- Больно дерётся, гад! - сообщил один из оперативников, прикладывая к глазу смоченный в воде платок.
Дед Магдей задачу свою выполнил — флаг красовался на крыше минуты три, а то и больше, после чего их обоих сняли. Причём, отодрать друг от друга не смогли. То ли примёрз к флагштоку Дед, то ли высоты испугался, и от того свело его мышцы судорогой.
Да! Железного не сразу удалось выковырять из логова. Прочно он там засел. Дверь искрошили в щепки, потом с шифоньером долго возились — на совесть делала советская промышленность мебель. Железный всё так же лежал на кровати, не шелохнувшись. Читал книжку, позёвывая, перелистывал страницу наслюнявленным пальцем.
Обескураженные студенты наблюдали из окон, как грузят связанных людей в казённый транспорт, неизвестно откуда взявшийся во дворе общаги. Кроме упомянутых уже рецидивистов и ББМ, там оказались все без разбора участники уличной драки, включая Фару и даже Михалыча, который тщетно размахивал в воздухе корочками и грозился неприятностями, пока у него не отобрали удостоверение и не ткнули чем-то твёрдым под дых.
Но вскоре интерес студентов к пейзажу искусственно погас, потому что по комнатам прокатился великий шмон.
- Где оружие? - задавался всем один и тот же вопрос.
Только вы не подумайте, что Серега с Лёхой геройски смолчали под пытками про арсенал. Наоборот, они подсознательно желали поскорее избавиться от него. Но случилось невероятное — на месте железок не оказалось. Куда они могли деться — уму не постижимо!
Перерыли буквально всё: и буфет, и прачечную, и подвал. На чердаке подняли слой стекловаты, кое-где вскрыли полы. Нет оружия! Как в воду кануло!
Выехали на дом к Ване Жилкину, где застали командира за ужином в кругу семьи.
- Да-да, - закивал он гостям. - Я сам собирался к вам ещё вчера. Но мне угрожали. Я могу доказать...
- Разберёмся, - пообещали ему. - Неси улики!
Под взглядами онемевших родителей Ваня вытащил из наспех сооружённого тайника за книгами сложенный вчетверо листок.
- Вот, - еле слышно произнёс Иван и протянул бумажку крупному мужчине, стоявшему к нему ближе всех.
- Что это? - опешил тот
- Список.
- Какой список?
- Отряда.
- Отягчаете, гражданин. Оружие где?
- В общаге.
Чекист строго посмотрел Ване в глаза и обнаружил в них лишь готовность к сотрудничеству. Тогда он деловито развернул бумажку и быстро пробежал глазами по списку сверху вниз. Лицо его потемнело.
- Что ты мне суёшь?
Сквозь выступившие не кстати слёзы Ваня всё-таки смог разглядеть аккуратно разлинованный лист, содержавший в том числе и его подпись. Документ начинался словами:
- Товарищи органы! - закричал Ваня. - Это не я! Это Атилла со Шнырем! Они проживают незаконно в общежитии, в 226-ой комнате.
То, что Иван говорил чистую правду, понял бы и ребенок.
Глава 44. Монгол
В нашей правдивой истории настал тот неизбежный час, когда, наконец, должно выстрелить ружьё, всё это время скромно висевшее на стене. Или лучше сказать, загадочно исчезнувшее из шифоньера. На момент обыска в общаге оно, кстати, лежало на багажной полке скорого поезда «Москва-Улан-Батор». Но давайте обо всём по порядку.
После того, как деканат объявил, что в каждой комнате поселится свой монгол, Серега с Лёхой торжественно поклялись, что не будут проявлять к навязанному сверху жильцу враждебных чувств. Чем он, собственно, им навредил?
- Монгольский выучим за так, - предположил Серега. - Потом по распределению за границу можно будет рвануть.
Но на практике оно оказалось гораздо сложнее.
- Как тебя зовут? - спросили новичка.
- Атхуяк! - бодро ответил монгол, ни мало не смущаясь.
Серега нахмурился, но сдержал себя.
- У нас в комнате не матерятся, - пояснил он. – За каждое ругательное слово — десять копеек.
Он показал рукой на стоявшую у входа пол-литровую кефирную бутылку, полную мелочи. Они действительно, хотя и с переменным успехом, боролись с этим отвратительным явлением, косившим ряды будущей интеллигенции. Молодости свойственно ставить высокие цели.
- В общем, мы тебя предупредили. Так как твоё имя?
- Атхуяк! - опять сказал монгол, и Серега слегка позеленел.
- Десятерик сюда клади! - протянул он новобранцу бутылку.
Тот сопротивляться не стал, видя численное преимущество противника и принимая во внимание игру на чужом поле. Монетка дзынькнула о дно.
Трудно сказать, сколько бы ещё длилось это издевательство, если бы в тот момент в комнату деликатно не постучали. Открывший дверь Лёха пропустил внутрь свежую парочку граждан дружественной Монголии.
- Атхуяк здесь? - спросил один из них по-русски, но с сильным акцентом.
«Это же золотое дно!» - подумал Серега, сообразив, в чём дело, но вслух он сказал следующее, обращаясь к носителю диковинного имени:
- Значит, так. В этой комнате мы тебя будем называть... Чингисханом. И чтобы я не слышал всяких там... Ну, ты, короче, понял. А если эти, - он показал рукой на вошедших друзей. - Хотят называть тебя, как они привыкли, то пусть без денег сюда не заходят. Усёк?
- Усёк, - радостно подтвердил их новый сосед по комнате.
Согласно официальной пропаганды монголы приходились советским людям братьями по идеологии. Но братьями исключительно младшими. Деканат не уставал повторять, что они приехали в СССР за передовым опытом, который применят впоследствии, вернувшись домой. Серега с Лёхой честно отрабатывали свою часть общей программы.
- Под кроватью сырое мясо хранить нельзя, - монотонно поучал монгола Лёха. - Для этого существует сетка за форточкой. Или холодильник.
- Стаканы нужно мыть горячей водой, - вкрадчиво подключался Серега. - А то видишь, тут у тебя застывшее сало по стенкам размазано.
- Ага, - кивал ученик.
Удовлетворённый Серега отходил от него на два шага, но потом вдруг резко разворачивался и орал:
- И перестань складывать свои грязные носки ко мне в тумбочку! Ты понял?!
Список дружеских наставлений был обширен. В него входили и вопросы личной гигиены, и студенческий этикет, и особенности быта. Монгол схватывал всё на лету, а если случалось, что
