транзитом, не задерживаясь. Такую ситуацию описывают многие авторы — Н. Островский в романе «Как закалялась сталь», Н. Мельгунов в книге «Красный террор в России», В. Урусова в своих воспоминаниях и многие другие. Так что и с Екатеринбургом такое могло быть возможным — при условии, что жизнь царя, его близких была для белых «приоритетом номер один».
Такое могло бы быть. А что было?
Напомню: восстание в Челябинске началось 24 мая. А взятие белыми Екатеринбурга случилось 25 июля. Два месяца! За это время белогвардейцы и чехи захватывают города Кыштым, Миасс, Троицк, Верхнеуральск, Магнитогорск, Златоуст. Все города — южнее и западнее Челябинска, то есть на противоположном Екатеринбургу направлении. Также завоеваны Шадринск, Курган, Петропавловск (этот город к юго–востоку от Челябинска), Тюмень (этот захват вообще трудно комментировать). Наконец, белые после ожесточенных боев занимают Нижний Тагил, затем бросаются на Верхотурье, Надеждинск (Серов) и Богословск (Краснотурьинск). То есть к северу от Екатеринбурга! К концу июля город, по сути, окружен с трех сторон. Но кольцо не замыкается — железная дорога на Кузино, Кунгур, Пермь свободна, и по ней впоследствии большевики будут отступать. В ходе этих операций белые ввязываются в тяжелые бои с крупными, по местным масштабам, группировками красных в Троицке и Нижнем Тагиле. Оба города взяты со второй попытки — первый штурм в обоих случаях захлебнулся — с серьезными потерями. Два чешских полка в тагильских боях полегли полностью, под Троицком был уничтожен чешский бронепоезд. В Тагиле уличные бои шли в городском районе Гальянка, отделенном от центра города лишь прудом на реке Тагил. Красные в этих боях также пускались во все тяжкие. Например, первый штурм Нижнего Тагила был отбит благодаря переброске в город 1–го Петроградского полка из Перми (полк этот вступил в бой, плохо ориентируясь на местности, и его бойцы все поголовно погибли) и благодаря подходу отрядов из Егоршино и Алапаевска. Кстати, последний факт говорит об отсутствии ясно выраженной линии фронта: ведь и Егоршино, и Алапаевск — города, лежащие уже в Зауралье, в зоне, как бы уже контролируемой белыми. То есть на территории района имеются своего рода белые и красные анклавы, кстати, такое положение еще более типично для Сибири и Дальнего Востока, а также Северного Кавказа. В общем, антибольшевистские силы тратят энергию на любые задачи, кроме удара по почти беззащитному Екатеринбургу. Городу, где тщетно ждет спасения царская семья.
Еще деталь. В городе находится эвакуированная из Петрограда действующая Академия Генерального штаба. То есть в Екатеринбурге — много бывших офицеров. И ни одной попытки нападения с целью освобождения августейших узников. Кстати, не было их и в Тобольске, где до этого находился Николай II с семьей. Были только попытки связаться с пленниками со стороны некоего Соловьева, оказавшегося авантюристом и проходимцем. Впоследствии красные будут сами организовывать фальшивую «переписку» с царем, чтобы сфабриковать дело о несуществующем «монархическом заговоре» и на этом основании уничтожить узников. А если всерьез: зачем реальным заговорщикам переписываться с Николаем? Кстати, подобная переписка — лучший способ демаскироваться и сорвать свою операцию. Неужели у царя надо еще спрашивать разрешение на его спасение? Не лучше ли просто спасать? Повторяю, если это всерьез…
Наконец, еще одно соображение. Выкрасть царскую семью можно было бы и силами специально подготовленного диверсионного отряда, если хотите, спецназа. Чтобы читателю эта мысль не показалась слишком фантастической, приведу общеизвестный факт.
В 1921 году Азиатская дивизия барона Унгерна вместе с монгольскими повстанческими отрядами осадила город Ургу (ныне — Улан–Батор), занятый оккупировавшими Монголию китайскими войсками. Предстоял штурм, но… В руках китайцев на положении заложника находился Богдо–гэген Джебузун– Дамба–хутухта, духовный и светский владыка Монголии. Пока он был в руках китайцев, о штурме нечего было и думать. И вот по приказу Унгерна был сформирован отряд особого назначения, состоящий из стрелков под командованием бурятского офицера Тубанова. Цель — освобождение Богдо–гэгена (слепого старца, к слову) и его жены. Задачу отряд выполнил, что называется, ювелирно: сперва диверсанты поодиночке проникли в город и заняли позиции, затем под видом монахов провели в Ургу компактную группу «спецназовцев», перебили охрану дворца, где содержался пленник, затем вынесли царственную чету на руках (!) из города под грохот боя, который завязала другая часть отряда. В этом бою они не потеряли ни одного человека: спасена жизнь пленников и произведен поистине шоковый эффект на психику оккупантов, что обеспечило успех предстоящего штурма.
