поглядите на эту «ракету». Ее словно скопировали из комикса про Флэша Гордона!
Лежащий на столе мобильник Алана зажужжал. Пока он возился с кнопками, камера переместилась на троих инопланетян, стоящих на платформе возле ракеты. Они слегка походили на Стэна Огдена[53], только кожа у них имела зеленоватый оттенок. На них были черные пиджаки, застегивающиеся на три пуговицы, со стоячими воротничками, как у Джавахарлала Неру. В нижней части экрана появилась надпись: «ПЕРВОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ИНОПЛАНЕТЯН».
— Почему вы улетаете? — крикнул кто-то из толпы репортеров.
Один из инопланетян взглянул на своих собратьев. Он кашлянул и ответил на безупречном английском:
— Нам очень жаль. Но сейчас мы должны улететь. Мы ничего не можем изменить.
— Это Марджери звонила, — сказал Алан, убирая телефон в карман куртки. — Пацаны сели в машину и рванули в Корнуолл. Хотят улететь вместе с инопланетянами.
Боб раздавил в пепельнице окурок и рассмеялся:
— Твои пацаны? Уэйн и Стю? С чего это они взяли, что инопланетяне захотят взять их с собой на Плутон? Разве им там своих бездельников не хватает?
— Я бы посоветовал им не торопиться, — заметил я, показывая на телевизор. — А они уже улетают.
Они действительно улетали. Инопланетяне вошли в ракету, и солдаты уже оттесняли журналистов и зевак на безопасное расстояние. Под серебристой ракетой вспыхнуло зеленое сияние, камера в руках оператора затряслась. Потом ракета взмыла в ночное небо. Камера следила за ней, пока ее не проглотили черные тучи.
В пабе и на поле в Корнуолле царило молчание, пока репортер благоговейно не произнес:
— Вот оно, эпохальное событие. Я горжусь, что мне выпала честь стать свидетелем первого контакта между человечеством и внеземными разумными…
— Выпала честь увидеть, как они свалили отсюда, — буркнул Боб, снова закуривая.
— Интересно, а с чего это они на самом деле улетели? — спросил Алан.
— А мне интересно, чья сейчас очередь ставить выпивку, — отозвался Боб.
Позднее, уже изрядно набравшись, я позвонил Кэти, хотя никакого смысла в этом не было.
— Ты видела инопланетян? — спросил я заплетающимся языком.
— Конечно видела, — сухо ответила она. — Полагаю, все на планете их уже видели. Ты зачем звонишь?
— Я все еще люблю тебя, — прошептал я.
Она положила трубку.
Я полежал немного в постели, но заснуть не получалось. Попытался мастурбировать, но смог представить лишь обрюзгших зеленых инопланетян в черных костюмах, поэтому бросил это занятие и уселся возле окна, глядя на ночное небо и гадая, что бы все это значило, пока Уэйн и Стю не проехали мимо на отцовском «форде-фокусе», непрерывно давя на клаксон. На крыше машины они написали краской: «ВОЗЬМИТЕ НАС С СОБОЙ!» Алану это не понравится, уж это точно.
За шесть дней до конца мы узнали, почему убрались инопланетяне. К Земле летит астероид размером со стадион «Милтон-Кейнс». Столкновение произойдет меньше чем через неделю. В утренних новостях только об этом и говорили. Кто-то в правительстве допустил утечку информации. Власти знали об этом уже несколько месяцев. Инопланетяне пытались помочь нам, но глыба оказалась таких размеров, что даже они не смогли ничего путного предложить. Поэтому и улетели.
На работу я не поехал. Какой смысл? Но все же позвонил.
— Вы заболели? — спросила секретарша.
— А вы разве не видели утренние новости?
— Нет, — ответила она, помолчав. — А что?
— Ничего. — Энн была девушка робкая, и я не хотел ее пугать. — Я немного загрипповал.
