Идут они дальше, а навстречу им — гиена. Пропели и ей свою песенку.
— Отстаньте от меня,— завизжала гиена,— не знаю, где он живет!
Потом брат с сестрой приметили носорога и ему спели ту же песенку. Но и носорогу это было неведомо. Поплелись путники дальше, и попался им на дороге лев.
— Знаком ли ты с Мью, вождем обезьян? — спросили они.
— Не знаком,— покачал головой лев.
Они продолжали свой путь и спрашивали всех зверей, не знают ли они, где живет Мью. Как-то раз набрели на слона, спросили и его:
— Не встречал ли ты Мью?
— Нет, в глаза не видел,— ответил слон.
К этому времени ребенок в чреве женщины так вырос, что все смотрели только на ее огромный живот. Как-то приметили путники двух мальчишек в поле, спрашивают:
— Вы Мью не видали?
— Мью живет очень далеко отсюда,— сказали те.
Уж минул месяц с тех пор, как брат с сестрой покинули дом, а вождя обезьян они все еще не нашли. Как-то смотрят — бегут лисицы. Остановили их путники, спрашивают:
— Где живет Мью, вождь обезьян?
— Вон на той дальней горе, на самой верхушке,— показали лисицы.
Наконец попалась брату с сестрой стая мартышек.
— Где живет Мью, вождь обезьян?
— На той горе! — закричали мартышки.
Брат с сестрой еле ноги волочили от усталости, но теперь все звери указывали им дорогу к дому Мью. Взобрались они на вершину горы, где жили обезьяны, и спросили, как найти дом Мью.
— Обогните гору по той же тропинке, там, возле большого фигового дерева, он и живет.
Путники, хоть совсем из сил выбились, побрели дальше. Пришлось им заночевать на горе, не дошли они в тот день до большого фигового дерева: ребенок в чреве рос не по дням, а по часам. На следующий день они снова отправились в путь. Мью жил по другую сторону горы. Добрались брат с сестрой до большого фигового дерева. Возле него маленькие обезьянки резвятся.
— Скажите, детки, где нам найти Мью, крепкого, как сталь, сильного, как горный козел?
— Это наш отец, наш отец! — обрадовались обезьянки. Потом они повели гостей к себе в дом. Но Мью услышал, что кто-то идет, и приказал:
— Тот, кто ищет меня, пусть встанет у ворот и пропоет песню, чтоб ее все вокруг услышали. И молодая женщина запела:
Вошли они в ворота и направились к дому. У двери хозяин снова приказал женщине петь. И она пропела хвалебную песнь в честь Мью. Наконец брат с сестрой вошли в дом, но солнце уже село, и они сразу легли спать. А наутро, как проснулись, вкатили в дом бочки с загустевшим в пути касторовым маслом и жиром. Взяла женщина масла из бочки и умастила им голову вождя обезьян, затем потянулась к другой бочке.
— Не я ли говорил тебе, женщина, что ты будешь умащать меня маслом и жиром, пока они не потекут на землю? — напомнил ей Мью.
А молодая женщина все умащала его шкуру жиром и маслом, пока она вся не залоснилась.
— Теперь закройте глаза,— сказал Мью гостям.— Когда вы их откроете, будете у себя дома.
Брат с сестрой закрыли глаза и вдруг услышали знакомые голоса:
— Что вы там делаете? Идите к нам!
Открыли они глаза и видят: стоит рядом с ними юноша с луком и колчаном стрел. Это сын молодой женщины вышел наконец из чрева матери.
О том, как у дочери султана пропали волосы
Жил некогда султан со своей единственной дочерью. Не знали в той стране девушки прекраснее. Кожа ее была гладкой, как стекло, лицо сияло, словно драгоценный камень, а глаза были подобны солнцу. Однако замечательней всего были ее волосы, густые и длинные, до пят, отливавшие то золотом, то чернью.
Султан души не чаял в дочери и дарил ей алмазы и жемчуг — принцесса их очень любила. Еще она любила цветы, и поэтому слуги каждый день приносили ей свежий букет. Часть цветов девушка вплетала в волосы, а остальные ставила в большой кувшин.
Все приходившие во дворец не уставали восхищаться:
— Как прекрасна дочь султана! А некоторые добавляли:
— Жалко будет, если она вдруг лишится волос!
И вот однажды утром мимо окна, возле которого стояла красавица, пролетела огромная зеленая птица, ужасная видом. Взгляд ее красных глаз леденил душу. Сделав круг, птица вернулась к окну и принялась летать взад-вперед, а потом уселась под окном на ветку и устремила на принцессу свой страшный взор. Но девушка ничего не замечала, покуда — удивительное дело! — птица не заговорила:
— Здравствуй, красавица! Много слышала я о твоих прекрасных волосах — оказывается, они и вправду хороши!
Девушка улыбнулась; ей было лестно услышать похвалу даже от птицы.
— Ах,— воскликнула она,— как чудесно! Значит, у меня самые прекрасные волосы во владениях моего отца! Да нет, ни у одной женщины в мире нет таких волос!
Но птица продолжала:
— Волосы твои густы: и на мою долю хватит, и тебе останется. Прежде чем отложить яйца, я должна выстелить дно моего гнезда чем-нибудь нежным и мягким. А у тебя так много волос — дай мне одну прядку, и я буду век тебе благодарна!
— Как,— возмутилась девушка,— мои волосы! Мои прекрасные волосы! Выстилать моими волосами какое-то гнездо! Да ты никак забыла, что я — дочь султана, а волосы — лучшее из моих сокровищ?!
— Удели мне немного волос, и сделаешь доброе дело! — произнесла птица.
— Вот еще! Ни волоска не получишь! — ответила принцесса.— В жизни не слыхала подобных глупостей! Убирайся-ка лучше отсюда, пока я не велела слугам убить тебя!
Птица усмехнулась:
— Ни к чему это! Меня ведь нельзя убить. В последний раз спрашиваю тебя, дочь султана: дашь ли мне прядь волос?
— Ни за что! — гневно крикнула принцесса и разрыдалась.
— Ну хорошо же! — ответила птица и принялась летать вокруг дерева, росшего под самым окном. Она кружила и пела:
Как в засуху лист облетит с тебя, древо, Пусть волосы так облетят с тебя, дева! Пусть ливни листву возвратят тебе, древо,— А волосы кто возвратит тебе, дева?
Окончила песню птица, пробормотала что-то непонятное и улетела, оставив девушку в изумлении и тревоге.
И вот прошли дожди, настала сушь, задул горячий ветер, и листья с дерева под окном стали осыпаться, покуда все не облетели. Не успели они опасть, как и у девушки начали выпадать волосы. Горько заплакала она, забилась в слезах, а потом пошла к отцу и поведала ему о своем горе. Услыхав ее рассказ,
