401
Примечание: р ‹ 0,001.
Мы видим, что ритейлеры в этой проблемной зоне взаимных сопоставлений чаще оценивают рентабельность поставщиков как более высокую [44]. Причём особенно часто это делают московские ритейлеры. И это не случайно: именно представителей столичных сетей чаще обвиняют в злоупотреблении доминирующим положением. Возможно, поэтому мы сталкиваемся с их стороны с проявлением нормальных защитных реакций. Конечно, на основе приведённых данных нельзя делать прямолинейные выводы о более высокой рентабельности у поставщиков, хотя в принципе оснований для опровержения подобных выводов также нет. И более того, наличие более высокого уровня рентабельности у поставщиков многие эксперты считают экономически обоснованным и, в силу этого, справедливым явлением [45].
Нам кажется, что в данном случае более адекватными (хотя тоже с определёнными ограничениями) выступают оценки поставщиков, то есть той стороны, которая в публичной сфере представлена в качестве пострадавшей. И весьма интересно, что более чем каждый третий представитель поставщиков (36 %), указал на то, что именно поставщики имеют более высокий уровень прибыльности (а например, в Новосибирске таких поставщиков около половины). Причём среди крупных поставщиков таких 42 %, то есть их число в среднем приближается к половине. Это указывает на то, что ситуация, по крайней мере, вновь не столь однозначна, как это рисуется в аналитических репортажах о тотальном доминировании ритейлеров. Выросшая рыночная власть торговых сетей, видимо, вполне сочетается с более высоким маржинальным доходом производителей потребительских товаров.
В секторе продовольственных товаров оценки менеджеров розничных компаний близки к средним, а вот поставщики видят ситуацию более негативно по сравнению со средними показателями: 55 % считают, что более высокий уровень прибыльности наблюдается в ритейле, а на своей стороне его усматривают лишь 29 %. В секторе же бытовой техники и электроники опять всё иначе: здесь неожиданно проявляются более выраженные элементы единодушия. Около половины опрошенных менеджеров с каждой стороны (51–52 %) указывают на более высокий уровень доходов у поставщиков. На сравнительное преимущество розничных сетей указывают лишь 20 % ритейлеров и 30 % поставщиков, а на относительное равенство сложившихся условий — 29 % ритейлеров и 18 % поставщиков. Мы видим, что оценки различаются, но статистически значимого расхождения мнений между двумя сторонами здесь уже нет.
В итоге, подобно тому, как раньше мы вынуждены были усомниться в существовании однозначно более высокого уровня конкуренции среди поставщиков, чем среди розничных компаний, и здесь у нас нет явных оснований считать, что уровень рентабельности выше именно у ритейлеров. Если и есть какие-то значимые различия, то они касаются лишь сектора электронных товаров и склоняются, скорее, в противоположную сторону — в пользу более высокой прибыли, извлекаемой поставщиками. Гипотеза Н3.4 своего подтверждения, по нашим данным, не находит.
Оценки сравнительной рентабельности в ритейле линейной связи с допей рынка не обнаруживают. У поставщиков такая связь появляется: чем выше доля рынка, тем чаще рентабельность на своей стороне оценивается как более высокая (р ‹ 0,05). Впрочем, это касается выборки в целом и продовольственного сектора, но не касается сектора электронных товаров.
Связь оценок сравнительной рентабельности с уровнем конкуренции в своём сегменте в ритейле отсутствует. И среди поставщиков её также почти нет, за исключением одного случая: чем выше становится конкуренция за последний период, тем чаще прибыль оказывается на стороне ритейлеров (р ‹ 0,05). Но по отдельным секторам торговли и эта связь также исчезает.
Интересной выглядит связь между оценками сравнительной рентабельности и числом деловых партнёров. В ритейле чем больше таких партнёров, тем чаще уровень рентабельности более высок именно на стороне партнёров (р ‹ 0,05). Хотя по отдельным секторам эта связь не выявлена, можно предположить, что косвенно она выражает заметную заинтересованность розничных сетей в уменьшении числа своих контрагентов (и подтверждает сделанный нами ранее вывод).
У поставщиков эти намерения, судя по всему, обратные. Им представляется, что чем больше у них партнёров среди розничных сетей, тем чаще сами поставщики оказываются в более выигрышной позиции по сравнению с партнёрами с точки зрения уровня рентабельности (р ‹ 0,05). Хотя это верно только для поставщиков продовольственного сектора.
Итак, сформулируем основные выводы данного раздела.
1. Значимых различий в прямых оценках уровня конкуренции в организационных полях ритейлеров и поставщиков не обнаруживается (она высока на обеих сторонах).
2. Плотность рыночных ниш на стороне поставщиков наращивается розничными сетями не через повышение плотности рыночных связей (увеличение числа конкурирующих между собой партнёров), а через укрупнение поставщиков.
3. Поставщики имеют дело с большим количеством мелких ритейлеров. При этом поставщикам приходится труднее при заключении договоров поставки с крупными контрагентами. Но эти трудности вряд ли можно считать фатальными.
4. Розничные сети, если и имеют конкурентные преимущества, то на относительном уровне их рентабельности (по сравнению с поставщиками) это не отражается. По крайней мере, наш показатель сравнительных оценок значимых различий не выявил.
Имеет ли значение размер? Влияние укрупнения компаний на их структурное позиционирование
Теперь мы должны проверить, приводит ли укрупнение компаний к получению дополнительных преимуществ в организационном поле рынка, рассматриваемом в данном случае со структурной точки зрения. Поскольку в нашем распоряжении есть лишь моментный срез, а не данные панельных опросов, мы не можем проследить изменение ситуации в исторической ретроспективе. Но сравнивая между собой крупные и мелкие компании и зная, что крупные компании в настоящий период времени растут опережающими темпами, мы можем отчасти прогнозировать и будущую ситуацию как результат прогрессирующей концентрации в розничной торговле.
Наше исходное общее предположение заключается в том, что размер имеет значение. Мы развернём это предположение в нескольких частных гипотезах, которые будут проверяться отдельно — сначала на примере ритейлеров, а затем на примере поставщиков.
Связь укрупнения компаний с долей рынка Для начала посмотрим, как влияет повышение концентрации на структурное позиционирование компании в собственном организационном поле. И прежде всего, определим, приводит ли укрупнение компании к повышению её доли в продажах соответствующей товарной категории в данном городе.
В этом случае обошлось без неожиданностей. Для ритейлеров обнаружена связь между размерами компаний и долей рынка и в торговле продовольственными товарами, и в торговле бытовой техникой и электроникой на высоком уровне значимости (р ‹ 0,01). Это вполне соответствует нашим ожиданиям: укрупнение компаний повышает их вес в структуре организационного поля рынка.
Но в связи с этим важно обратить внимание на другое обстоятельство: ровно в такой же степени данный вывод относится и к поставщикам (по крайней мере, в секторе торговли продовольственными товарами). Здесь точно так же укрупнение компаний способствует повышению их доли рынка. И только в секторе бытовой техники и электроники такой связи у поставщиков не обнаружено (впрочем, в последнем случае речь идёт о малом числе наблюдений).
Итак, и среди ритейлеров, и среди поставщиков более значительной долейрынка чаще располагают относительно крупные компании, обладающие более очевидным
