такой замечательный мим. Толик сказал: «Тебе нужно познакомиться с Рузой, она тоже пишет стихи». Пошли к Рузе – а она нас тут же позвала на литературное объединение. Пришла на это лито, и в первый же свой приход познакомилась с Гавром. И уже Гавр меня познакомил с Каптеревыми. А Каптеревы – с Кириллом Гергиевичем Кнорре, который стал моим крёстным, и с Пресманом, который помог найти тебя! И опять же у Каптеревых я познакомилась с одной женщиной, которая привезла нас с Людмилой Фёдоровной в Новую Деревню к отцу Александру Меню!
– Это он тебя крестил?
– Нет, крестил меня отец Димитрий Дудко. И к нему тоже идёт цепочка от Енгибарова!
– Это как же?
– А вот так. Лёня меня познакомил с композитором Стасом Непомнящим. Стас – с поэтом Ефимом Черныхом. Я оставила у Ефима свои стихи, чтобы он почитал. Он показал мои стихи своей знакомой – Вале Демченко, которая работала рецензентом в Литературной консультации. Валя прочла их и отнесла Борису Глебовичу Штейну, который работал в той же литературной консультации редактором. А Борис Глебович, когда я поступала в Литературный институт, договорился с приёмной комиссией, чтобы меня не резали умышленно на экзаменах, чтобы мне ставили то, что я заслужила. Меня не резали, и я поступила. В литинституте я познакомилась с Арнольдом Ваксом. А Вакс меня познакомил со своим другом Витей Кудриным, который сказал мне: «Вам надо креститься». И повёл меня к отцу Димитрию. А тот пообщался со мной и сказал: «Будем крестить!» Вот так вот… Две неразрывные цепочки… Убери одно звено – и всё рассыплется… Вот она – судьба. Перст Божий. Как будто Кто-то заботливо вёл меня: от человека к человеку, от встречи – к встрече… С одной стороны, Он привёл меня к тому, кто сказал: «Будем крестить!» А, с другой стороны, привёл меня в тот дом, где я нашла своих крёстных. И встретила человека, который вручил мне твой адрес! Вообще, жизнь – фантастическая штука!…
– Да, совершенно невероятная цепочка встреч…
– И я тебя со всеми этими потрясающими людьми должна познакомить!
– Вот, ты уже знакомишь… Я как будто всех вижу!
– И с отцом Димитрием познакомлю. И с отцом Александром Менем, это мой духовный отец. Мы обязательно съездим с тобой в Новую Деревню, это недалеко от Москвы, он там служит в маленьком деревенском храме. К нему пол-Москвы ездит: учёные, писатели, художники, одним словом – интеллигенция. Он потрясающе умный, фантастически образованный. Но никогда ничего не навязывает. Очень деликатный. Проникновенный… Тебе обязательно книгу его надо прочесть – «Сын человеческий». У тебя сразу многие вопросы снимутся. Я, когда читала, мне казалось, что я реально там была – в Израиле тех времён, и слышала Нагорную проповедь своими ушами!… И видела, как Он умирал на Голгофе… Это потрясающая книга!
– Обязательно прочту, доця!
– Отец Димитрий Дудко. Он меня крестил. Такой маленький, живой, говорливый, глаза весело смеются, прямо как добрый царь из сказки. Мы живём недалеко друг от друга, захожу к нему порой пообщаться, взять книгу какую-нибудь почитать, у него хорошая библиотека. Он поэзию любит, ему мои стихи очень нравятся. Он и сам стихи пишет! А этой зимой, в своём храме, где он служит, на Преображенке, по субботам, после вечерней службы он устраивал «вечера вопросов и ответов». Сколько молодёжи в храм набивалось!… Так интересно всегда было! Кажется, у него на каждый вопрос есть ответ: в Библии, оказывается, есть ответы на все человеческие вопросы. Но он отвечал не как фарисей какой-нибудь, который вызубрил Библию наизусть. Нет! Он отвечал и объяснял, как живой человек…
– А я, стыдно признаться, Библию не читал.
