обороне дворца Акиллера.
Вальдар невесело хмыкнул. Взгляд Велитты полыхнул огнем.
- Звучит воодушевляюще!.. - призналась она.
- И поистине безумно, - добавил полковник, не удержавшись от смешка.
- Я сказал это вам, потому что не сомневаюсь в ваших способностях, - вздохнул Тамерлан. - Темных теперь не так много в городе, и все они, я уверен, сгруппировались вокруг дворца, ожидая, пока их солдаты пробьются в город. Они знают, что ни один воин сейчас не рискнет покинуть стен... Поэтому нас они не ждут.
- Мы все понимаем, - сказала воительница нетерпеливо, - теперь не время для напутствующих речей!
- Доверься нам, мы знаем, что делать! - добавил Вальдар. - Доверься, как это было тогда, при осаде впадин Архея и Апеллага!
- Доверяю. А теперь... Да поможет нам Высший Творец! - и белая, расшитая золотом маска оказалась на его лице, укрыв собой подбородок и нос. Из-под глубокого капюшона в тени сверкали голубые глаза.
Он тихо присвистнул, и на его зов примчался Арес. Нетерпеливо потрясая гривой и хвостом, конь позволил сесть хозяину и дождался, когда же прозвучит команда скакать, что есть духу.
Удивленные офицеры провожали взглядом удаляющуюся в центр города троицу, троих блистательных и, несомненно, самых лучших воинов Белой армии: полковника Вальдара, воительницу Велитту и генерала-маршала Тамерлана. Никто не знал, какая цель или какое безумие движет ими. Однако храбрым овермунским воителям было ясно с малых лет, что пожертвовать собою, доведя до конца свою миссию - честь и мечта каждого из них. А потому, когда скрылись из виду вороной жеребец и двое маахо, закованных в прочные доспехи, осажденные продолжили свою борьбу... Даже несмотря на то, что борьба эта все больше казалась бессмысленной.
Приближаясь к центру города безлюдными улицами, генерал и его небольшое сопровождение вынуждены были увидеть ужасную сцену: два монстра настигли женщину в изорванной ночной сорочке. Одно из красно-бурых, покрытых чешуей и наростами туловищ напрыгнуло на несчастную жертву и вонзило когти в ее спину. За пронзительным женским криком раздался рев чудовища - это Велитта, молниеносно выхватив из-за спины лук, всадила стрелу прямо между острых лопаток темного. Второй сделал мгновенный прыжок в сторону напавших. Его длинные ноги спружинили, приземлившись на том месте, где только что находился Тамерлан. Желтые маленькие глаза вращались в глазницах, пытаясь угадать, куда делся воин. Однако последнее, что он успел увидеть, это промчавшегося мимо маахо и светлое лезвие меча в руке полковника Вальдара. После этого страшная голова сорвалась с широких плеч и упала на землю, а мягкая маска победившего воина окрасилась первыми каплями густой вражеской крови.
Генерал придержал коня, решив, что бездумно скакать по улицам Калиатры пока все же опасно. Он оглянулся: Велитта и Вальдар, твердые, хладнокровные, вновь сопровождали его чуть позади. Их ездовые волки, блестя своими глазами, порыкивали. Ощутив запах крови темного на своей железной маске, маахо Вальдара рычал и скалился. Как только тройка чуть отъехала от места стычки, кровь, как это обычно случалось, быстро испарилась, заструившись сизым дымком, а два безжизненных тела чудовищ вспыхнули несильным огнем. Двое поверженных постепенно превращались в пепел.
Троица бесшумно ехала по тихим улочкам. Ни единый звук не пронзал наступившую здесь мертвенную тишину. А ведь где-то сейчас кипел кровавый и безжалостный бой! Генерал, полковник и воительница наблюдали самую унылую и самую скорбную их сердцам сцену, которую им когда-либо доводилось видеть... Нет, эту сцену не сравнить со сценами опустошенных темными деревень и лагерей. Не сравнить эту сцену с полями битв, которые на своем веку овермунцы повидали не раз. Эта сцена представляла собой жестоко убиенное величие сего изумительного города.
Нет, Калиатра еще не умерла, ведь стойко переносили тяжкие удары ее стены, ведь теплилась еще жизнь в овермунском стане. Но Калиатра явно уже билась в агонии... Жестокие расправы не только с мирными жителями, но и с гордыми постройками, статуями, фонтанами свидетельствовали об этом. Вороной конь и маахо вынуждены были ступать по обломкам святых алтарей и изваяний, по растерзанным жителям... Поваленные, полусожженные кедры безжизненно раскинули свои ветви, укрыв ими тела нескольких гвардейцев и их лошадей. На прочных ветвях платанов, в нескольких метрах над землей - как раз рост некоторых темных - покачивались на ветру тела повешенных.
- Какие бесчинства! - прошептала Велитта. - Всего на одну ночь я покинула золотые стены Калиатры... Так когда же темные успели разрушить святая святых империи?
- Они способны на большее, - произнес Тамерлан.
- Однажды я видел нечто подобное, - вздохнул Вальдар. - Конечно, трудно сравнить разрушенный городок в Велекке с Калиатрой... Однако в том городке камня на камне не осталось, и никто не выжил.
- Сомневаюсь, что среди этих развалин еще жива хоть одна душа, - сказала воительница, и в ее голосе скользнула невыразимая тоска. Ее спутники знали, как дорог ее сердцу этот город: она жила здесь в свои юные годы и до сей поры помнила в лицо почти каждого калиатрийца. Многие из них были ее друзьями.
Вдруг на их пути показался распростертый флаг Овермуна. На его темно-синем фоне было точное воспроизведение рисунка, как на овермунских браслетах: месяц, заключенный в луну, и луна, затмившая изображение солнца. На этом священном атрибуте Овермунской империи были видны четкие следы от лапы темного и три пореза от его когтей. Вероятно, полотно было брошено сюда с верхушки башни ратуши. Увидев это кощунство, Велитта не удержала эмоций. Она остановила своего маахо и подобрала флаг. Удерживая его за обломок шеста, она сказала:
- Пусть знают, кто идет на них!
Вскоре выехали на прямую дорогу, в конце которой уже виднелась прекрасная мраморная лестница дворца Акиллера.
Едва заметив белые стены здания, трое овермунцев отметили, что оно попало в руки нападающих не без боя: на ступенях лежало распростертое тело грифона Оликса, все четыре крыла которого были связаны цепями и так сильно отвернуты назад, что не оставалось сомнений: крылья хотели просто оторвать. Зато рядом же лежали кучи пепла, едва развеянные тихим ветром - это останки тех, кто посягал на достояние Акиллера.
- А ведь я сам вырастил грифона в своем поместье, - грустно и почти возмущенно выдохнул Вальдар. - Ведь он ел из моих рук совсем маленьким, ведь мы летали вместе от Прорайна до Хог-Ангры!.. Я отомщу, обещаю!
Велитта свободной от флага рукой прижалась ко лбу и зашептала молитву. Видеть мертвого Стража дворца не доводилось еще ни одному овермунцу.
- Как тихо!.. - насторожился генерал. - Не хватало еще, чтобы они ожидали нас!
- О нет, - возразила Велитта, - нас они не ждут. Я вижу одного из них...
Однако Вальдар увидел раньше, и уже его стрела просвистела в воздухе, поразив склонившееся над трупом Оликса чудовище. Это страшное существо, кажется, только что выщипывало перья и обгладывало лапу грифона. Еще секунду оно было живо, а затем, получив вторую стрелу прямо в горло, откинулось назад и вспыхнуло. Где-то в глубине дворца послышался грозный рев.
- Теперь они знают, что мы здесь, - сказала воительница.
Остановленные, маахо и жеребец замерли. Арес перетаптывался с ноги на ногу, мотая хвостом и тихо хрипя. Волки внимательно изучали пространство, расставив свои уши в разные стороны. Налетевший ветер принес удушливый запах пепла и подхватил знамя Овермуна, развевая его над головой Велитты. А спустя несколько секунд у полуразрушенного входа во дворец замаячила фигура огромного чудовища.
Оно не было вооружено или заковано в латы, однако не оставляло сомнений в том, что длинные когти на его лапах послужат самым лучшим оружием, а отливающая стальным блеском голая шкура - чудесной броней, не говоря уже о венце рогов, скрывающих плоский череп. За ним показалось еще двое не таких высоких существ, похожих как две капли воды: оба длиннотелые, сгорбленные, неуверенно опирающиеся на жилистые передние конечности. Рогатые маленькие головы были покрыты защитными обручами, на длинных лапах блестели гладкие стальные браслеты. Как только они не спеша вышли, показались длинные, усыпанные шипами хвосты. Монстры оскалились. Овермунцы приготовились отразить атаку.
