«Конец защитников Брест-Литовска: в длинных колоннах, с поднятыми руками они вступают на дорогу в лагеря для пленных. Немецкое оружие оказалось сильнее, чем их упрямая воля к сопротивлению». Несмотря на летнюю жару, многие бойцы в шинелях и бушлатах. А кое-кто и воротник поднял. За плечами вещмешки, через плечо — скатки: всё это окажется нелишним в Stalag 307, где очень многие останутся навечно
Кроме того, с открытием нового склада, трофеи, ежедневно увеличивающиеся, должны быть вывезены туда.
О падении Восточного форта доложено и в высшие штабы — но ни армия, ни корпус не ставят дивизии никакой новой задачи. Перспектива ближайших дней — продолжать работы по расчистке.
Подступившая темнота, наполненная дымом и отсветами пожаров над Восточным фортом, заставила отодвинуть его окончательную зачистку на утро.
30.06.41. «Мольтке»
Еще накануне вечером[1299], когда стало ясно, что Восточный форт вот-вот будет захвачен, Гаврилов приказал младшему сержанту Родиону Семенюку, заведующему складом боепитания 393 ОЗАД, закопать знамя дивизиона, которое Семенюк еще 22 июня по приказу Шрамко вытащил из караульной палатки и перенес в штаб.
Сейчас, ночью они и решили этим заняться — Семенюк, его односельчанин (из Винницкой области) Иван Фольварков и пехотинец Тарасов. Однако вопрос оказался непростым… Пока Тарасов, отвернувшись встал у окна, наблюдая за подходами к каземату, Фольварков, не говоря лишних слов, отойдя в сторонку, достал из кармана коробок спичек, кисет с махоркой, и на пол упал кусок газеты… Поднеся к бумаге спичку, Фольварков потребовал от Семенюка отдать знамя. Родион Семенюк отказался, но Фольварков, обменявшись взглядами с Тарасовым, скрутили Семенюка, выхватили знамя. Тарасов, как ни в чем не бывало, отошел к окну, продолжая наблюдение, а Фольварков уже поднес было к знамени спичку, как Семенюк, кинувшись, толкнул того к стене… Они тащили знамя друг на друга, обстановка накалялась — доводы о том, как спасти знамя, становились все яростнее. Тарасов выхватил пистолет… Тут же, бросив Фольваркова, выхватил пистолет и Семенюк… Напряженные секунды! Но удалось обойтись без стрельбы — завернув знамя в брезент, положили в брезентовое ведро, то, в свою очередь — в цинковое, одно из тех, что служили для выпойки лошадей. Так и закопали в одном из казематов внешнего вала, с правой стороны. Получившуюся полметровой глубины яму, засыпав, крепко утрамбовали и присыпали мусором для маскировки[1300].
В это время Гаврилов, которого многие считали погибшим и спорили, — застрелился ли он или взорвал себя последней гранатой, вместе с пограничником, неотлучно находившимся при нем в качестве адъютанта, нашел убежище в той самой норе, что рыли защитники, пытаясь через нее выбраться на внешний вал.
Забравшись в нору, пограничник и Гаврилов стали копать ее стены в разные стороны — Гаврилов влево, пограничник вправо. Сыпучий песок легко поддавался, и они, оказавшись между кирпичной стеной каземата и толщей вала, ушли метра на два от пробитой бойцами норы.
…Обыск Восточного форта начался утром. Гаврилову было хорошо слышно, как по казарме пошли немецкие солдаты. Остановившись у норы, они немного посовещались — один из них подошел к дыре и, дав туда очередь из автомата, прислушался. Никого? Группа ушла дальше, обыскивать другие казематы.
Во время прочесывания Восточного форта оттуда было извлечено несколько русских раненых и лежащих перед фортом мертвых немецких солдат. Было найдено достаточно боеприпасов, что говорило о том, что оборона могла продолжаться еще долго.
Отдельные непросматриваемые помещения выжгли.
Заканчивается оборона Бреста — у Бобруйска заканчивается и история советской 4-й армии, всего лишь чуть более недели назад встретившей там войну. Вот два, дневное и вечернее, от 30 июня, из числа последних донесений Коробкова командующему Западным фронтом. Оно касается отряда генерал-майора Поветкина, но кажется глубоко символичным для характеристики и положения остатков армии и настроения ее командования: «Положение у Поветкина исключительно тяжелое, отряд несет огромные потери в людском составе и материальной части. Противник давит оборону минометами, артиллерией и самолетами. 20-й дорожно-эксплуатационный полк и один сборный батальон сбежали, артиллерийская прислуга в значительном количестве выбита. Все мои ресурсы исчерпаны. Приказал держаться до последнего, но уверенности в удержании рубежа нет»[1301]. Вечером ситуация не изменилась: «Уверенности в стойкости отряда нет, дерется лишь одна артиллерия, и только она сдерживает наступление танков. Противник применяет много минометов и авиации. Часть танков (средних) вооружена 75-мм пушкой. Авиация противника господствовала в воздухе и пожгла много наших самолетов. Противник применяет наши самолеты со звездами, по-видимому, трофейные. Единственное средство борьбы — придание отряду средних танков (хотя бы несколько). Живая сила значение на данном маршруте потеряла. В нашем распоряжении никаких средств поддержки нет»[1302].
9 июля за «потерю управления войсками в критической обстановке, нерешительность и бездействие» он был отстранен от командования армией и в тот же день арестован. 22 июля — за «трусость, малодушие и преступное бездействие» приговорен к ВМН, лишен воинского звания, наград (ордена Красного Знамени и медали «XX лет РККА») и расстрелян[1303] .
В суточном донесении 45-й дивизии от 30 июня в А.О.К.4., сообщалось о взятии Восточного форта во второй половине дня 29 июня, что, как и ранее, несколько опережало реальное положение вещей. Успеху, по мнению Деттмера, существенно способствовали две бомбардировки (в первой и второй половине 29 июня), проводимые по просьбе дивизии авиагруппой, размещенной на соседнем аэродроме Тересполя.
«Укрепление занято собственными подразделениями, тем не менее частично еще горит. При этом захвачено 386[1304] пленников, после того как сразу после полудня гарнизоном были выпущены несколько женщин и детей»[1305].
Дальнейшие планы дивизии — главными силами готовиться к выступлению.
Захват Восточного форта, по мнению Деттмера, означал слом последнего, еще существующего сопротивления. С этого момента, подчеркивал он, вся цитадель и город Брест-Литовск надежно находятся в руках 45-й дивизии.
Однако одновременно нескольким подразделениям отдано распоряжение продолжать зачистку и обыск цитадели. Падение Восточного форта, и это понимали в штабе «сорок пятой», означало лишь конец последнего из наиболее мощных очагов сопротивления и — начало новой главы истории обороны — полупартизанской борьбы одиночек и небольших групп, скитающихся по опустевшим, пропитанным пороховой гарью казармам.
Но у дивизии не было ни малейшего желания быть вписанной в эту главу каким-либо образом. «Брест-Литовский период» нужно было завершать.
Эпилог
«Последние защитники, первые легенды»
Обыск Восточного форта окончен. Развалины еще дымятся, смрад от цитадели разносится по городу, но бой завершен. Частям отдаются приказы о расквартировании и принятии охранения в Брест-Литовске. Продолжаются работы по расчистке и вылет «Юнкерсами-52» очередных подразделений батальонов Набера
