За несколько месяцев до гибели Личинок, так и не достигнувших полного исполнения Золотой Последовательности, один из мастеров Арахнид решил несколько пересмотреть стратегию развития колонии. Он видел несомненные успехи Великих Этапов, но видел и ускоренную деградацию Арахнид. Они еще были слишком слабы, чтобы жить самостоятельно, но уже представляли для обычных людей самых настоящих врагов. Видел он и быструю физическую деградацию адептов, и знал, что нет гарантий успеха окончательного превращения в насекомых. Мудрец, он предвидел также и возможный разгром секты людским сообществом.
Этот мастер, в тайне от остальных Личинок, передал трем семьям Арахнид, еще живущих среди людей, созданный им Третий Великий Этап. По его указу новые дети, которые должны были появиться в этих семьях, не должны были подвергаться Этапу Куколок, и Этапу Личинок. И без того они должны достаточно отличаться от простых смертных. Ведь в их жилах текла кровь темной аристократии.
Отсутствие изуверского тренинга позволило бы избежать болезней и дегенерации, в то же время не препятствуя жизни среди людей Долины. А генетически накопившиеся изменения должны были, по замыслу мастера, дать свои плоды.
Таким образом, дети могли бы выжить и сохранить идею Арахнид в случае разгрома Личинок. Однако, по мнению этого мастера, дети вряд ли смогли бы хоть сколь-нибудь приблизиться к Золотой Последовательности и окончательному превращению в насекомых без специфического тренинга, который полагался по Двум Великим Этапам.
Мастер разработал Серебряную Последовательность. Она все еще лежала в области человеческой пластики, попросту говоря, большую половину ее движений смог бы выполнить какой-нибудь особенно гибкий акробат, посвятивший этому делу полжизни. Она включала в себя подготовительные процедуры, позволяющие после упорной практики освоить и Золотую Последовательность. Конечно, это было возможно лишь для существ, в жилах которых текла кровь адептов двух первых Великих Этапов. Мастер даже думал про себя, что созданные им движения, может быть, приведут напрямую к окончательной цели, через развитие восприятия практикующих, минуя изуверский тренинг и саму Золотую…
Но этих мыслей он страшился, гоня их прочь.
Родители Йарры, погибшие при облаве, устроенной на Личинок Распознающим Симом, были из тех семей, среди которых мастер распространил новую последовательность. Так что Йарра не подвергалась чудовищным манипуляциям, свойственным для детищ Двух Великих Этапов, являясь при этом самой настоящей Арахнидой в добрых десяти поколениях.
Именно из движений Серебряной Последовательности состояли движения, которые проделывала сейчас Йарра. Тело ее вибрировало, а руки то скребли
камни под ногами, словно бы жук перебирал лапами, то взмывали по сторонам, становясь неестественно прямыми, превращаясь в крылья, трепещущие на ветру. Грудь ее странно опадала, как бы проваливаясь внутрь себя, а потом вдруг раздувалась шаром, при этом из конвульсивно сжатого горла девушки раздавался странный тихий свист.
Танцующие жуки вдруг забеспокоились. Цветастые фигуры распались, сидевшие на меловых камнях особи закружились над костром, отчаянно жужжа. Один из них вдруг нырнул вниз, и уставился на протянувшийся к нему чувствительный усик, убедительное подобие которого создала вдруг рука и хитро сплетенные пальцы Йарры.
Жук резко скрипнул, став из красного на миг прозрачным, и попытался тяпнуть девушку за палец. Усик, однако, проворно втянулся внутрь плеча девушки, ровно на столько, что встревоженный жук цапнул пустоту, и едва не угодил в костер. Губы Йарры сложились в улыбке, она вдруг остановилась, грациозно замерев в такой позе, принять которую вряд ли смог бы кто из людей, не рискуя порвать себе мышцы, и вывихнуть члены в доброй половине суставов.
Девушка, балансируя на одной, странно вывернутой ноге, вдруг принялась издавать громкие тревожные звуки, которые доносились откуда-то из глубины груди. Это был шорох, отдаленно напоминающий звук жучиных крыльев. Потом она изогнулась, подняв пальцами второй ноги мелкий камень, подбросила в руки, потянувшись за следующим.
Стая зашевелилась, смыкая купол над костром и его странной хозяйкой.
