пошли навстречу как новому члену правления. Ты же помнишь, Сэйдзиро?
— Ну было такое. Да только…
— Ты хочешь сказать, что к нынешней аварии это прямого отношения не имеет, но я так не считаю. Ответственность за управление подразумевает общую ответственность за результаты. Пусть даже здесь есть элемент невезения, развившегося из какой-то совершенно мизерной, непостижимой для человеческого ума вероятности… Если в результате большого землетрясения компания обанкротилась, тут нечего сваливать вину на богов, определяющих судьбу, или на подземного сома, который не вовремя заворочался[33]. Начальник — организатор производства несет ответственность за все. Так что вся ответственность за аварию в Симо-Синдэне ложится на меня.
— Хм… — буркнул Сэйдзиро, зыркнув на него глазами, и погрузился в задумчивость.
Во всем сказанном был резон. Кодзима изложил свою теорию не слишком связно, но убедительно. Однако сейчас проблема не в том, кто теоретически должен нести за все ответственность. Кодзима хочет сказать, что раз уж Эйтаро все равно видит именно в нем корень всех зол, то остается только использовать это предвзятое отношение…
— В общем, вывод таков: я принимаю на себя ответственность и за двойную бухгалтерию, и за аварию в Симо-Синдэне. И подаю в отставку. А за это, Сэйдзиро, ты должен умолить Эйтаро не продавать «Исиэй-стор», оставить как независимую компанию. По-братски тебя прошу!
Сэйдзиро недоуменно посмотрел на Кодзиму, слегка покачал головой, взял со стола сигарету и прикурил от большой стеклянной зажигалки европейского производства. Поднявшись с кресла, он обошел по бежевому ковру всю комнату, затем, будто что-то внезапно вспомнив, резко остановился, потушил сигарету — и прикурил еще одну.
Наконец он сказал:
— Понимаю, понимаю. Я тебя хорошо понимаю. Но, знаешь, достаточно и того, что ты сам до всего этого дошел и такое предложение высказал. Я надеюсь, это удовлетворит Эйтаро. Хоть ты и готов взять на себя ответственность, делать этого не надо. Если у тебя такая готовность есть, чего еще с тебя требовать?!
— Я так не думаю. Может быть, брать на себя ответственность за все просчеты в управлении и бессмысленно. Конечно, оттого, что я уйду в отставку, все те, кого придавило крышей в супермаркете, сразу не поправятся. И двойная бухгалтерия за прошлые годы никуда не денется. Но это будет означать, что я осознаю свою ответственность перед обществом. Важно и то, что для всех работников «Исиэй-стор», если их удастся убедить, что Кодзима был главным виновником всех злосчастий, здесь сразу обозначится грань. Я имею в виду грань между прошлым, которое они перечеркивают, и будущим, к которому теперь надо всеми силами стремиться.
— Вот ты так говоришь, Рёсукэ, а что же будет с фирмой, если ты уйдешь?! Кто же ее будет вытягивать? Уж только не я! Ни за что больше не стану заниматься никаким менеджментом.
— Это, конечно, большая проблема.
Кодзима поднялся с кресла: разговаривать сидя с Сэйдзиро, который продолжал ходить туда-сюда по комнате, было затруднительно.
— Остается, наверное, только управляющий Итимура. Правда, однажды у него не получилось. Но он же не был сам замешан в махинациях. Просто небрежно вел учет — отсюда и промашки в управлении. Все потому, что он слишком доверял своему чутью коммерсанта, человеческие отношения ставил превыше всего, а научного подхода к управлению ему недоставало.
— Да, Рёсукэ, в этом и был основной его недостаток.
— Верно, сам Итимура, каким он был тогда, и фирма «Исиэй-стор», какой она была поначалу, никуда не годились. Но за прошедшие четыре года многое переменилось. Управляющий Итимура сам все эти недоработки осознал и болезненно пережил. А главное, что отрадно, — люди у нас в компании выросли, прошли хорошую школу, сработались. Это теперь дружная и эффективная рабочая команда.
