Витке я, конечно, не сказала ничего – еще не хватало!
Мы проехали мимо пропускного пункта на дороге: и правда мужики в камуфляже с автоматами, и даже бронетехника какая-то… Они заглянули было к нам, но, увидев расплывшуюся в фирменной улыбке Душку- Череп, только бегло глянули на ящики с декорациями, открыли один и вымелись. Автобус покатил дальше.
Я сидела, прикрыв глаза и уперевшись лбом в стекло. Чувство как после кошмара – когда родители разводились, мне часто снились кошмары. Что они разводятся. Просыпаюсь – все по правде. Вот и сейчас: разум робко шевелился под сонной пленкой и тихонько повякивал, что меня и правда пытались убить. Я посылала его подальше – пусть мне кажется, что все было сном. Потому что если это реальность – что мне делать? Рыдать, трястись от страха, биться в истерике?
– Ничего не было, не было! – шевеля одними губами, твердила я.
– Ну и дура же ты! – скрипнуло кресло, и Витка плюхнулась рядом.
Не отрывая лба от оконного стекла, я медленно повернула голову. Отвечать, естественно, не стала – много чести. На меня Витка не смотрела, только прямо перед собой.
– Ты что, не понимаешь: он ведь только и хотел, чтоб ты не стала поднимать шум? – буркнула она. – Спонсор наш…
– Понимаю, – после недолгого молчания наконец ответила я. – Но у меня хватает ума делать вид, что не понимаю…
Мы помолчали снова.
– Интересно, зачем ему это надо? – тихо спросила Витка.
Я пожала плечами:
– Вот чего ему точно не надо, так чтоб вокруг театра разговоры нехорошие пошли. К королю тогда на пушечный выстрел не подпустят. Опять же, с местными отношений не портить… В конце концов, он придурка с ножом притормозил, и большое ему спасибо! Если бы спонсор не появился, неизвестно, что было бы! – Меня ощутимо передернуло – от понимания, что очень даже известно. Ничего хорошего.
– Как думаешь, придурка с ножом и правда семья накажет или нам художественную лапшу на уши вешали?
– Я думаю, что милиция его точно не накажет! – зло буркнула я. – Нож-то не нашли!
– Вот именно, нож! – нездорово оживилась Витка. – Куда он мог деться?
– Кто-то из мелких подобрал, из пацанов, – уверенно сказала я, потому что действительно так думала. – Крутую взрослую цацку! Будем их в комнаты заселять, перетрясем шмотки – найдем!
Витка снова покивала – что-то она часто стала со мной соглашаться, не к добру.
– Так мы еще не влипали, – наконец прошептала она.
– А на фестивале в Венгрии, с теми немцами? – удивилась я.
– Так они ж пьяные были! – словно обиделась за прошлогодних немцев Витка. – А татарам Аллах пить не велит! И вообще, что за дела! Ты в Крыму в прошлом году была?
Я только помотала головой:
– А ты?
– Издеваешься? – Витка недобро покосилась на меня.
Я неопределенно повела плечом: действительно, глупость сказала. С деньгами у Витки еще хуже, чем у меня. Есть на то причины – паршивые такие причины. Даже паршивее моих.
– А в позапрошлом году мы в Новый Свет выступать ездили, помнишь? – продолжала Витка. – И никаких особых терок между русскими там, украинцами и татарами не было. Поминали они депортацию, это да! Но на автобусы точно никто не нападал! Откуда он взялся, мститель за весь татарский народ?
– Ну, мститель-то он за ведро тошнотиков на голову. А татарский народ уже потом приплел, для солидности, – поправила я.
– Подумаешь, ведро! Маленькое ведерко, было бы из-за чего ножиком размахивать в стиле «Отелло рассверипелло и замочилло Дездемону»! – фыркнула Витка. – И все равно не нравится мне это! Спонсор не нравится, пропускной пункт на дороге, где в жизни никакого пункта не было, придурки с ножами…
– Если тебе так все не нравится, может, по дороге сойдешь? – потеряла терпение я. – Мне бабка денег дала, как раз тебе на обратный путь хватит! А я сама отыграю.