Уже несколько камней мелькали в руках Йарры, дополняя громким треском шум, рвущийся из ее груди. В следующий миг стая вся вдруг опустилась на верхушки валунов, наблюдая за жонглированием. Места хватило не всем, и многим пришлось держать на спинах и головах своих собратьев. Жуки становились то алыми, то бирюзовыми, то прозрачными, сливаясь с ночью. Их крылья смолкли, и в тишине раздавался только ритмичный звук, издаваемый девушкой.
Вдруг один жук, потом сразу пятеро, а за ними вся стая поднялись в ночной воздух. Они соткали дивного дракона, извивавшегося над вершиной холма. Сказочный зверь был точно таким же, каким его воспроизвела первая танцующая стая. Вернее, сейчас он был четче, и красивее. Йарра засмеялась, и отбросив камни, вновь вернулась к своим занятиям.
Она создала дракона, не прибегая и к тени мыслеформы. Воображение, внутреннее зрение, ненужные эмоции — все это гасилось фигурами Серебряной Последовательности. Она лишь поняла вдруг краем молчащего сознания, что жучиные крылья — сигнальная система, язык общения для насекомых, человеческое же ухо в состоянии уловить в нем и ритм, и такт, и мелодию. Она в начале воспроизвела шум бестолково мечущейся стаи, испуганной ее упражнениями, а потом сплела ту звуковую ткань, что была соткана первой стаей.
Но теперь она протянула к алому дракону, парящему в ночном небе, звуковой тоннель. Да, Урочище было Ее Местом. Она не только могла, продолжая Последовательность, удерживать тоннель, но позволила самим жукам слышать мелодию той, другой стаи, и корректировать свой танец с другим, давно закончившимся. Дракон от этого стал лишь красивее, ибо вторая стая была многочисленнее, управляемее. Или Йарра стала лучше понимать игривых созданий, не дающих ей скучать по ночам. Или…
Впрочем, каких-либо мыслей в ее голове не было. Плавно податливое тело перетекало из одной Серебряной формы в другую, словно вода, меняющая кувшины, графины или драгоценные вазы. А сознание молчало, как всегда при выполнении Последовательности.
Не человек, а Арахнида Третьего Великого Этапа тянулась усиками к меловым стенам, ощущала крыльями жар костра, стучала коленками и локтями друг о друга, издавая тревожный стрекочущий шум, от которого на миг замирал алый дракон. Это паучьи лапы сучили, прядя невидимые тенета над кучкой дров. Брюшко насекомого ползло по примятой траве, подволакивая задние клешни. В невидимых фасеточных глазах множество алых крылатых змеев кружились в ночном небе. В этом теле не было место человеческим органам чувств. По крайней мере, так было раньше.
Сейчас же, закончив Последовательность, Йарра осознала вдруг, что умудрилась слушать сквозь слуховой тоннель именно человеческим ухом. Именно так, а иначе, как бы она смогла бы оценить разницу ритмов одной и второй стаи…
Это было чем-то новым в ее практике. Сегодня Серебряная Последовательность дала удивительно глубокое погружение в иную часть ее натуры, необычайную яркость переживаний. С удовлетворением, впрочем, ожидаемым, девушка отметила, что тело, изгибавшееся в странных позах и побывавшее в чуждых для него состояниях, не смогло удержать в себе жалкую болезнь. Глупому насморку негде было угнездиться в воображаемом хитине, среди подкрылок и клешней, он не выжил, обсыпанный невидимой пыльцой с крыльев, утек в землю со стебельков усиков, оказался раздроблен в фасетах на тысячи атомов. Йарра, слегка утомленная, смотрела на дракона, который свился в кольцо на верхушках валунов. Ее правая рука, пальцы которой были сложены как бы клешней, короткими щипками терзали мышцы. От любого из этих «массажных» движений у нормального человека остался бы синий след под кожей, который мог бы при болезни даже воспалиться. Тело же девушки, наоборот, млело и трепетало под «клешней», которая коротким движением отделяла мышцу от кости, как бы пережевывая ее по всей длине.
Последняя из Арахнид думала о том, что еще подарит ей жизнь в Урочище. Она знала, что люди сюда не приходили никогда с тех пор, как природа здесь стала вдруг играть в вечную весну. Даже представители секты, как она слышала в детстве, опасались забираться так далеко, обитая на опушках, и не углубляясь в самое сердце. Тем более, сюда не совались Распознающие и отряды наивных жителей Долины, считавших, что огонь, стрелы и топоры могут остановить поступь нового мира.
Пока что ей очень нравилось здесь. Нет ни одного человека, в жуках она нашла, похоже, верных
