«Майнити» Отару Кобаяси, генеральный директор английского издания газеты Дзэнатиро Ватанабе и другие японские журналисты рассказывали нам, какой «бум» вокруг поездки Шолохова по Японии поднялся в газетном мире. Тут уж вовсю действовал принцип конкуренции: кто скорее и кто подробнее, интереснее сообщит о встречах М.А. Шолохова с японскими читателями. Дзэнатиро Ватанабе сказал нам, что тираж многих газет, в том числе и «Майнити», как дневного, так и вечернего, и английского издании, увеличивался в те дни на сотни тысяч экземпляров.
24 мая 1966 года Михаилу Александровичу исполнился шестьдесят один год. Этот день застал его в Токио. Знаменательное событие не осталось незамеченным общественностью японской столицы. Ассоциация японских писателей устроила прием в честь именинника. На прием пришли именитые писатели Токио. От имени Ассоциации японских писателей М.А. Шолохова приветствовал ее руководитель Фумино Нива. Он сообщил, что семь крупных японских издательств неоднократно переиздавали книги Шолохова миллионными тиражами.
Как сообщала 29 мая «Правда», перед возвращением на Родину на завершающей пресс-конференции Михаил Александрович сказал:
– Я очень благодарен за ту теплоту сердец, которую я ощутил, общаясь с моими японскими читателями. Всем им желаю самого лучшего. Прошу поверить, если я говорю добрые слова привета читателям всей Японии, то не по обязанности уезжающего, не из приличия, а совершенно искренне, от души, от сердца.
И снова нам выпал счастливый день встречи с Шолоховым. Но это был уже не хмурый и сырой день, как 6 мая. Теперь над Хабаровском было безоблачное небо и сняло солнце. К полудню на железнодорожном вокзале собрались сотни людей, и почти все с букетами цветов. Кое у кого была даже не совсем еще распустившаяся пахучая амурская сирень.
Поезд тихо подошел к вокзалу и остановился. Пионеры с букетами таежных цветов восторженно побежали к вагону, на который указала им вожатая. На ступеньках вслед за проводником показался Шолохов. В Японии лицо его загорело, и от этого глаза стали еще голубее. Первым приветствовал писателя А.П. Шитиков.
– Ну, как доехали, Михаил Александрович? – спрашивает он, пожимая руку Шолохову. – Надеюсь, все здоровы?
– Все в порядке, Алексей Павлович, – отвечает Шолохов, – доехали хорошо и также многое успели увидеть вашенского через окна вагона…
Шолохова обступили плотным кольцом, и первыми были ближе всех к нему конечно же пионеры. Но вот Шолохов начинает узнавать среди встречающих своих хабаровских знакомых, заметил Всеволода Петровича Сысоева и потянулся к нему.
– Ну как, успел сходить в тайгу? – спросил он. – Как ваше здоровье?
Потом к Шолохову подошли секретарь Хабаровской писательской организации Виктор Николаевич Александровский, редактор журнала «Дальний Восток» Николай Митрофанович Рогаль, писатель Александр Матвеевич Грачев, другие писатели и журналисты. Всем хотелось узнать хотя бы немного о поездке Шолохова в Японию.
– Вот освежимся хабаровским воздухом, – улыбнулся Михаил Александрович, – а потом уж и поговорим…
На этот раз из-за еще более короткого времени пребывания в Хабаровске, чем это было в начале мая, Шолохову, как говорится, была предоставлена «полная свобода действий».
– И хорошо, – согласился он, – поедем сейчас в гостиницу, там и договоримся, чем и как нам лучше заняться до отлета в Москву…
До отлета оставалось всего семь часов. Как их провести наиболее целесообразно? Решили так: после короткого отдыха группе писателей и журналистов Хабаровска по приглашению Михаила Александровича собраться в зале гостиницы «Центральная».
– Как вам понравилось в Японии, Михаил Александрович? – спросили мы у Шолохова.