Отметим: все это унгерновцы проделали в городе, который обороняли почти десять тысяч китайцев! Когда впоследствии в ЧК допрашивали уже арестованного Унгерна, следователи поинтересовались, как барону удавались такие подвиги в стиле приключенческих романов. Надо сказать, в биографии Унгерна этот эпизод отнюдь не единичен. И барон ответил: «Все можно сделать, была бы энергия».
Да! Требовались энергия, желание, а возможности для освобождения царской семьи у белых, безусловно, существовали. Но желания, судя по всему, не было. И Екатеринбург до конца июля 1918 года, обложенный с трех сторон и почти не охраняемый, не подвергался нападению. Показателен в этом отношении следующий факт. Как известно, партизанская армия В. Блюхера в июле начала прорыв из Белорецка (в Башкирии) на соединение с основными силами красных. Конечным пунктом их похода стал Кунгур. Но мало кто помнит, что первоначальный маршрут блюхеровцев лежал на Екатеринбург — его считали местом, где Советская власть держится устойчиво. И лишь 28 июля партизаны, получив известие о сдаче города, изменили маршрут. Это говорит о том, что у красных было достаточно времени для маневра. И не только военного: судьба царской семьи решалась не в одночасье и не на берегах Исети. Такая ситуация смогла сложиться только потому, что со стороны чехов и белогвардейцев видимого нажима на екатеринбургском направлении не было.
Вообще, создается впечатление, будто белогвардейцы предлагают красным своего рода чудовищную «игру в поддавки»: мы даем вам время и шанс сделать ответный ход в отношении царской семьи; мы на вас наступаем, но не так, чтобы отрезать все концы, — нет, мы вас обкладываем, как волка флажками, но при этом ниточку Транссибирской магистрали не перерезаем: пожалуйста, драпайте, как вашей душе угодно! И царя вывозите, куда хотите! Ведь если вспомнить, что Голощекин умудрился в этой ситуации съездить в Москву за инструкциями и вернуться — вернуться в полуокруженный Екатеринбург — для того, чтобы ликвидировать семью, и отнюдь не сразу, а еще как минимум через неделю (в условиях гражданской войны это чудовищно много). И то после телеграфного сигнала, который дал ему из Перми командующий фронтом Р. Берзин. Как понимать такие действия «рвущихся на спасение» белых? И простым совпадением фактов все сие не объяснишь. Как писал известный писатель Виктор Суворов: «Золотой закон разведчика: если совпадений больше двух — это уже не совпадения». В нашем случае их куда больше двух.
Итак, похоже, белые не очень?то спешили с освобождением Николая II и его родных. Звучит дико, ну, а если разобраться? Положение сразу проясняется, если мы вспомним, кто правил бал в политическом руководстве белым движением в Сибири и Поволжье весной и летом 1918 года. Это был так называемый комитет Учредительного собрания (Комуч) в Самаре, с филиалом в Омске. Доминируют в этом правительстве меньшевики и эсеры. Давайте назовем эти партии не традиционными прозвищами, а их подлинными именами: социал–демократы и социалисты–революционеры. То есть социалистические партии! Партии, всегда составлявшие левое крыло в политической палитре России, партии, всегда бывшие непримиримыми оппонентами самодержавия. Само название этого правительства говорит о том, что его члены отнюдь не считали себя правопреемниками не только имперской власти, но даже и Временного правительства. Комуч — представительный (по идее) орган разогнанного большевиками Учредительного Собрания, где большинство было откровенно эсеровским. И такое положение сохранится вплоть до 18 ноября 1918 года, пока в Омске адмирал Колчак не произведет переворот и не возьмет власть в свои руки. Но и А. Колчак объявит себя сторонником не монархии, но все того же Учредительного собрания. Так что абсолютно прав в упомянутой книге Э. Радзинский, говоря, что «свергая большевиков, чехи и Сибирская армия отнюдь не восстанавливали царскую власть… Если бы императора освободили — у освободителей наверняка возникли бы проблемы».