Я вернулся к телевизору. Астероид сейчас находился где-то возле Венеры, но быстро приближался. Эксперты говорили, что от него могут отвалиться небольшие куски после входа в атмосферу. Очевидно, имелся план — забросить на орбиту с помощью космического челнока груз ядерных бомб и разнести глыбу на куски или хотя бы сбить ее с курса. Если план не удастся — а все ученые, у которых брали интервью, заверяли, что это сработает, — то астероид в воскресенье упадет где-то в Австралии.
— Ну, во всяком случае, конец придет только Австралии, — сказал Алан, когда я зашел к нему, чтобы вернуть кусторез, одолженный пять месяцев назад.
Он взглянул на кусторез с каким-то любопытством — наверное, размышлял, имеет ли смысл подрезать свои лейландии до выходных, а я ответил:
— По ящику сказали, что у этого булыжника такие размеры и скорость, что он угробит всю жизнь на планете.
Алан лишь фыркнул в ответ, и тут к дому подъехала Марджери. Я заметил, что они пытались стереть с крыши машины надпись «ВОЗЬМИТЕ НАС С СОБОЙ!», но без особого успеха. Марджери, красивая женщина, особенно когда немного взвинчена, выбралась из машины, нагруженная пакетами из супермаркета. Вид у нее был слегка потрепанный.
— Там сущий хаос! — сообщила она. — Я чуть ли не силой пробилась к выходу. Люди дрались возле касс.
— Привезла мой любимый паштет? — мягко спросил Алан, когда Марджери протопала мимо меня.
— Нет, не привезла! — взвизгнула она. — Я купила воду в бутылках и консервированные бобы. Можешь вытащить из машины остальное. И почему ты до сих пор не забаррикадировал окна?
Алан взглянул на меня и слегка пожал плечами — мол, что тут поделаешь?
— Пожалуй, я сперва подрежу изгородь, — ответил он.
Я не стал слушать вопли Марджери и направился домой. На полпути я свернул к магазинчику на углу. Пожалуй, стоит запастись провизией. Так, на всякий случай. К сожалению, половине соседей пришла в голову та же мысль. У магазинчика собралась толпа, люди выкатывали тележки с покупками. Я протолкался к входу как раз в тот миг, когда одна из продавщиц вешала на дверь самодельный плакатик: «ПРОДАЖА ТОЛЬКО ЗА НАЛИЧНЫЕ».
— Нам позвонили из главного офиса и велели не принимать оплату кредитками или чеками, — поясняла она, когда я протиснулся в магазин.
Потолкавшись в проходах между полками, я смог раздобыть полдюжины упаковок китайских обедов для разогрева в микроволновке, бутылку молока, бутылку виски и пакет печенья. Возле кассы была давка. Какой-то мужчина набил две большие тележки едва ли не всем содержимым мясного отдела и размахивал перед кассиршей кредиткой.
— Никаких карт! — кричала ему кассирша. — Я же сказала: только наличные!
Очередь к кассам змеилась по всему магазину. Я показал свои покупки девушке, которая вешала плакатик на двери, и дал ей двадцать фунтов. Она взглянула на мою корзинку, кивнула и сунула деньги в карман.
— Не возражаете, если я прихвачу и корзинку? — спросил я.
Она пожала плечами:
— Могу отдать ее за пятерку.
У меня была только десятка, поэтому я отдал ее девушке, а заодно взял номер «Сельской жизни» из опрокинутой картонной стойки.
Когда я вышел из магазина, радуясь свежему воздуху, передо мной резко затормозил большой джип. В нем сидели четверо в куртках с капюшонами и с бейсбольными битами. Когда они выбрались из машины, один из них взглянул на меня.
— Гони все, что у тебя есть! — рявкнул он.
Второй дернул его за куртку:
— Да ну его! Возьмем то, что внутри. — Он помолчал, размышляя, затем поднял биту. — Но бабло все