Сэйдзиро молчал, а Кодзима продолжал размеренно и внятно, чеканя слово за словом:
— «Исиэй-стор» сегодня уже совсем не та сеть супермаркетов, что была четыре года назад. Во всех пятнадцати наших магазинах производством руководят директора. Товары, одобренные потребителем, отбирают и отправляют на места сотрудники товарного сектора в центральном аппарате фирмы. И этот процесс идет не потому, что кто-то вроде меня мотается, как раньше, из магазина в магазин, чтобы выявить, где чего недостает. Хорошо обученный персонал и рациональная организация производства дают эффект единого слаженного механизма. Идея, так сказать, реализуется в людях и вещах. Если продолжать поддерживать, питать и воплощать эту идею, не дать ей угаснуть, фирму «Исиэй-стор» ожидает поистине светлое будущее. Такие опытные сотрудники, как Кацумура, Асаяма, Мацуо, Кито, поддержат управляющего Итимуру, помогут ему встать у руля. Они же сумеют воспитать отличных директоров магазинов, менеджеров для товарного сектора. Словами не выразить, как мне жаль, что я не смогу в этом участвовать. Но мне невыносимо сознавать, что фирма, которая наконец-то окрепла и получила прочную основу для развития, может быть загублена, продана…
Кодзима приостановился, ожидая услышать реакцию собеседника, но Сэйдзиро по-прежнему хранил молчание.
— Можешь ты меня понять? — с нажимом спросил Кодзима, видя, что иначе ответа ему так и не дождаться.
— Нет, не могу. Честно говоря, я тебя не понимаю, — резко и решительно изрек наконец Сэйдзиро.
При этом на лице его появилась та добрая улыбка, которую так любил в детстве Рёсукэ, слегка омраченная тенью печали.
— Всего этого я не понимаю, потому и не смог как надо руководить фирмой. Бесспорно, «Исиэй-стор» резко улучшилась за последние годы. Вот и моя жена, которая ходит в Центральный за покупками, это подтверждает, да и от многих других мне доводилось то же самое слышать. Однако сейчас, когда появились сети супермаркетов по сто торговых точек и более, я не думаю, что и дальше все пойдет так гладко. Сейчас, когда мы с трудом справились с этой паникой по поводу дефицита товаров, трудно предугадать, что нас ожидает в ближайшем будущем. Вот что особенно беспокоит Эйтаро. Я просто поражаюсь, Рёсукэ, твоей уверенности в собственных силах. Так или иначе, твою позицию я понял. Постараемся вместе убедить Эйтаро. Но как же ты, Рёсукэ? Куда же ты денешься, если уйдешь из фирмы? Ведь сейчас-то уж вряд ли ты сможешь вернуться в банк.
— Конечно не смогу. Деваться мне после отставки особо некуда.
— Так что же ты ерунду болтаешь?! У тебя же есть жена, дети. Что с ними будет?!
— Что-нибудь придумаем. К счастью, вашими заботами, у меня теперь есть квартира. Долгов за мной нет. Прокормить жену и двоих детей как-нибудь сумею, — бодро сказал Кодзима, но он лгал.
Он собирался расстаться с Такако. Полученную при переходе в «Исиэй-стор» квартиру и все имущество он намеревался оставить жене при разводе. Если бы удалось найти работу, он собирался платить алименты, которых хватало бы ей на жизнь и на обучение детей. Он не желал больше продолжать это сожительство в браке без любви. Порывая с фирмой, которая не смогла его принять, он намеревался одновременно порвать и с женой, которая также не смогла его принять и полюбить таким, как он есть.
Как был бы шокирован Сэйдзиро, если бы Кодзима высказал все это вслух…
Такако сейчас должна была сидеть в суперэкспрессе, направляясь в Осаку, под отчий кров. Она сказала, что едет на уик-энд посоветоваться с родителями, но Кодзима этому не верил. Похоже, она не скоро вернется. Наверняка для нее жизнь с мужем-неудачником, потерпевшим такое фиаско, не имела никакого смысла и ценности.
— В общем, Рёсукэ, ты, пожалуйста, эти мысли об отставке брось. На следующей неделе встретимся с Эйтаро и все обсудим втроем. Какое-нибудь подходящее решение подыщем. Я лично постараюсь Эйтаро убедить, чтобы он сохранил компанию «Исиэй-стор» и оставил в ней тебя исполнительным директором.
— Я прошу только сохранить «Исиэй-стор». А директорства мне не надо. Официального приказа о моем назначении ведь еще не было, а меня уже стали называть директором. Как-то неловко даже.
— Ха-ха-ха-ха! — весело и беззаботно рассмеялся Сэйдзиро.
На том их разговор и закончился.
