отчим занимается своими бумагами. Но она стояла у окна. Поскольку на улице стемнело, стало ясно, что мама просто волнуется, а не пытается что-либо разглядеть за стеклом.
Отодвинув в уголок кресла её вязание, я присел.
- Слушаю тебя, мам.
- Вадим, тебе уже тридцать с лишним. Ты взрослый человек.
- Я помню. - Про себя я сильно надеялся, что она в очередной раз не коснётся темы моего одиночества и не начнёт петь дифирамбы прелестям семейной жизни.
Она глубоко вздохнула и обернулась ко мне.
- Ты всегда был очень спокойным. Но я всё-таки ждала, когда ты станешь настолько взрослым, чтобы без слишком сильных эмоций принять не самую приятную новость для себя. Вадим…
Заинтригованный, я аж дыхание затаил.
- Нет, не могу, - трагически сказала мама и села рядом, на подлокотник кресла. Получилось весьма удобно, и я сразу обнял её за талию, прислонившись.
- Так. Что за тайны Мадридского двора? Или французского Трианона? Колись, мам. Что произошло в твоём прошлом, о чём ты никак не решишься поведать мне?
- Это обыденная вещь в жизни, - уже задумчиво сказала мама, - но почему-то я не могу сказать о ней тебе. Хотя давно бы пора. Вадим, ты сможешь приехать в субботу утром? Ингвар будет на работе, а Лина - в гимназии. Мне бы хотелось, чтобы ты проводил меня в одно место. Мне легче показать, чем рассказать.
Я хмыкнул. Мало ли что случится со мной до субботы, если учесть, что сегодня - четверг, а события моей жизни несутся во весь опор.
- Мам, давай так: мы созваниваемся завтра вечером и обо всём договариваемся. И лучше, если звонишь ты - напоминаешь. Хорошо?
- Хорошо, - сказала мама, невидяще глядя в пол.
Отчим сказал: 'Пока!' Мама подтвердила, что позвонит мне завтра. И только Лина вышла проводить меня. И, едва закрылась дверь, сразу спросила:
- Ну, что тебе сказала мама?
- А ты откуда знаешь, что она должна что-то мне сказать?
- Да она с начала недели ходит вся такая задумчивая и загадочная. И бормочет иногда что-то. Однажды папе говорит: 'Может, не говорить ему?' Я пристала, чего не говорить, а она сказала - не моего ума дело. Значит, не сказала?
- Нет. Но если что-нибудь ещё услышишь - звякни. Вдруг помощь нужна будет.
Лина посерьёзнела. Накручивая на палец тёмные в вечернем сумраке волосы, она надула губки, соображая, и спросила:
- Вадим, думаешь, произошло что-то плохое?
- Не думаю, но на всякий случай держи ухо востро. И звони сразу. Угу?
- Угу. Жаль, не остаёшься ночевать.
- В гостях хорошо… Да, Лина, у тебя не осталось с прошлого года ваших клубных повязок? Подари одну.
- О, а я? Возьми меня с собой как-нибудь, а то наши все разбежались, а мне так хочется иногда побегать. - Сестрёнка заскочила в дом и почти сразу вылетела с повязкой, на которой чуть светящимися буквами сияли слова 'Ночной джоггинг'.
Мы попрощались. Лина вприпрыжку побежала к дому, а я заторопился к станции.
С разговора с сестрой быстро переключился на двух соглядатаев, совсем забыв о Дилане. Даже вздрогнул, когда он негромко, с печалью сказал:
- Какая у тебя молодая мама… Когда вы говорили о пирогах, я её представлял себе седенькой маленькой мышкой. А тут…
- В молодости она была фотомоделью, - улыбаясь, сказал я. - До сих пор держит себя в форме. Она у нас молодец. Красавица, правда?
У киоска я словно невзначай присмотрелся к витрине. Так, те двое неподалёку. Сначала я решил избавиться от них. Правда, есть одно 'но'. Нельзя, чтобы их смерть связывали со мной. Если уж они исчезнут, то это произойдёт подальше от меня. Поэтому я с сожалением обернулся на живописную группу широкоплечих рокеров, орущих и гогочущих за столиками уличного кафе… Тигр просыпался, потягиваясь. Прежний Вадим уступал место этой зверюге и знал, что легко может спровоцировать этих наивных дитяток на спонтанную драку, в которой здорово могут пострадать невинные прохожие. Например, таясь идущие за мной.
… Тигр зевнул, блеснув клычищами в фонарном свете. Всё. Теперь я в деталях знал, что надо сделать, чтобы эти двое хотя бы на время оставили меня. Они пытаются заставить меня делать то, что хотят они, а не проснувшийся тигр? Нашли с кем связываться. С Шерханом… Я усмехнулся. Шерр-ха-ан… Низкое мурлыканье громадной кошки…
'Они всё ещё идут за тобой', - заметил Дилан.
- Знаю. Не обращай внимания. Нас ждёт приключение. К тебе приходили?
'Да. Кормили'.
- Лекарства кололи?
'Нет. Был врач. Он считает, что блокада поддалась, что лекарств больше не нужно… Странно, с чего он взял…'
- Сможешь сегодняшней ночью не спать? Обещаю интересное путешествие.
'Спать. Смешно говоришь. Мир твоими глазами после стольких лет искусственной прострации… Это как вода для жаждущего. Да я элементарно спать не смогу'.
Тигр помурлыкал про себя. Посмотри, посмотри, Дилан. Придя в сознание, ты пока думаешь о насущном. Но если ты и правда находишься в клетке под жесточайшим присмотром - я знаю, чего тебе больше всего на свете хочется. Но ты промолчишь о своём желании, потому что думаешь, что я обычный клерк и со мной даже смешно говорить о главном. Пока ты довольствуешься открывшимся тебе миром… Пока…
Достав из кармана повязку 'Ночной джоггинг', на пристанционной платформе я попросил о помощи одну из трёх девиц, ожидавших поезда. Та аккуратно завязала её мне на левой руке и спросила, не слишком ли туго.
- В самый раз, - улыбнулся я.
- Неужели вы побежите? Ночью? И не страшно? - недоверчиво спросила она, а две её подруги рассудительно заговорили о ночных опасностях, красноречиво поглядывая на орущих в придорожном кафе рокеров.
- Для того клуб и создавался. Я привык, - успокоительно сказал я - и побежал.
Возле лестницы от платформы вниз, на дорогу, я чуть повернулся и краем глаза приметил, что соглядатаи, кажется, растерялись. И правильно: не рванёшь же за ночным джоггингером на глазах у всех. Платформа-то освещена ярко. Единственное, что они позволили себе в этой ситуации, - немного ускорить шаги. Что ж, сбегать я всё равно не собирался. Но поводить их за собой - с превеликим удовольствием! Ммм - и движение!
Узкая пешеходная дорожка вдоль проезжей части на одного, естественно, пустовала в вечерние часы. Набегающий-убегающий свет машинного потока, далеко расставленные друг от друга фонари, время от времени пролетающий над головой поезд - вечеринка удалась! Рваная, психоделическая игра жёлтого и чёрного цветов приподнимала меня: тигр мчался по вечерним джунглям, ухватывая последние отблески уходящего солнца, пятнающего стволы деревьев!
Вскоре я услышал тяжёлое дыхание - вдох-выдох почти в такт со мной: Дилан не бежал, но смотрел вперёд, видел качающуюся световую фантасмагорию дороги - и его захватило волшебство видимого бега.
Поворот - я прибавил ходу, благо скрылся с глаз преследователей. Какое-то время чудилось - устал. Бежал через 'не могу'. Открылось второе дыхание. Точнее, произошёл тот самый прорыв, о котором когда- то читал: автоматизм движения поглотил все переживания, сможет ли организм далее выдерживать такую нагрузку; мысли переключились на предстоящее путешествие, в которое я собирался взять и Дилана.
