какой-то человек, девчонка, могла удерживать мой интерес так долго — как бы вкусно она ни пахла.
Я увидел её машину, медленно заворачивавшую на парковочную площадку. Девушка напряженно смотрела на дорогу, крепко ухватившись за баранку. Похоже, она чего-то опасалась. Через секунду я сообразил, чего. Такой же вид был сегодня у всех. Да просто дорога была выстлана льдом, поэтому все ездили медленно и осторожно. Я видел, что она отнеслась к дополнительной опасности с должным вниманием.
Это вполне вписывалось в то немногое, что я успел о ней узнать. Она была серьёзным и ответственным человеком — эти пункты я занёс в мой пока ещё недлинный список.
Я стоял около своей машины и не отрывал от девушки взгляда. Она припарковалась неподалёку, но не заметила меня. Интересно, что она сделает, когда заметит? Покраснеет и уйдёт? Это первое, что пришло мне в голову. Но, может быть, она ответит мне таким же пристальным взглядом? Может, даже подойдёт и заговорит...
Преисполнившись надежды, я набрал в лёгкие солидный запас воздуха. На всякий случай.
Она осторожно вышла из грузовика, тщательно прощупала носком ботинка скользкий, обледеневший асфальт и только потом поставила на него ногу. Она не отрывала глаз от земли, и это меня раздосадовало. Наверно, мне надо бы подойти и заговорить с нею...
Нет, это не годится.
Вместо того, чтобы сразу направиться к школе, она, побоявшись потерять опору в виде бока грузовика, пошла к его задней части, забавно цепляясь за борт. Она, должно быть, не доверяла собственным ногам. Я заулыбался. Недоумённый взгляд Элис скользнул по моему лицу. Что там сейчас думала Элис по поводу моей улыбки, было мне безразлично: я от души веселился, наблюдая, как девушка проверяет цепи на колёсах. Честно говоря, было очень похоже, что ей грозит нешуточная опасность брякнуться на лёд — так странно вели себя её ноги. Ни у кого больше таких проблем не возникало. Неужели её угораздило запарковаться на самом скользом месте?
Она остановилась, глядя вниз, на колёса грузовика со странным выражением. На её лице была... нежность? Хм, колёса как колёса, как они могут пробудить какие-то эмоции?!
И вновь меня прожгло любопытство столь же сильное, как и жажда. Я просто смертельно хотел узнать, о чём она думает. Как будто ничего важнее в мире не существовало.
Пойду поговорю с ней. Она явно нуждается в поддержке дружеской руки, по крайней мере, пока не сойдет со скользкого асфальта. Почему бы мне не предложить ей свою? Я терзался сомнениями. При её отвращении к снегу ей вряд ли понравится прикосновение моей холодной белой руки. Жаль, я не ношу перчаток...
— НЕТ! — вырвалось у Элис.
Я мгновенно просканировал её сознание, сначала, естественно, подумав, что это я совершил какой-то промах и она увидела, что я делаю нечто непростительное. Но её видение не имело ко мне ни малейшего отношения.
Тайлер Кроули собирался завернуть на стоянку на неразумно высокой скорости. Его решение приведёт к тому, что его машину занесёт на льду...
Видение опередило реальность лишь на одну секунду. Фургон Тайлера уже заворачивал на площадку, пока я ещё досматривал окончание катастрофы, вызвавшее у Элис крик ужаса.
Нет, видение не имело никакого отношения ко мне, но в то же самое время оно имело ко мне
Даже и без предсказаний Элис было очень просто просчитать траекторию движения автомобиля, вырвавшегося из под контроля Тайлера.
Девушка, стоявшая в самом что ни на есть неподходящем месте, у задней части своего грузовика, вскинула глаза, придя в замешательство от оглушительного свиста шин, трущихся об лёд. Она взглянула прямо в мои застывшие от ужаса глаза и повернулась, чтобы увидеть свою смерть, с грохотом и пронзительным визгом несущуюся к ней на полной скорости.
Всё ещё прикованный к сознанию Элис, я успел заметить, что видение изменилось, но мне некогда было его досматривать.
Я метнулся через всю площадку, бросившись прямо между скользящим фургоном и застывшей девушкой. Я двигался так быстро, что всё вокруг потеряло чёткие очертания, за исключением моей цели. Она не видела меня — никакие человеческие глаза не способны проследить за моим полётом. Она всё ещё не могла оторвать взгляда от визжащего чудовища, которое как раз собиралось расплющить её тело о металлический кузов грузовика.
Я обхватил её вокруг талии, в спешке не заботясь о том, чтобы обращаться с нею бережно, как она того заслуживала. В сотую долю секунды, прошедшую с момента, когда я вырвал её тонкую фигурку с пути смерти, и до момента, когда я упал на асфальт с нею в руках, я до боли чётко осознал, как она хрупка и уязвима.
Её голова с треском ударилась о лёд, и мне показалось, что я сам превратился в глыбу льда.
Но у меня не было даже секунды, чтобы проверить, всё ли с нею в порядке. Я слышал, как фургон позади нас с визгом и рёвом скрежещет по прочному кузову грузовика. От удара фургон изменил направление, описал дугу, и его снова понесло на нас, как будто девушка притягивала его, как магнит.
Сквозь мои стиснутые зубы прорвалось слово, которое я раньше никогда не произносил в присутствии дамы.
