Здесь надо уточнить: пакеты или донесения в округ доставляли, как мы знаем, специально выделенные коннонарочные при оружии. Нужно знать характер председателя ревкома Федора Чукарина, его отношение к Шолохову, чтобы понять: доверить везти срочный пакет подростку он не мог.
Документы свидетельствуют: Михаил Петрович Мошкаров был избран председателем окружного исполкома 23 января 1920 года. 18 февраля он заболел тифом. 14 апреля для поправки был временно откомандирован, должность председателя окрисполкома попеременно исполняли заведующий отделом управления (что соответствует секретарю исполкома) Д. Орлянский и член окрисполкома М. Зайцев. Только в июне Мошкаров приступил к исполнению обязанностей председателя окрисполкома.
11 марта, в связи с болезнью Мошкарова (от природы он был человеком болезненным), на должность председателя был выдвинут Михаил Аркадьев. 13 апреля Мошкаров назначается заведующим архивным отделом окрисполкома, а в августе – заведующим отделом управления, являясь одновременно членом окрисполкома. После откомандирования в область М. Аркадьева 19 мая председателем окрисполкома был избран С. Ушаков, а с 3 октября 1921 года – В. Ленский, затем И. Мельников.
Как видим, пребывание Мошкарова в должности председателя Верхнедонского окрисполкома было кратковременным и в силу его отрицательного отношения к казакам и казачеству – малопродуктивным.
Когда же юный Шолохов мог встречаться с Мошкаровым?
К. Прийма пишет: встреча Шолохова с Мошкаровым проходила в шумном, накуренном (это при болезненном состоянии Мошкарова!) кабинете, где у всех было на устах: хлеб, банды Фомина, Кондратьева, Мелехова (была банда Мелихова, а не Мелехова).
Как нам теперь известно, банда Кондратьева появилась в октябре 1921 года. Следовательно, все описанное Приймой могло быть не ранее октября, когда Мошкаров председателем окрисполкома уже не был.
К. Прийма в деталях раскрывает тему разговора: Мошкаров расспрашивал Шолохова о делах в Каргинской, как будто Каргинский ревком, секретарь ячейки РКСМ Покусаев не посылали в исполком донесений о положении в станице, не запрашивали у военкома винтовки с боеприпасами, не представляли списки чоновцев, в том числе и вооруженных.
Шолохов Мошкарову понравился, он рекомендует его в ЧОН. И снова удивительное незнание материала. Опять обратимся к спискам каргинских чоновцев и увидим, что ими были только комсомольцы и ни одного мобилизованного коммуниста. В ЧОН рекомендовала, направляла и вооружала винтовками ячейка РКСМ. Кроме того, вступающим в продотряд ЧОН надо было давать подписку о сроке службы в продотряде…
От Мошкарова Шолохов, как пишет К. Прийма, вернулся в Каргинскую, и вовремя. Сдав в ревком пакет, тут же стал в строй чоновцев и в ту же ночь с отрядом выступил в Казанскую, навстречу банде (это более 70 верст пешком!). Там к каргинскому отряду присоединились еще два отряда чоновцев. Три отряда неизвестной численности и неизвестно под чьим командованием в пешем строю стали преследовать конную, хорошо вооруженную, с пулеметами банду Фомина. За 70 верст от станицы Каргинской искали Фомина, а натолкнулись на банду Кондратьева.
Из предыдущих страниц мы знаем, что Вешенский взвод ЧОН был сформирован и начал действовать с середины 1922 года, когда банды Фомина, Мелихова и Кондратьева уже была разгромлены, их руководители были убиты и с политическим бандитизмом на Верхнем Дону покончено.
К. Прийма, безусловно, путает функции создаваемых частей особого назначения (ЧОН): одни части особого назначения были созданы в органах ВЧК для борьбы с бандитизмом и контрреволюцией. На Украине такие части под командованием Котовского и Буденного вели борьбу с Махно и махновщиной. В Донской области части особого назначения, как мы знаем, были созданы для оказания помощи в выполнении продналога. Но не только для этого. Если продотряд Вешенского взвода ЧОН выполнял чисто продовольственные задачи, то остальная часть красноармейцев взвода использовалась в качестве инструкторов по организации всеобуча – подготовки молодежи к призыву в Красную Армию.
