ожидать своей очереди на артикуляцию идей во многом сглаживается тем, что человеку приходится набирать текст на клавиатуре компьютера, что, как известно, требует больших затрат времени по сравнению с вербальной артикуляцией [Ziegler et al., 2000].
В настоящее время во многих зарубежных университетах и исследовательских центрах создаются подразделения, специально занимающиеся разработкой, созданием и совершенствованием технологий обмена научными данными и идеями (в том числе и в гуманитарной сфере). Чаще всего исследовательская и внедренческая активность в указанной области протекает в рамках быстро развивающегося научного направления: электронных социальных наук (е-Social Science) или сетевых социальных наук (Grid-based Social Science). Так, к примеру, в Великобритании специально для этих целей был создан Национальный центр электронных социальных наук (the National Centre for e-Social Science – NCeSS), состоящий из одного головного центра на базе Манчестерского университета (University of Manchester) и семи подразделений на базе различных университетов, разбросанных по всей стране. NCeSS координирует работы по:
• созданию электронной сети распределённых исследований в области социальных наук;
• совместному доступу к её ресурсам (в том числе вычислительным),
• обучению специалистов в указанной области;
• технической и программной поддержке сетевых решений и проч.
Появление и развитие таких центров может способствовать расширению представлений о возможностях и потенциале совместного творчества, а также получению новых знаний о процессах рождения, развития и распространения инноваций.
Хорошим «полигоном» для исследования групповой инновационности, а также особенностей проявления индивидуальной инновационности и креативности, является такая группа, в деятельности которой не стоит какая-либо определённая цель. В этих условиях участники имеют возможность обмениваться своими мыслями, чувствами и соображениями по любым волнующим их вопросам. Изменяется структура и содержание их совместной деятельности. При этом участники не рассматривают процессы в этой группе как продуктивные с точки зрения решения каких-либо конкретных задач, а просто обмениваются опытом и выражают свои чувства. Но именно в таких на первый взгляд не относящихся к инновационной деятельности условиях могут проявиться личностные особенности участников, которые с ней тесным образом связаны. Ведь и в самом деле: по уровню восприимчивости к чужим точкам зрения и гибкости, которые легко обнаружить в таких условиях, можно косвенно судить о специфических сторонах их инновационности. Кроме этого, в такой групповой работе может исследоваться и инновационность всей группы в целом.
В проведённом нами экспериментальном исследовании в ходе многочасовой сессии испытуемые обсуждали волнующие их жизненные проблемы, пытаясь обнаружить возможные пути их решения. Это позволило осуществить исследование их креативности и инновационности в условиях, приближенных к ситуациям реальной жизнедеятельности. Кроме этого, был подвергнут анализу ряд механизмов их взаимодействия (см. подраздел 2.3.2 настоящего издания), а также исследована динамика процессов целеобразования в ситуации обсуждения реальных жизненных проблем. В работе группы, продолжающейся 8 часов, принимали участие 12 человек.
Нами осуществлялся преимущественно качественный анализ процессов, происходивших при общении между участниками экспериментов. Проводилось также детальное исследование отдельных наиболее интересных случаев с точки зрения проявления в них различных эффектов и механизмов взаимодействия между ними.
Анализ процессов, происходящих в группе, показал, что в условиях общения в контексте обсуждения и совместного решения «реальных жизненных проблем» действие механизма когнитивного обогащения во многом определялось характером «столкновения» субъекта с мнениями, суждениями, мыслями и оценками ситуации его партнёров по группе. Необходимо отметить также, что в ходе многочасовой работы наблюдалась определённая динамика как позиций участников, так и форм когнитивного обогащения. Результаты наблюдений за участниками эксперимента, анализ их самоотчётов и записей бесед с ними подтвердили сделанные нами предположения об описанных выше формах когнитивного обогащения (см. подраздел 2.3.2 настоящего издания). Специфика и степень выраженности изменений в когнитивной сфере участника обмена идеями в этой серии во многом определялась теми целями, которые он перед собой ставил. Например, постановка субъектом «узкой» и жёстко фиксированной конечной цели могла в некоторых случаях негативно повлиять на процесс когнитивного обогащения. Сформированная субъектом конечная цель могла служить своеобразным «фильтром» в процессе принятия и усвоения информации о чужих точках зрения. Так, испытуемая П. (27 лет) указывала в самоотчёте: «Если честно, то я в некоторые моменты стремилась просто победить в споре. И тогда мне было неважно, что говорят; главное – это чтобы эти слова соответствовали моим стремлениям».
Когнитивное обогащение могло происходить и в условиях достижения субъектом промежуточных целей. В некоторых случаях функционирование механизма когнитивного обогащения обусловливалось постановкой новых целей, например, «гностических целей в проблемной ситуации» [Тихомиров, 1984, с. 114]. Кроме этого, в таких ситуациях могли срабатывать и механизмы ценностного сдвига и мотивирующего импульса. Приведём пример. Испытуемая Г. (19 лет) в самоотчёте написала: «Я слушала слова умных людей по поводу интересующей меня проблемы. И мне захотелось разобраться и понять законы взаимоотношений между этими людьми». Таким образом, мы видим, что проявление эффектов когнитивного обогащения опосредуется познавательным импульсом, а также пониманием того, что под любой проблемой лежат глубинные закономерности человеческой жизнедеятельности.
Функционирование механизма когнитивного обогащения также оказывало влияние на стилевые особенности творческой деятельности участников экспериментов. Так, в одних случаях оно способствовало активизации мышления «вширь», или латерального мышления [Де Боно, 1999], а в других – мышления «вглубь», приводящего к более глубокой разработке одной или нескольких идей. Так, например, испытуемая В. (25 лет) в беседе с экспериментатором отметила: «Когда я слушала описание проблем моих партнёров, мои мысли летали в совершенно различных направлениях». А испытуемая В. (19 лет) в самоотчёте написала: «Я продолжала думать на эту тему, придумывая всё более интересные и глубокие варианты на основе самой первой мысли». Процесс когнитивного обогащения во многом опосредовался эмоциональными реакциями субъекта как на процесс общения, так и на его непосредственных участников.
Особенности взаимодействия между участниками совместной продуктивной деятельности на эмоциональном уровне наглядно демонстрировали действие механизма эмоционального заражения. Интересно отметить, что это заражение могло осуществляться даже в тех случаях, когда испытуемый крайне негативно оценивал содержание предлагаемых партнёром идей. Так, испытуемая В. (23 года) написала в самоотчёте: «Он говорил полный бред, но делал это с таким воодушевлением и блеском в глазах, что мне тоже захотелось выдумать что-нибудь подобное».
Специфика функционирования механизма эмоционального заражения во многом определялась особенностями процессов целеобразования. Так, в случае ориентации субъекта на генерирование нестандартных и оригинальных решений обсуждаемой жизненной проблемы он становился более
