Полуночное солнце

— Ничего, — я услышал, как Белла сказала это своим тихим, ясным голосом. Он, как звон колокола, заглушил гомон всех других голосов в столовой, но так мне, конечно, только казалось, потому что я слушал его чересчур внимательно.

— Сегодня я возьму только содовую. — Она поторопилась догнать очередь. Я не смог удержаться и бросил короткий взгляд в её сторону. Она смотрела в пол, кровь медленно отливала от её лица. Быстро отвернувшись, я увидел, что Эмметт от души потешается надо мной: приклеенная к моему лицу улыбка превратилась в страдальческую гримасу.

'Выглядишь так, будто тебя сейчас вывернет, братишка'.

Я сосредоточился и сменил выражение лица на лёгкое и беспечное.

Джессика удивилась отсутствию аппетита у девушки:

— Ты что, не хочешь есть?

— Вообще-то я чувствую себя немного нехорошо. — Её голос звучал тише, но оставался по-прежнему ясным.

И почему это мне ни с того ни с сего стали неприятны предупредительность и заботливость, вдруг излучившиеся из мыслей Майка Ньютона? И что мне до того, что в них прозвучало нечто собственническое? Не моё дело, что Майк Ньютон чрезмерно озабочен её здоровьем. Быть может, на неё все так реагируют. Помнится, я и сам инстинктивно порывался встать на её защиту. Ну да, ещё до того, как чуть не прикончил...

Но, может, она действительно больна?

Было трудно судить — она, с её полупрозрачной кожей, выглядела такой хрупкой... Я тут же одёрнул себя: с чего это я тоже беспокоюсь, совсем как этот придурок? — и усилием воли выкинул из головы заботы о её здоровье.

Как бы там ни было, мне не нравилось следить за ней через мысли Майка. Я переключился на Джессику и внимательно наблюдал за тем, как они втроём выбирали, за какой стол сесть. К счастью, они сели как обычно — с приятелями Джессики, за один из ближайших к выходу столов. С подветренной от нас стороны, как и обещала Элис.

Элис ткнула меня локтем.

'Сейчас она посмотрит, веди себя как человек'.

Я прикрыл стиснутые зубы усмешкой.

— Расслабься, Эдвард, — сказал Эмметт. — Подумаешь, великое дело. Ну убьёшь ты одного человека. Можно подумать, прямо конец света наступит.

— Кому и знать, как не тебе... — проворчал я.

Эмметт засмеялся.

— Тебе следует научиться прощать себе ошибки. Как я. Вечность — это очень долго, успеешь вдоволь накаяться.

И тут пришло время страшной мести: Элис метнула пригоршню льда, которую до сих пор прятала, в лицо ничего не подозревающего Эмметта.

Он моргнул от неожиданности, а затем плотоядно усмехнулся.

— Ага, ну, держись, раз напросилась! — гаркнул он, склонился над столом и тряхнул волосами, покрытыми корочкой льда, прямо ей в лицо. Снег в тёплом помещении растаял и разлетелся от его волос, обдав сестер коктейлем из воды со льдом.

— Уй! — взвизгнула Роуз, и обе отпрянули от этого душа.

Элис рассмеялась, и мы все вслед за ней. В голове Элис я увидел, как она специально точно подогнала всю эту возню к нужному моменту, и понял, что все это затевалось для того, чтобы та девушка — надо бы перестать думать о ней как о единственной на свете — чтобы Белла увидела нас смеющимися и играющими, выглядящими такими по-человечески счастливыми и неправдоподобно идеальными, как рисунки Нормана Рокуэлла.

Элис смеялась и закрывалась своим подносом, будто щитом. Та девушка... Белла, должно быть, всё ещё смотрела на нас.

'…опять уставилась на Калленов', — уловил я обрывок чьих-то мыслей.

Я автоматически оглянулся, услышав наше имя. Как раз в тот момент, когда мои глаза нашли свою цель, я сообразил, что знаю этот 'голос' — так много я в него сегодня вслушивался.

Однако мой взгляд невольно скользнул мимо Джессики и встретился с пристальным взором той девушки.

Она мгновенно опустила глаза, опять прикрывшись своими густыми волосами.

О чём она думает? Любопытство, казалось, с течением времени становилось только острее и всё настойчивее требовало удовлетворения. Какая уж тут может быть скука! Я попробовал — неуверенно, наугад, так как никогда не делал этого раньше — прозондировать тишину вокруг её разума. Мой экстра-слух всегда включался в работу сам собой, без усилий с моей стороны, и особого приглашения ему было не нужно. Сейчас же мне приходилось изо всех сил сосредоточиваться, чтобы пробиться через этот непонятный глухой щит вокруг её сознания.

Но я ничего не добился. Тишина.

'Да что в ней такого особенного?!' — с досадой думала Джессика. В отчаянии я готов был взвыть то же самое.

— Эдвард Каллен так и пялится на тебя, — прошептала она на ухо Свон, хихикнув. В её тоне не было и намёка на испытываемое ею ревнивое раздражение. Джессика, похоже, поднаторела в искусстве притворяться искренним другом.

Я с замиранием сердца слушал, что же ответит ей девушка.

— Как он выглядит? Не злится? — прошептала она.

Значит, моя дикая реакция на прошлой неделе не прошла для неё незамеченной. Ещё бы.

Вопрос явно озадачил Джессику. В её голове я увидел собственное лицо, выражение которого она пыталась понять, но я упорно не желал встречаться с нею глазами. Я сосредоточил всё своё внимание на той, другой, девушке, пытаясь расслышать хоть что-нибудь. Моя упорная концентрация, похоже, была совершенно бесполезна.

— Нет, — сказала ей Джесс сладчайшим голосом. Но я-то знал, что она бы с гораздо бoльшим удовольствием сказала 'да': её бесило, что моё пристальное внимание было направлено не на неё. — А он должен?

— Мне кажется, я ему не нравлюсь, — прошептала девушка в ответ, опустив голову на лежащие на столе руки, как будто она вдруг устала. Я попытался понять смысл этого движения, но мог лишь строить догадки. Может, действительно устала?

— Да Калленам никто не нравится, — уверила её Джессика.— Они слишком дерут нос, для них все мы вообще — пустое место. — 'По крайней мере, так было раньше', — с досадой подумала она. — Но он, похоже, так и приклеился к тебе глазами!

— Перестань на него глазеть, — беспокойно сказала девушка и подняла голову, чтобы проверить, послушалась ли её Джессика.

Та хихикнула и отвела глаза.

До самого конца перемены девушка больше ни разу не посмотрела по сторонам. Я думаю — хотя, конечно, не могу быть в этом уверен — что она себя к этому принуждала. Мне кажется, ей хотелось взглянуть на меня. Вот её туловище слегка подалось в мою сторону, вот голова начала едва заметно поворачиваться... Но тут она спохватилась, глубоко вздохнула и старательно воззрилась на своего собеседника.

Если от окружения девушки исходили мысли, которые не были непосредственно о ней, то я их игнорировал.

Майк планировал после школы поиграть в снежки: похоже, он не подозревал, что снег уже превратился в дождь. Порхание мягких хлопьев снега по крыше превратилось в ровный стук капель. Майк что — глухой? Не слышит разницы?

Когда время ланча закончилось, я остался сидеть на своем месте. Народ потянулся к выходу, и я поймал себя на том, что стараюсь выделить звук её шагов из прочих, словно в нём было что-то особенное или важное для меня. Какая глупость.

Мои родственники также не стронулись с места. Они ждали, что буду делать я.

Пойти в класс и сесть рядом с той девушкой, вновь подвергнуться мощнейшей атаке изумительного аромата её крови и почувствовать тепло её тела в воздухе, окутывающем мою кожу? Хватит у меня сил? Или на сегодя достаточно?

— Я... я полагаю, всё будет в порядке, — нерешительно сказала Элис. — Ты принял окончательное решение и не отступишь от него. Я считаю, что ты выдержишь этот урок.

Но Элис прекрасно знала, как быстро можно отступиться от сколь угодно твёрдого решения.

— Зачем так себя насиловать, Эдвард? — спросил Джаспер. Хотя ему и было неловко радоваться тому, что роли поменялись и сейчас слабаком был я, он всё же испытывал крохотное удовлетворение — совсем чуть-чуть. — Иди домой. Тише едешь — дальше будешь.

— Да подумаешь, дело великое! — не согласился Эмметт. — Одно из двух: он или убьет её, или нет, но покончит с этой тягомотиной. Хватит волынку тянуть, в самом деле.

— Я не хочу пока переезжать, — заныла Роуз. — Я не хочу начинать всё сначала. Мы почти окончили школу, Эмметт. Наконец- то.

Я не знал, на что решиться. С одной стороны, я жаждал встретиться с испытанием лицом к лицу, а не снова спасаться бегством. С другой стороны, напрягаться из последних сил тоже было неразумно. На прошлой неделе Джаспер оказался на грани срыва из-за того, что долго не ходил на охоту. Не совершаю ли и я сейчас такую же непростительную ошибку?

Я не хотел срывать мою семью с насиженного места. Никто из них не скажет мне за это спасибо.

И ещё: я хотел пойти на биологию. Я ощутил неодолимое желание вновь увидеть её лицо.

Вот это и определило мое решение. Любопытство, вот оно что. Я был зол на себя за то, что не мог обуздать его. Разве я не обещал себе, что не допущу, чтобы молчание её разума заставило меня чрезмерно заинтересоваться ею? И пожалуйста, вот он я, заинтересованный так, что больше уже невозможно.

Я хотел узнать, о чём она думает. Её разум был закрыт, но глаза были очень выразительны. Возможно, я мог бы попытаться читать в них, раз уж с мыслями не получается?

— Нет, Роуз, я думаю, что всё и вправду будет хорошо, — сказала Элис. — Видение... оно как будто стало отчётливее. Я на девяносто три процента уверена, что ничего плохого не случится, если он пойдет в класс. — Она пытливо вгляделась в меня, стараясь понять, что же изменилось в моих намерениях, раз её видение будущего стало более точным.