– И я её не читала до крещения, мне и взять её было негде. Ветхий Завет я до сих пор не прочла. Только четыре Евангелия. Вот они и просвещают меня уже целый год. А ещё – отец Сергий Хохлов. Он даёт мне книги, по которым учатся в духовной семинарии и в академии. Так интересно!… Я теперь уже неплохо разбираюсь в церковной службе, а сначала ничегошеньки не понимала. Сначала для меня это было как мистический спектакль… Оказывается, каждый проход и каждое движение священника и дьякона что-то означает! Можно сказать, я одновременно учусь в двух институтах – Литературном и духовном. Отец Сергий служит за городом, в Ухтомской, я часто езжу к нему на службу. Он очень любит музыку, у него такой хор в храме!… Даже в Москве редко услышишь такое пение. А тут – Ухтомская! Когда ты услышишь это пение, у тебя тоже многие вопросы снимутся. Отлетят, как жёлтые листья… Ещё отец Сергий Москву очень любит, с ним интересно побродить где-нибудь в районе Старого Арбата. Он, кажется, о каждом старом доме может рассказать всю его историю. И историю каждого московского храма, действующего, или превращённого в склад или в контору. А ещё отец Сергий очень добрый, прямо как отец родной. Можно сказать, что у меня два отца Сергия теперь – ты и он. Вот какая я богатая!
– Да, ты очень богата на друзей. И друзья у тебя все какие-то необыкновенные…
– Папа, папочка, я так хочу, чтобы ты поскорее приехал в Москву! Так хочу, чтобы ты поскорее их всех увидел! И папу Кирюшу, конечно, – моего крёстного. Сколько он знает стихов!… Хотя он физик по профессии, но насквозь лирик! Он Давида Самойлова всего наизусть знает. А как он читает Гумилёва, особенно «Заблудившийся трамвай»!… Одним словом, поскорее выздоравливай и приезжай! Когда у тебя ближайший отпуск?
Отец задумывается…
– Хотелось бы осенью, в октябре. Я очень люблю осень… Октябрь в Одессе – это сказка. Ты должна это увидеть!
– Я тоже люблю осень, папа! И Лёня Енгибаров очень любил осень… У него даже есть новелла одна про октябрь в Одессе… Вот как мы все похожи! Я очень, очень хочу приехать в Одессу в октябре!
Отец говорит:
– Религия… я слаб в этих вопросах. У нас в семье вопросы веры, религии не обсуждались. Бабушка, казачка Мария, была верующей. Очень верующей. Родители?… Не знаю. Вроде бы да, но не так, как бабушка. Но Пасху празднуют всегда – это в семье один из любимейших праздников. Ну и заповеди стараемся соблюдать, как же без этого? Но это как бы общечеловеческое… Лично для меня вопрос веры в Бога остаётся пока открытым. Но помню, что однажды в детстве очень горячо молился, это когда бабушка болела, а я её очень сильно любил…
– И как? молитва твоя была услышана?
– Да, бабушка осталась жива. Но, может, она и без моей молитвы выздоровела бы?…
– Но как же без веры, папа?
– Ну, не могу я себе представить, что я хожу в церковь! Наверное, потому, что моей религией всю жизнь был театр. В театре ко мне всегда приходят мысли о вечном, о смерти, о любви… Одним словом, о самых главных вещах. А ещё когда смотрю на море… Наше управление стоит на самом берегу, и из моего окна видно море… Когда я смотрю на море, я, наверное, чувствую то же самое, что другой человек чувствует, когда заходит в церковь. Наверное, у меня две религии: море и театр. Может быть у человека две религии? Или это как многожёнство? И от одной нужно непременно отказаться?
– Если много богов, то это называется язычество.
– Но здесь, я чувствую, бог един. Но есть у меня два места, где я его особо остро чувствую: театр и берег моря. Хотя… что такое бог?… У меня это скорее благоговение перед красотой природы и перед искусством. Благоговение и всякие мысли по поводу… Разве можно меня назвать верующим? Что вообще для тебя Бог?
– Бога в жизни очень много, папа! Во-первых, это – любовь, конечно. Во- вторых, вдохновение, творчество. Ты же знаешь, что такое вдохновение. Это ведь дух святой входит в нас – и мы творим! Ну, и голос совести, конечно. Можно ни разу в жизни не любить, можно не быть творческим человеком. Но нет человека, который бы никогда в жизни не испытал угрызений совести. Совесть – это
