всю ночь. Несмотря на него, две группы польских добровольцев совершили вылазки. Одной из них якобы удалось уничтожить несколько танков и бронеавтомобилей.
С утра подразделения 10-й танковой и 20-й моторизованной дивизий вновь начали атаку. Ожесточенные бои, временами переходящие в рукопашные схватки, продолжались весь день. Атака вновь захлебнулась — на гребне крепостных ворот.
Артиллерия и авиация, действующие достаточно активно, мало чем могли помочь штурмующим. Во время авианалетов и ударов артиллерии поляки уходили в казематы, затем вновь поднимались на вал.
Немецкому командованию необходимо было добиться, чтобы пехота атаковала сразу же за огневым валом артиллерии.
На следующий день эту задачу попытались решить два пехотных батальона 10-й танковой и 20-й моторизованной дивизий. С 10 утра при поддержке танков и артиллерии они вновь начали атаку на те же позиции — валы Северного острова (у Северных ворот).
Как и было оговорено, артиллерия открыла огонь, но наступление вновь приостановилось — из-за неспособности пехоты 10 PzDiv наступать непосредственно за огневым валом. Потеряв терпение, Гудериан вместе со своим адъютантом — оберст-лейтенантом Браубахом пошел в передовые подразделения. Однако когда те все-таки вновь поднялись, запоздало и уже без приказа, то, судя по всему, из-за окончательно спутавшегося графика, огонь задних рядов накрывал передние. Браубах отправился туда, чтобы прекратить беспорядок, но его с расстояния 100 метров тяжело ранил польский снайпер с бастиона. Несколько дней спустя адъютант Гудериана скончался от полученных ранений. Атака вновь была отбита, причем с еще более тяжелыми потерями для немцев.
Однако и поляки, к тому времени (с 14 по 16 сентября) отбившие 7 пехотных атак, поддерживаемых танками, артогнем и авиацией, потеряли около 40 % (убитыми и ранеными).
Учитывая потери, уменьшение количества боеприпасов, а также то, что на некоторых участках немцам все же удалось ворваться за главный вал и оттеснить поляков в Цитадель, в 17 часов генерал Плисовский принял решение покинуть Центральное укрепление. Этому решению способствовало и то, что Плисовский, к тому времени раненный осколком, утратил связь с командованием. Ситуацию (а к тому времени польское правительство уже готовилось выехать из страны) не знал никто. Немаловажным было и то, что немцы вот-вот перекроют единственный свободный путь — на Тересполь.
Под покровом темноты поляки покинули крепость. Отход прикрывал маршевый батальон 82-го пехотного полка и 2-я рота саперов, с задачей — заминировать дорогу и взорвать мосты. Затем они имели право покинуть крепость, присоединившись к идущим в Тересполь остальным частям.
Кстати, те действительно двинулись вовремя — в темноте у шоссе на Тересполь прошли перестрелки с патрулями I.R.76 — полком, накануне получившим приказ, переправившись через Буг и выйдя к крепости со стороны Тересполя, атаковать ее с запада. Однако поляки опередили.
Утром 17 сентября I.R.76 полковника Голлника вошел в Цитадель.
Потери сторон при боях за крепость неизвестны, однако только 15 сентября потери 69 пп 20 мд — 127 убито, 226 ранено (в т. ч. 10 — смертельно), 7 утонуло в крепостных рвах.
В районе крепости было взято в плен 988 польских солдат и офицеров, в основном раненые, оставшиеся в госпитале.
При оставлении крепости польскими войсками произошел достойный упоминания эпизод. Командир маршевого батальона 82-го пехотного полка, оставшегося прикрывать отход, капитан Радзишевский, заявил своим солдатам, что остается сражаться, разрешив им уйти. Солдаты приняли решение остаться с ним.
Тем временем отряд Радзишевского ожидали саперы 2-й роты, чьи отправленные к Радзишевскому связные так и не вернулись. Была слышна лишь перестрелка на Северном острове.
Саперы ждали до последнего, пока два их взвода не были блокированы на Центральном острове вошедшими с севера и с запада немцами. Пришлось уйти через Южный остров.
Однако неукротимый Радзишевский продолжал обороняться на Северном острове. Лишь ночью 17 сентября капитан и его люди (причем все еще имея одно орудие!) скрытно покинули его территорию, вновь заняв форт «Граф Берг» («форт Сикорского»). Немцы, занимаясь очисткой крепости, не знали об этом, считая форт пустым. Лишь 19 сентября подъехавший к форту патруль на мотоцикле предложил Радзишевскому сдаться.
