый