гладиаторской ареной.
В моменты, когда уже казалось, что резкий удар сзади убьет одного из овермунцев, вспышки света озаряли спины нападающих или резкие огненные блики в глазах отвлекали их, сбивая с толку. Тогда у воинов появлялись новые шансы к победе, тем более, что в покрытом дымом зале становилось все меньше и меньше темных. Заметив, как пристально следит за боем Велитта, Шимрон догадался, в чем дело.
- Марг, дружище, завяжи ей глаза! - приказал он.
Нехотя спрыгнув с коня, предатель завязал ей глаза собственной маской. Воительница бессильно зарычала, поняв, что ее раскусили. Больше ничем помочь она не могла. Шимрон улыбался. Марг снова забрался в седло.
Этот последний шанс к обороне - иллюзорные вспышки, наведенные Велиттой - был теперь именно тем, что могло помочь двоим овермунцам выиграть. Как только темные собрались, и ничто больше не могло отвлечь их, натиск приобрел новую силу.
Наконец воины дрогнули.
Настигнутый ударом топора в спину, Вальдар охнул и покачнулся. Равновесие внутри него исчезло. Высокая фигура полковника Овермунской армии упала на раскрошенные ониксовые плиты, и ворвавшийся из разбитых окон ветер осыпал его пеплом.
Тамерлан остался совсем один. Окруженный, уставший так, как не уставал он за всю свою жизнь, овермунский генерал, казалось, не знал больше, что делать. Еще какое-то время он продолжал сражение, но потом, стоило сделать один неверный шаг, был сбит с ног мощным ударом в грудь. Его подняли над землей оставшиеся трое монстров, намереваясь свернуть ему шею, но были остановлены.
Они, услышав негромкий приказ Шимрона, толкнули обессиленного Тамерлана в сторону трона. Овермунец упал на колени, двое из чудовищ схватили его за руки, как бы распяв.
- Ну, вот и все! - вздохнул наместник. - Наконец-то. Вот и ты, Тамерлан, почти мертвец. Ты злишься моим словам, не так ли? На твоем лице, должно быть, ни один мускул не дрожит, оно скрыто и маской, но твои глаза выдают все чувства. Ты словно пойманный хищный зверь!..
Тамерлан молчал. Он был теперь неподвижен. Обезоруженному, обессиленному, ему оставалось только внимать словам победителя...
- Жаль, впрочем, будет убивать такого мудрого и сильного воина... - сказал тот внезапно. - Так может, ты хочешь остаться жив? - он украдкой заглянул в лицо генерала. - Подумай, сколько всего ты бы смог сделать для Овермуна. Живой ведь ты будешь куда как полезней, чем мертвый, согласен со мной? Я не убью тебя, если согласен... Поклянись служить мне, и я дарую тебе жизнь!
Тамерлан молчал. В его глазах не читалось прежней ярости и огня, они больше не светились силой, как это было прежде.
Повелитель темных медленно прошелся перед ним. Остановился. Снял маску овермунца, снял капюшон. Лицо воина было бесстрастно и даже холодно. Он медленно посмотрел на мертвого Шатру; на неподвижную, вслушивающуюся в голоса Велитту, глаза которой были завязаны белой тканью; на бессильно молчащую Адеинен, на щеках которой застыли мокрые дорожки слез. Все они - мертвые и живые - ожидали его ответа.
Тамерлан молчал. Он безмерно устал.
- Поклянись мне в верности, генерал, - настойчивее приказал Шимрон, - и я верну тебе коня, все твое оружие и поставлю во главе войска, в сотни раз лучшего, чем Белая армия!
- А где же твое войско? - не удержалась Велитта. - Неужели эти несколько потрепанных тварей, которые, наваливаясь сотнями, не могли одолеть ни одного из нас?
Шимрон заметно поморщился. Впрочем, быстро собрался и ответил, медленно и увещевательно растягивая фразы:
- Войско Потустороннее соберется вновь, с новыми силами, - зловеще начал он. - Мы придем из каждой тени, из каждой мглы. Мы придем снова, когда ваши имперцы начнут роптать на разрушенный город, на развалившуюся власть, на бессовестную борьбу за трон. Мы придем снова, когда всякий потеряет надежду. И вы это знаете сами. Ведь мое войско не рождается из ничего... - Он презрительно посмотрел в сторону Велитты. - А вот вашей Белой армии больше не будет! Вновь вам не собраться боле. Не будет больше воинов, достойных вас! Не будет даже тех, кто захочет стать такими, как вы! - Пройдя мимо Велитты, он снова остановился перед Тамерланом. - И ты еще хочешь быть генералом этой загубленной и уничтоженной армии?..
- Не для того я сражался и потерял стольких друзей, чтобы поклясться тебе в верности! - внезапно ответил он. - И если даже нас забудут, а тебя вспомнят, имя твое будет проклято!
- Сын Тьмы не боится проклятий! - гордо отвечал повелитель темных. - Но почему? Откуда в тебе столько страсти отрицать то, что теперь истинно? Мое предложение помогло бы тебе прожить положенный остаток!
- Как бы ни была долга жизнь, - прошептал он, опустив глаза, словно только самому себе, - она всегда конечна. Мое имя, пусть даже в моей смерти, дороже мне, чем столетия существования без него...
- Тамерлан... Это безнадежно!.. - прошептала Аден, всхлипывая. Ее все же услышали.
- А еще, я чувствую, - взглянул на девушку, - Аден, Велитта, Акиллер знал, что делал, когда подписал Договор... Он был мудрее всех нас...
- Акиллер мертв! - разозлился наместник, вскинув вверх руки. - Мертв, слышишь? Вы даже не успели воздать его телу почести, и оно так и лежит в соседнем зале на своем ложе! Глупцы! Вы тоже умрете! Вас всех ждет забвение!..
Он злобно глядел в бесстрастные глаза Тамерлана. Даже стоя на коленях, этот воитель выглядел величественным изваянием, напоминанием о могуществе и власти... Глядя в эти ясные глаза, Шимрон ощущал подавленность, мистический страх.
- Умрешь, будешь забыт!.. - повторял он. - Но! - и успокоился, так же внезапно, как и разозлился. - Может, у тебя есть последнее желание?..
- Да... - прошептал Тамерлан. - Убей меня так, как ты убил государя.
- Нет! Шимрон, не делай этого! - взмолилась царевна. - Прошу, не нужно!
- Будет исполнено! - восторжествовал повелитель темных, едва взглянув на девушку. Подойдя ближе, он смотрел прямо в лицо овермунцу. - Я знал, что тебе интересно, как я убил его!.. Так получи же свое желание!
Быстрым движением он извлек откуда-то из рукава рубиновый кинжал, и блестящее лезвие легко вонзилось в сердце генерала-маршала Белой Овермунской армии...
- Этот кинжал зовут Угнетателем, - сказал Шимрон, оставив рукоять в его груди. - Его сила рождается только тогда, когда лезвия касается чья-то кровь. Поэтому никто из Стражей не определил его. Это ненасытное жало лишает свою жертву крови, до последней капли. Так погиб твой царь-император, генерал, - от рук сына Тьмы! От кинжала, дарованного мудрым духом времени... Надеюсь, ты счастлив теперь.
Темные отпустили его руки, и Тамерлан вынужден был опереться о них, хотя силы стремительно покидали его. Он уже не чувствовал самого себя. Он едва различал редкое биение сердца в своей груди.
- Мы встретимся с тобой, повелитель темных и заблудших... - прошептал он, закрыв глаза.
Шимрон услышал начало боевого клича. Он смотрел на павшего воителя и думал о чем-то... Но не замедлил ответить:
- Не в этой жизни - так в следующей, - завершил он начатые слова тихо-тихо. - Я принимаю твой вызов.
Когда Тамерлан лег на спину, словно собираясь уснуть, Шимрон подошел к нему и стал на колени. Медленно вытянув из его груди теплый теперь кинжал, он вытер блестящее лезвие о рукав.
- Даже врага нужно уметь уважать, - сказал он, обращаясь к троим оставшимся в живых монстрам. - Особенно, когда враг достоин уважения.
Внезапно стоящий в стороне Арес вновь обрел силу. Он, еще недавно покачивающийся на ногах, вдруг вздыбился, и не ожидавший этого Марг вылетел из седла. Конь яростно набросился на прежнего седока. Марг с ужасом увидел прямо перед собой блестящие подковы на огромных копытах.
- Нет! - воскликнул он.
И испустил дух, растоптанный зверем.