Получив отказ, немцы блокировали форт и с утра 20 сентября начали систематически обстреливать его несколькими гаубицами. Но фугасные снаряды среднего калибра не причиняли особого ущерба, а в пехотных атаках немцы уже не видели смысла. В любом случае блокирование форта было достаточно надежным, поляки вряд ли смогли бы выбраться из него.
…22 сентября в Брест вошли подразделения 29-й танковой бригады РККА. Уже вечером Красная Армия взялась за форт — после мощного артналета в него попытались ворваться два бронеавтомобиля. Однако один из них свалился в ров, а второй был подбит выстрелом из единственной пушки, имевшейся у поляков. Трижды форт штурмовала и советская пехота, но, неся потери, вынуждена была отступать.
23 сентября был посвящен в основном приемке Бреста у немцев, блокированный форт на время оставили в покое. 24 и 25 сентября новые атаки — и вновь отбиты.
26 сентября по форту работала тяжелая артиллерия, на штурм были брошены значительные силы. Радзишевский вновь устоял, но потери его группы были тяжелыми. Несмотря на это, он вновь отклонил предложение о капитуляции, теперь уже от советских парламентеров.
Понимая, что дальнейшее сопротивление и в самом деле бессмысленно, Радзишевский ночью, собрав последних защитников, посоветовал им расходиться, стараясь пробраться домой. Что сделал и сам — интересно, что это удалось, несмотря на блокирование.
Пробравшись к своей семье в Кобрин, Радзишевский и был там арестован НКВД. Далее следы человека, чья история больше похожа на красивую легенду, теряются в лагерях СССР.
Конечно, подробности штурма Брест-Литовска (или Бреста-над-Бугом) в 1939 г. пока еще неясны, возможно, они несколько иные или, наоборот, верные, но вновь найденные так изменят картину, что… Тем не менее на основе имеющихся фактов можно сделать определенные наблюдения и выводы.
1) Фортификационные сооружения XIX века вполне подходят для века XX. В них можно обороняться даже от противника, имеющего огромное превосходство в силах и средствах, нанеся ему значительный урон.
2) Ни тяжелая артиллерия, ни авиация не оказались средствами, что сломили бы мужество осажденных. Более того, бой шел практически за локальный участок — главный вал Северного острова. Там не было каких-либо сверхсооружений — окопы, пулеметные гнезда. Просто полевые укрепления, хотя и находящиеся на выгодном месте. И для уничтожения их, хотя бы на участке 200–300 м не хватило всей мощи артиллерии корпуса?
3) Использование танков себя не оправдало. Но вообще непонятно, как их собирались применять? Позволю себе усомниться в «страшных потерях» танков при вылазках польских добровольцев, но действия танков при штурме главного вала были еще более нелепыми, чем слона, пытающегося навести порядок в посудной лавке. К валу было лишь несколько подходов — мостовые насыпи напротив Северных, Северо- Западных и Восточных ворот. Пройдя по насыпи (которая вряд ли окажется не заминирована), нужно внедриться в узкие ворота. Поляки блокировали их танками, хотя существовала масса менее сложных способов вывести из игры танкистов Гудериана — банальный подрыв ворот, минирование или просто зенитка, поставленная с той стороны, заблокировала бы ворота уже не польским, а немецким горящим танком. Немцам оставалось только, как в киножурналах, карабкаться танками по валам, на которые и человеку-то забраться трудновато. Но результат подобного «полигона», скорее всего, отличался бы от киношного. Калибры танковых пушек оказать влияние на исход боя за главный вал также не могли. Они оказались бы полезными лишь в случае прорыва за вал, разблокировки ворот и боев за здания на территории центрального укрепления. Тогда, поддерживая пехоту, уничтожая противника, практически не имеющего средств ПТО, беспрепятственно подходя к обороняемым лишь стрелковым оружием зданиям, танки могли бы решить исход боя.
4) Основная часть территории крепости оборонялась 3 дня — 14, 15, 16 сентября. Радзишевский практически 14–26 сентября, из них 10 дней в одиночестве, противостоя своей группой сначала вермахту, потом Красной Армии. Его действия — свидетельство того, что в отдельных сооружениях крепости оборона мужественных защитников может продолжаться сколь угодно долго. Фактически и группа Радзишевского, и