Михаил Александрович ответил, что простой народ Японии открыто борется за мир, против повторения Хиросимы и Нагасаки…
Писатели попросили Шолохова поподробнее рассказать о японских литераторах, с которыми ему довелось встретиться.
– Это большой вопрос, – ответил Михаил Александрович, – и в двух словах сказать об этом невозможно. Но что тут отрадно, – в японской литературе в последние годы заметно полевение. И это, на мой взгляд, закономерно К японскому народу, – подчеркнул Михаил Александрович, – у нас доброе отношение. И мне думается, что японская литература сейчас на подъеме. Радует рост молодых японских литераторов, литературной смены…
Заканчивая свой короткий рассказ о поездке по Японии, Шолохов сказал, что у него осталось хорошее впечатление о ее простых людях, их трудолюбии…
После этой встречи Михаил Александрович и члены семьи посетили краеведческий музей.
В музей В.П. Сысоев вводил Шолохова и его семью как в храм бесценных сокровищ. Михаил Александрович пожелал осмотреть отдел природы. Директор музея обращал внимание высокого гостя на главные особенности дальневосточной природы, все время помня, что перед ним страстный охотник и рыболов. Когда гости подошли к разделу, где были представлены чучела таежных обитателей – медведей, кабанов, оленей, коз, тигров, – Сысоев сказал:
– Приамурская охота вам бы, Михаил Александрович, понравилась. Дикое приволье. Тут и леса никогда не рубленные, и луга невыкашиваемые есть. Деревья у нас растут такие, что спилить невозможно. И несмотря на то что зимой ртуть хоть ножом режь – виноград дикий растет, и вино из него не хуже цимлянского. Но самое интересное – это наши охотники-тигроловы. Берут тигра живьем так же ловко и просто, как Григорий Мелехов на коня вскакивает…
Это сравнение вызвало улыбку на лице М.А. Шолохова, который внимательно рассматривал экспонаты и слушал пояснения директора музея.
Михаил Александрович задержался возле здоровенных амуров, сазанов, заспиртованных в огромных стеклянных банках, и сказал:
– Таких крупных сазанов у нас в Дону пока не водится…
Шолохов спрашивал, как поставлена спортивная охота и не выбиваются ли редкие звери, может, некоторых из них надо пощадить…
После часовой экскурсии В.П. Сысоев пригласил гостей в свой кабинет. Там он подарил Шолохову женьшень, найденный им в отрогах Сихотэ-Алиня.
– Это наша семейная реликвия, – сказал Сысоев, – и мы от всей души вам преподносим этот корень жизни…
Шолохов стал отказываться от такого дорогого подарка:
– Мне он пока ни к чему. Отдайте тому, кто в нем нуждается…
И мне вспомнилось, как накануне шестидесятилетия М.А. Шолохова писатель А.М. Грачев (уроженец донского хутора Меркуловского) тоже предлагал своему земляку целительные снадобья, пользование которыми укрепляет здоровье, продлевает жизнь человеку. А жизнь такого человека, как Шолохов, кому не дорога?! «Если регулярно пить женьшень или элеутерококк, – писал Шолохову Грачев, – то можно продлить жизнь до ста лет…» Шолохов, всегда иронически относящийся к пожеланиям в его адрес, не изменил себе и на этот раз: «Все это добро оставьте себе. Я не такой эгоист, чтобы въедаться в чужой век. Что касается знаменитых амурских карасей, то это – с превеликим нашим удовольствием…»
И вот М.А. Шолохову преподносится натуральный женьшень.
– У нас, дальневосточников, – пояснил Сысоев, – существует такой обычай – преподносить дорогому гостю женьшень, как символ процветания и благополучия. И я следую этому обычаю…
Михаил Александрович с благодарностью принял из рук Сысоева женьшень и тут же передал его Марии Петровне.
В подарок Шолохову было вручено и огромное живописное полотно – картина «Амур», принадлежащая кисти художника А. Федотова.
– Это вам на память о посещении Приамурья, – сказал Сысоев, – таково совместное решение художественного и краеведческого музеев…