И наконец, документы свидетельствуют: еще не был сформирован Вешенский взвод ЧОН, а Михаил Шолохов с февраля месяца уже находился в Ростове на курсах продинспекторов и возвратился в Каргинскую в мае.
К. Прийма Шолохова называет продармейцем. Это также неверно: продармеец – это тот же красноармеец, временно в составе воинской части командированный на продовольственную работу. Таким был 112-й Продовольственный полк, занимавшийся заготовкой продовольствия для Красной Армии, а не борьбой с бандитизмом. Михаил Шолохов в Красной Армии тогда не служил, следовательно, продармейцем не был.
Мог ли Шолохов рассказывать К. Прийме о том, что был чоновцем, продармейцем, командовал продотрядом? С полной уверенностью можно сказать, что нет. Уж он-то, в отличие от своего интервьюера, прекрасно знал обстановку тех лет на Верхнем Дону и такие неточности и несоответствия исходить от него не могли.
Зачем же понадобилось К. Прийме писать о том, чего не было и быть не могло, да еще ссылаться на слова самого Шолохова? Скорее всего, им руководило вполне объяснимое в то время, когда он писал свою статью, стремление добавить Шолохову лишней славы, показать читателю изначальную и полную лояльность Шолохова советской власти. Вряд ли он мог задаваться тогда таким простым вопросом: а нужна ли всемирно известному писателю, автору знаменитого «Тихого Дона», лауреату Нобелевской и многих других премий дополнительная слава, да еще такого нелитературного свойства?17
По времени детство и юность Михаила Шолохова совпали с крушением старого мира, до основания изменившим многовековой и потому привычный уклад жизни донских казаков. Живя на донской земле, он своими глазами видел и знал их изнутри в дореволюционное время, в Первую мировую и гражданскую войны, с первых дней установления советской власти был свидетелем огромных разрушительных перемен в жизни и сознании тех, о ком собирался писать и писал всю жизнь.
Судьба подарила ему молодость, насыщенную великими бурями и событиями огромного исторического значения. Незаурядная наблюдательность, цепкая природная память каждодневно напитывали будущего писателя огромным жизненным материалом.
По своей природе донской казак – храбрейший воин; он же и великий труженик. Чтобы прокормить семью и жить безбедной жизнью, трудился он на земле с рассвета до позднего вечера, с ранней весны до глубокой осени. Богатые черноземом земли Придонья и природа щедро вознаграждали его за труд.
На Дону преобладал середняк. Свою землю казаки любили, берегли и стойко защищали.
Верой и правдой служившие веками царю и отечеству, атаманам и отцам-командирам, после установления советской власти казаки не представляли, какой стороной обернется для них жизнь, когда «мужики», силой оружия отобрав власть, обрезали им права, лишили честно завоеванных привилегий и даже права носить шаровары с лампасами, петь казачьи песни и просто называться казаками. Стали действовать строгие приказы, угрозы ревтрибуналом, ссылки в дальние и необжитые края Сибири; самыми расхожими словами стали: «царские прислужники», «белогвардейская контра», «гидры капитализма» и многие другие оскорбительные для гордого казака слова.
Не ошиблись ли верхнедонцы в выборе власти в феврале 1919 года, добровольно идя на перемирие с красными и признавая советскую власть? Не заблудились ли?
Придавленный силой оружия, последующими репрессиями свободолюбивый казак трудно и неумело вставал на ноги. Однако, какие бы трудности ни выпадали на его долю, жизнь брала свое. Казаков старшего возраста больше донимали житейские трудности. Молодым будущая жизнь рисовалась совсем иной, чем втихомолку поговаривающим в сторонке старикам и старухам. Разрушив до основания старое, покончив с «проклятым» прошлым и построив «коммунию», люди надеялись и верили, что в одночасье можно покончить с послевоенной разрухой и трудностями.
Самой активной и наиболее крикливой была та часть безземельных, которая никогда не держала в руках плуга, не сеяла, не пахала и с негодованием смотрела на старательных и потому зажиточных казаков. Особенно трудно решались житейские вопросы в хуторах, там жизнь перестраивалась медленнее и значительно труднее. Юный Шолохов видел это своими глазами.
Незанятость людей была велика. Если казаку советская власть все-таки оставила земельный надел, то иногородние по-прежнему ничего не имели. Кроме как заниматься домашним ремеслом (ковали, бондари,
