-Михаил Александрович находится вне зоны обнаружения моих систем– послушно сообщил компьютер.
Сминая босыми ногами толстый ворс ковра, Пётр Сергеевич подошёл к двери выглянул в коридор. Там было пусто, лишь мягко горели светильники в ночном режиме. В мёртвой неподвижности свисали занавешивающие окна шторы. Разумеется ни Вадика, ни Мишки в коридоре не наблюдалось, да и не могло наблюдаться. Но кто-то из них обязан был бодрствовать на посту.
Совершив это бессмысленное действие, Пётр Сергеевич вернулся в спальню. Присев на кровать, помотал головой из стороны в сторону для растряски мыслей: –А где они?
Достаточно разумный, чтобы не отвечать на непредназначенные ему вопросы, компьютер промолчал.
-Компьютер, сколько человек фиксируют твои датчики?
-Одного.
-Местоположение?– обрадовался Пётр Сергеевич. Сон никак не хотел сменяться реальностью. Может быть он и правда всё ещё спит? Где-то Пётр Сергеевич слышал, что нужно больно ущипнуть себя и тогда, если спишь, то обязательно проснёшься. С сомнением посмотрев на обтянутое кожей, собственное бедро, президент выслушал как компьютер перечисляет координаты: –Главное крыло, второй этаж, президентская спальня.
-Умолкни электронный болван!
Не в силах усидеть без дела, Пётр Сергеевич несколько раз нервно прошёл от двери до кровати и обратно. Подумал, что ходить на манер тигра в клетке бесперспективно. Нужно или что-то делать или ложиться спать, надеясь, что утром безумие закончится. Проблема состояла в следующем: Пётр Сергеевич не представлял, как нужно действовать президенту в подобной, по всем законам здравого смысла невозможной, ситуации. Вдобавок он чувствовал, что не в силах сейчас заснуть если только не примет разом половину упаковки снотворного. А от таких экспериментов можно вообще не проснуться.
Пётр Сергеевич торопливо направился к дверям, не особенно хорошо сознавая куда именно он хочет попасть и что сделать. Возможно имеет смысл лично обойти дом и убедиться в исчезновении людей? Точно! Скорее всего псевдо интеллект заболел псевдо сумасшествием – в этом всё дело. Правда остаётся тогда объяснить странный звонок генерал. И странные слова Ерохина: «все исчезли».
Не желая отказываться от версии о компьютером сумасшествии, президент вышел в коридор. Сделав несколько шагов вернулся, надел брюки, натянул носки с монограммой и обувь.
Пётр Сергеевич долго переходил из одной безлюдной комнаты в другую. Он видел примятые постели, словно в них недавно спали люди. Чашки с остывающем кофеем на столах. Оброненный блокнот. Разбившийся цветочный горшок. Надкусанный бутерброд с бужениной и листком салата, крохотный кусочек которого лежал на ковре, под столом, видно выпав из рта обедающего. Странным образом: тот факт, что Пётр Сергеевич нигде не находил пустой одежды успокаивал его. Если бы администрацию президента похитили инопланетяне или погубило биологическое оружие заокеанских друзей, то осталась бы как минимум одежда, правильно? Да и вообще: путешествие по пустому дому вызывало ощущение чего угодно, но только не реальности.
Некоторые двери оставались заперты и Пётр Сергеевич не сумел их открыть. Компьютер был не в силах помочь. Его кастрированный функционал ограничивался информационными функциями.
Впрочем умная техника помогла человека. И ещё как помогла. В какой-то момент, пока президент, словно зомби бродил между кабинетами и комнатами, спускался по лестницам и возвращался туда, где уже был. В какой-то момент компьютер неожиданно заявил: –Фиксирую человека. Опознание завершено: Роман Михайлович Аксенов – глава пресс службы, первый этаж, направляется от гостевых комнат в сторону ванного комплекса.
Плюнув на солидность, да и на всё на свете – Пётр Сергеевич бегом припустил в указанном направлении. По этическим соображениям, в гостевых комнатах, компьютерные датчики оставались деактивированными до поступления команды с пульта безопасности и потому компьютер не мог знать находится ли в них кто-то или нет. Во время непродолжительного забега президент мельком подумал, что может быть обслуживающий персонал, аналитики, имеджмейкеры и телохранители решили дружно пошутить спрятавшись в комнатах лишённых активного наблюдения?
