своих белых крыльях над гребнем волны. Одинокое существо.
Майк ощутил радость и немалое удивление; только сейчас он понял, как ему не хватало на острове птиц и животных. Кошки и собаки, птицы и домашние животные уходили вместе со своими хозяевами. Даже рыба исчезла из океана. Он подумал: может быть, эта птица так же голодна, как он?
Птица осталась с ним; не переставая она описывала круги вокруг уменьшавшегося островка; океан продолжал наступать. К полудню, когда голод, жажда и полное одиночество уже начали сказываться, птица превратилась в центр горячечного бреда Майка. Ему казалось, что он летает на широких крыльях, бесконечно описывая круги вокруг белого креста, как будто прикованный к нему цепью. Он хотел улететь прочь. Он хотел парить над океанской гладью, над бесконечными голубыми просторами. «Еще немного — и ты найдешь землю, найдешь людей».
Но птица не улетала.
Солнце начало клониться к горизонту. Кожа Майка горела, сожженная безжалостными лучами. Язык его от жажды распух, превратился в сухую, пыльную губку. В животе начались рези от голода. Майк смотрел на подступавшие волны, окружавшие его со всех сторон. Вечером волны сомкнулись у подножия креста.
Он забрался на крест, спасаясь от воды, поглотившей последний клочок суши. Дополз до перекладины, обхватил руками столб. Вода внизу бурлила, медленно, но неотвратимо приближалась. Скоро он утонет. Остались ли в море рыбы, которые обглодают его труп? Остались ли в воде микробы, которые уничтожат то, что останется после рыб? Возможно, его тело опустится на дно, его покроет песок и он превратится в окаменелость, единственные останки живого существа на этой планете. Он знал, что мир будет очищен, что скоро здесь начнется новая глава его истории.
Майк оглядел пустынный океан, и слезы выступили у него на глазах. Он не мог себе представить, как люди поклонялись божеству, допустившему этот кошмар.
Ничего больше нет.
Казалось, эта фраза, констатация конца, разнеслась над пустыми бескрайними просторами.
Ничего больше нет.
Когда последние живые существа исчезнут под водой, мир очистится, будет готов к переменам, к обновлению.
Майк продолжал цепляться за крест. Солнце садилось, и океан был почти спокоен. Над ровным горизонтом сиял золотой свет. Майк пристально смотрел на солнце, чувствуя, как ослепительные краски заката проникают в его душу и согревают ее. Последний день.
Мимо пролетел альбатрос, и Майк вздрогнул. Он приближался весь день, возможно ободренный исчезновением суши. Теперь он парил совсем рядом, так близко, что до него можно было дотянуться рукой, ветер шевелил его перья, и этот звук становился все отчетливее по мере приближения птицы, пока наконец не превратился в зловещий рокот — далекие раскаты грома, далекий шум моторов.
Майк поднял взгляд и увидел золотую нить, плясавшую на горизонте. Один-единственный канат. В первый раз появился только один. Сердце его заколотилось как бешеное, и он ощутил знакомый прилив ярости. Он вцепился в крест и закричал на негодяя, и голос его разнесся над безмятежными водами:
— Лжец! Убийца!
Холодная вода приближалась, коснулась его ступни, и в этот момент внезапно наступила темнота. Ярость куда-то исчезла, остались лишь ужас и отчаяние. Он прижался лбом к столбу и плакал, пока рокот не стих; жужжание золотой веревки оглушило его, и лживое золотое сияние достигло глаз сквозь сомкнутые веки.
Он по-прежнему не верил в милосердие Господне. Он знал, что потоп — это акт геноцида, а золотой канат — обман. Он знал это, потому что душу его переполняла бесконечная печаль. Но сейчас это уже не имело значения. Он был человеком, и он должен был последовать за своими собратьями, в ад или в небытие. Он открыл глаза. Золотой луч плясал перед ним, неизбежный золотой канат, брошенный утопающему. Альбатрос парил поблизости, наблюдал за ним, ожидая его действий.
Майк схватился за канат обеими руками и покинул этот мир.
ДЭВИД БАРНЕТТ
Шоу конца света
За семь дней до конца с нами попрощались инопланетяне.
— Да, это правда, — сказал усталого вида правительственный чиновник, у которого брали интервью для вечернего выпуска новостей. — Разумные существа внеземного происхождения были с нами с тысяча девятьсот сорок седьмого года. Они значительно способствовали нашему развитию за последние шестьдесят лет. Весьма сомнительно, что мы смогли бы сделать такой рывок в исследовании космоса без их помощи. И работа, которую они проделали вместе с нами в исследовании методов лечения рака и других болезней, была просто поразительной. Очень жаль, что им нужно покинуть нас именно сейчас, когда осталось столько незавершенных дел.
— Но почему они улетают? — спросил репортер.
Чиновник подергал тугой воротничок и взглянул мимо камеры.
— Я попросил бы не задавать дополнительных вопросов, — сказал он.
Все пришли к мнению, что все это было лишь мистификацией. На всех новостных каналах вышли специальные выпуски, посвященные этому интервью. На одном даже отменили очередную серию популярной мыльной оперы. Кэти такое едва ли одобрила бы.
Именно с Кэти мне и хотелось об этом поговорить, но она давно от меня ушла. Я сидел в своем тесном домике с верандой, переключаясь с одного канала на другой, и на каждом какой-нибудь эксперт лихорадочно бубнил об инопланетянах. Они прилетели с планеты, обращавшейся вокруг звезды, для которой у нас даже не было названия, только номер в атласе. По телевизору много говорили о невозможности межзвездных перелетов, и кто-то спросил ученого: если межзвездные путешествия все-таки возможны, то почему инопланетяне научили нас летать не далее Луны?
Кэти станет обсуждать это со Стивом. О том, что все это значит для будущего — для их будущего, уютного будущего представителей среднего класса, с «фольксвагеном-тураном» в гараже и летним отдыхом в Тоскане. Я пошел в паб.
— Это мистификация, — авторитетно заявил Боб. — Наверняка. Не может такое быть правдой.
— Если они на Земле, то где же они? И где их космический корабль? — спросил Алан.
По пабу прокатился гул — все разом заговорили, когда барменша прибавила громкости телевизору в углу. Там шел специальный выпуск новостей по Би-би-си, и дискуссию в студии прервал репортаж, снятый трясущейся камерой на поле где-то в Корнуолле, судя по надписи на экране. В кадре вынырнул репортер в плаще:
— Мы находимся на том месте, откуда инопланетяне покидают сейчас Землю…
Камера резко повернулась и нацелилась на сигарообразную серебристую ракету, стоящую на темном, раскисшем от дождя поле. Одному Богу известно, где они ее до сих пор прятали и как она там вдруг оказалась.
— Готов поспорить, что она там все время стояла, только невидимая, — заявил Алан.
— Нет, это мистификация, — повторил Боб, закуривая, явно довольный собой. — Вы только