Я уже успел натворить слишком много. Когда я, разрезая воздух, за доли секунды пересёк всю стоянку, чтобы столкнуть её с дороги, я полностью отдавал себе отчёт в совершаемой мною ошибке. Никакие разумные и трезвые соображения всё равно не остановили бы меня, но я полностью осознавал риск, которому подверг не только себя, но и всю свою семью.
Разоблачение.
А последующие события и мои действия только усугубили положение. Но чем бы это потом для меня ни обернулось, я не собирался позволить фургону преуспеть в его второй попытке отнять у неё жизнь.
Я отпустил её и выбросил руки навстречу фургону, остановив его и не дав добраться до девушки. Сила, с которой взбесившийся транспорт налетел на нас, отбросила меня назад, прямо на стоящий рядом с её грузовиком автомобиль, и я почувствовал, как мои плечи впечатались в стальное крыло, оставив в нём вмятину. Фургон, содрогаясь, напирал на неколебимое препятствие моих рук, а потом стал на два дальних от нас колеса, шатаясь и раскачиваясь.
Если бы я убрал руки, заднее колесо фургона упало бы ей прямо на ноги.
О, ради всего святого, неужели эта серия катастроф никогда не кончится?! Или должно случиться ещё что-то из ряда вон? Не сидеть же мне здесь, держа фургон на весу и ожидая помощи! И отшвырнуть фургон я не мог — в нём сидел водитель, совершенно потеряв голову и не помня себя от страха.
Со сдавленным стоном я толкнул фургон, так что он на мгновение качнулся от нас. Когда он стал падать обратно, я подставил под него правую руку, а левой вновь обхватил талию девушки и выдернул её из-под фургона, крепко прижав её к себе. Её тело безвольно подчинилось, когда я рывком развернул его так, чтобы её ноги оказались в безопасности. Была ли она в сознании? И сколько вреда я нанёс ей своей импровизированной спасательной акцией?
Теперь, когда фургон уже больше не мог навредить девушке, я его отпустил. Машина обрушилась на мостовую, все стёкла вылетели и со звоном рассыпались по асфальту.
Моя личная катастрофа при этом отнюдь не закончилась, для меня кризис был в самом разгаре. Как много заметила девушка? А другие — видели ли они, как я материализовался из воздуха рядом с ней, а потом жонглировал фургоном, вытаскивая из-под него Беллу? Вот о чём мне прежде всего надо было бы подумать.
Но я был слишком взбудоражен другими вещами, чтобы удостоить угрозу разоблачения хоть каким-то вниманием. Слишком сильно паниковал при мысли, что, пытаясь спасти девушку, мог сам нанести ей серьёзную травму. Слишком напуган её близостью, зная,
Первый из этих страхов был самым большим. Не обращая внимания на разразившуюся вокруг нас бурю криков очевидцев, я наклонился над нею, чтобы взглянуть в лицо и проверить, в сознании ли она. При этом я отчаянно надеялся, что у неё нет кровоточащих ран.
Её глаза были открыты. Они застыли, глядя на меня в ошеломлении.
— Белла, — поспешно спросил я, — ты в порядке?
— В полном, — оцепенело ответила она.
Чувство облегчения, такое острое, что походило на боль, охватило меня при звуке её голоса. Я втянул воздух через стиснутые зубы, и в горле тут же полыхнул пожар. Но я ему чуть ли не обрадовался.
Она билась в моих руках, стараясь сесть, но я не выпускал её из объятий. Так ощущалось как-то... я бы сказал, надёжнее... Во всяком случае, мне так больше нравилось — когда она была крепко прижата к моему боку.
— Осторожно! — предупредил я. — Ты ударилась головой и, как мне кажется, довольно сильно.
Полное отсутствие запаха свежей крови — о благословение! — ещё не означало, что у Беллы не было внутренних повреждений. Внезапно я ощутил настоятельнейшую потребность как можно скорее доставить её к Карлайлу и полному набору радиологического оборудования.
— Ой, — смешно пискнула она, когда обнаружила, что я был прав насчёт её головы.
— Ну вот, так я и думал. — От облегчения мне всё казалось смешным, я чуть ли не в эйфорию впал.
— Как к чё... — Она запнулась, веки её затрепетали. — Как ты оказался здесь так быстро?
Облегчение мгновенно сменилось тревогой, веселье испарилось. Она, конечно же, слишком много заметила.
Теперь, когда выяснилось, что с Беллой всё обстоит более-менее неплохо, беспокойство о моей семье вышло на первый план.
— Я же стоял рядом с тобой, Белла! — Я знал из личного опыта, что если врать убеждённо, любой Фома Неверующий усомнится в собственной правоте.
Она снова попыталась высвободиться, и на этот раз я её отпустил. Мне надо было дышать, чтобы убедительнее играть свою роль. И поскольку я боялся, что сойду с ума, если жар крови девушки сольётся с её ароматом, то постарался отодвинуться от неё так далеко, насколько позволяло узкое пространство между разбитыми автомобилями.
Она уставилась на меня, я ответил ей тем же. Первым отвести глаза — это ошибка, которую делают те, кто не умеет лгать, а я был лжецом весьма опытным. Выражение на моём лице было самое что ни на есть кроткое и невинное. Похоже, это её озадачило. Отлично.
Вокруг нас теперь шумела толпа зевак. По большей части она состояла из учеников, нетерпеливо толкающихся и отпихивающих друг друга в