Роман Аксенов, молодящийся мужчина с несколько неправильным, но приятным и располагающим лицом, неторопливо подходил к ванному комплексу (под скромным названием которого скрывались не только сауна и баня, но и многое другое). Волосы убраны под сеточку. На располагающем лице написано некоторое недоумение. Пальцы крутят длинную, словно кисточка художника, малахитовую ручку для письма. Должно быть от волнения и беспокойства.
Вылетевший из угла президент затормозил тяжело дыша.
-Доброе утро Пётр Сергеевич– поздоровался руководитель пресс службы с недоумением разглядывая красное лицо президента.
-Понимаете, какой казус – никого не могу найти– выдержав паузу пожаловался Аксенов натужно усмехнувшись –Такая рань, а все мои гаврики куда-то разбежались. Иду себе и вы первый кого я встретил, представляете?.
Гавриками он называл толпу имиджейкров – дневавших и ночевавших вместе с единственным объектом их усилий, президентом России.
Обеспокоенный длительным молчанием Петра Сергеевича, Аксенов поинтересовался: –Что-то случилось?
-Да– хрипло выдохнул президент– Похоже что-то произошло.
Прислонившись к стене, он сел на тёмно-зелённый ковёр, расстеленный в каждом коридоре. Исподлобья глянул на руководителя пресс службы и тяжело вздохнул. Пятидесяти двух летний, страдающий излишним весом, начинающий лысеть человек – президент России. Он был не готов к тому, что происходило. Не имел никакого плана действий. Он устал и больше не хотел быть президентом.
Глава2
Однако он по прежнему был им. К семи часам утра Пётр Сергеевич, вместе с Аксеновым, обыскали сверху донизу большой дом и не нашли ни одного человека. Оставалось довольно много помещений, куда они не смогли приникнуть. В основном служебных – запертых на ключ, канувший в неизвестность вместе с кем-то из обслуги. Также стояли запертыми посты охраны и комнаты относящиеся к системе безопасности. Пётр Сергеевич понятия не имел откуда и каким образом они открываются.
К девяти стало ясно, что происходящее затронуло не только дом президента, но как минимум Подмосковье. А может быть и всю Москву или даже больше. Никто не рвался внутрь с вопросом где самый важный человек в стране. Тихо и пустынно, словно всё вокруг вымерли. Или исчезли. Спокойно. Пусто. Жутко.
Нерасчищенные дорожки белели молодым снежком. На одну из росших во дворе исполинских елей присел голубь. Наблюдая как птица чистит у себя под крылом, президент подумал, что надо идти в гараж, садиться за руль и ехать в Москву. Причём желательно не задерживаться потому, что страшно и с каждой минутой становится немного страшнее. А он всё-таки президент. Президенты не прячутся под кроватями, закрываясь подушками. И не отсиживаются, точно моллюски в раковинах.
Аксенов нервничал. Наверное в сотый, нет даже в тысячный, раз доставал телефон. Кому-то звонил и долго слушая длинные гудки жаловался: –Не отвечают. Может быть ещё рано, как вы полагаете?
Петру Сергеевичу хотелось ответить в духе: –Я полагаю, что вы болван и трус. Оставьте телефон в покое пока я его не отобрал и не разбил.
Вместо этого, он сказал: –Роман Михайлович, похоже нам придётся выбираться самим. Бессмысленно сидеть дальше и ждать.
-Думаете?– переспросил руководитель пресс службы –Однако нам наверное следует ещё немного подождать. Сейчас я позвоню.
Сеточка для волос потерялась где-то в переплетенье коридоров. Сами волосы растрепались. Край рубашки выбился из брюк. Лицо Аксенова вытянулось и, словно бы, заострилось. Глаза приобрели лихорадочный блеск свойственный обычно людям потерявшим ощущение реальности.
Поблизости не имелось зеркал поэтому как выглядел он сам президент не знал. Что, наверное, и к лучшему.