Витка молча сунула мне под нос фигу и удалилась – Назарчику снова стало плохо. Я не пошла. Имею право в конце концов, кого тут только что убивали – меня или ее?
Глава 5
Кто выжил, тот еще попляшет
Грохот и гулкий толчок – казалось, кто-то выстрелил в днище автобуса.
Я только успела понять, что задремала, привалившись щекой к окну, – и вот проснулась… как новый толчок с силой, до звона в ушах, приложил меня лбом об стекло.
Автобус подпрыгнул. И заскакал по дороге, переваливаясь со стороны на сторону, словно водитель вдруг обезумел и решил по-каскадерски проехаться всего на двух колесах. Мелкие дружно заорали и посыпались из кресел, как перезрелые яблоки с дерева. Автобус ухнул колесом в очередную колдобину… И содрогнулся, точно раненое животное. Жалобно заскрипел металл… Привычный пейзаж за окном – голая и плоская, как пустой стол, степь с разлитыми по ней лужами слюдянисто поблескивающей соленой воды – вдруг встал на дыбы. Картинку в окне повело в сторону, крутануло вокруг нас раз, другой… Желтая пыльная равнина и выжженное голубое небо завертелись, автобус несло поперек трассы.
Со звоном обвалилась стойка с костюмами. Сорвавшаяся с груды багажа сумка с треском лопнула, выметнув шмотки на пол. Чемоданы с багажных полок сыпались в проход прямо на барахтающихся внизу мелких.
Клубы пыли вырывались из-под колес. На миг их желто-серая завеса распалась, пропуская вишневый «жигуленок», – я увидела безумные глаза водителя. Поворот руля, скрежет шин – «жигуленок» вильнул, как пес хвостом, каким-то чудом выворачиваясь из-под нашего автобуса, и снова пропал в пыли. Ручка кресла, в которую я вцепилась, вырывалась, как живая…
– А-а-а! – меня выдернуло из кресла и швырнуло вперед на перекатывающихся по полу малых.
– А-а! – свалившийся сверху чемодан долбанул по спине жестким ребром.
Многоголосый вопль наполнил салон…
Перекрывая всех, пронзительно, на одной ноте верещала Душка:
– Прекратите безобразия! Водитель, что вы делаете! Остановите, немедленно!
Автобус крутануло еще раз…
Взмывая над салоном, как атакующая змея, развернулся рулон с декорациями – и пахнущая клеем толстая бумага накрыла нас. Будто свет выключили.
Сзади снова глухо бабахнуло. В салон хлынул удушливый черный дым… Пронзительный скрип воткнулся в уши, как ржавый гвоздь.
– А-а-а! – нас снова перекатило туда-сюда по полу, ударяя о кресла.
– Хрру-у-п-бульк-бульк! – затрещала проломленная соляная корка… и автобус гулко ухнул задними колесами в маленькое озерцо.
– Бульк-бульк-хлюп! – Автобус качался из стороны в сторону, катая нас по проходу, как леденцы в жестяной коробке. Вода под колесами со звучным хлюпаньем выплескивалась из озерца. Ухнуло, хлопнуло, полыхнуло, автобус еще раз качнулся… и все стихло.
Накренившийся на один бок автобус стоял в расплесканной соляной луже. Сзади еще что-то шипело и медленно затихало. Мелкие еще орали по инерции, наконец заткнулся один, второй, третий… И воцарилась тишина.
На дрожащих, подламывающихся руках я с трудом отжалась от пола… и села, привалившись спиной к креслу. Помахала ладонью, пытаясь разогнать клубящийся в салоне дым.
Водитель продолжал сидеть, неподвижным взглядом уставившись в лобовое стекло и тиская баранку белыми от напряжения пальцами.
Душка протопала к выходу и остановилась на ступеньках:
– Дверь откройте, пожалуйста! – попросила она. Кроме кроткого упрека в ее голосе звучала некоторая доля элегантного раздражения.
Водитель по-прежнему не повернул головы. Все так же глядя строго перед собой, он протянул руку и
