равно нужно потренировать. А потом пусть решает Велка – это ее подданные. – То, что умею делать я, доступно вам всем. Вы можете этому научиться.
–А мы можем сражаться, как рыцари Ордена Истины и Силы? – разговорчивого полукровку, похоже, интересовали какие-то из героев местной истории...
–Можете, – подтвердила хейтерша. – Вы теперь все можете. Мое дело – научить вас в это верить.
–Как ты меня нашел? – Нора встряхнула то, что держала в руках. К счастью, вблизи не наблюдалось прохожих, способных разглядеть, какую неопределенную пакость взяла на руки девчонка в модельном наряде. Посадочная площадка была вообще достаточно пустынной, вряд ли кто видел, как со стены спикировало уродливое архитектурное украшение, меняя в процессе облик. Сейчас чокам выглядел комком протоплазмы – естественно, это была всего лишь условность, настоящий состав оболочки был другим, менее тривиальным. И комок этот был во власти чувств, обрывки которых Нора улавливала руками.
Обида. Нежелание оставаться в одиночестве. Недоверие к самому себе. Радость от того, что удалось найти путь, найти хозяйку...
Чокам был слишком предан своей маленькой хозяйке, чтобы оставаться в реальности, где ее не было. Причем надолго. Он начинал скучать в мире, где не было никого, кроме боязливых, хоть и вкусных, людей, и разных по характеру демонов. Некоторые его кормили, но большинство только ругало.
И вот он решил путешествовать по следу Норы, впервые в жизни прыгнув в незнакомую реальность – но ему повезло. Он следил за хозяйкой, пока она не осталась одна...
–Чудо мое, – Нора прижала чокама к груди. Тот дернулся и принял стабильную форму – сжавшись до размеров маленького зверька с нелепыми круглыми ушами. Похоже, местного популярного домашнего животного. Хейтерша высоко ценила умственные способности своего питомца – маскироваться он умел отлично. И никогда не притворялся чем-то таким, чего не видел рядом с собой. Нора покосилась на ближайший рекламный щит – там был нарисован точно такой же зверек на руках симпатичной женщины. Реклама зоомагазина.
Чокам негромко свистнул. Он чувствовал, что хозяйка им довольна.
Не выпуская питомца из рук, Нора вошла в стеклянную дверь-вертушку. Вертушка была тугой, наверное – чтобы ее не крутило ветром. Дальше был лестничный пролет, покрытый ковровой дорожкой – из какой-то жесткой искусственной ткани. Наверное, чтобы посетители вытерли ноги, прежде чем окажутся внизу, в огромном зале. Таких лестниц, спускавшихся в помещение, было несколько. Некоторые вели и ниже – возможно, там было продолжение магазина... нет, торгового центра. Нора знала это понятие, но никогда не представляла себе такого переполненного вещами помещения. То есть, не совсем вещами, здесь были еще и сенгарийцы – хейтерша помнила, что они от людей отличаются куда сильнее ее любимых эльфов. И были... да, именно люди. В ошейниках – часто очень красивых. Люди носили за сенгарийцами их покупки.
Ах да – здесь все, кто не относится к ри, могут существовать лишь в статусе чуть выше животного. Нечто среднее между предметом обстановки и забавной игрушкой. Сенгарийцы страшно похожи на демонов в этом плане... Правда, демоны все чаще оказываются на позициях гуманизма, хоть это и страшно смешно. Здесь об этом даже анекдотов не рассказывают.
Нора спустилась по ступенькам и принялась шарить взглядом по залу в поисках информации. В основном попадалась все-таки реклама, а также разные не имеющие для демона ценности штучки... Наконец хейтерше удалось найти информационное табло. Помимо рекламы, там крутили новости. И сейчас показывали Лиис Сенгарри, женщину, которая слишком хотела стать императрицей.
«А ведь мы сейчас на одной планете», – поняла-вспомнила Нора, увидев фон за плечами Лиис – гигантские статуи. Женщина, которой не суждено было править, казалась одной из них – только раскрашенной и умело притворяющейся живой. Сквозь церемониальное выражение лица пробивалась злорадность.
Лиис была похожа на Нору куда сильнее, чем на мать Велки. Оранжевый спектр ее волос растворялся в закатном фоновом небе, и было непонятно, какая у нее на самом деле прическа. Это была запись, а не прямая трансляция – вчерашняя запись...
Лицо женщины показали крупным планом, и хейтерша поняла, в чем заключается главное отличие. В глазах. Ярко-красные, они смотрели хищно, словно выцепливали из окружающего мира то, что еще не принадлежало владелице – чтобы взять, захапать, присвоить и никому не отдавать.
Не очень опасный противник. Такая навредит сама себе куда сильнее, чем могут в сумме все демоны, слетевшиеся сюда. Велка могла просто подождать, и никакого десанта уже не понадобилось бы.
Феанорчик, случайно притиснутый рукой, молча, но недовольно заворочался. Нора ослабила хватку и подумала, что Веледа все-таки права. Лиис была существом, которому власть давать не следовало ни в коем случае. Вернее, стоит дать ненадолго, пусть народ увидит наглядно, чем это заканчивается, а потом прийти и изобразить из себя спасителя. Спасителем быть всегда лестно, да и для идейного самоубийцы это – красивая вершина карьеры. Только Велка вряд ли остановится, иначе не старалась бы так.
Существо, которое для Норы было минимально ненавидимым (после Рингила) не первый год, хейтерша элементарно не понимала. Велка жила по какой-то странной схеме, и сейчас к этой схеме совсем никак нельзя было подобрать ключ, пользуясь стандартными понятиями кодекса.
Теперь Норе казалось, что и раньше она подбирала только видимость ключа. И еще она была почти уверена, что они с Велкой таки руководствовались разными редакциями кодекса. Который обе так и не дочитали, что бы они на этот счет ни говорили вслух.
Собственного чокама понять проще, чем существо, которое раньше чуть не называла подругой.
Нора отвернулась от экрана, не собираясь прямо сейчас анализировать полученную информацию, и подошла к прилавку, на котором были разложены разные блестящие штучки. Украшения. Хейтерша взяла одно кольцо, желтое, с неровным куском камня. Камень был тревожно-красным, и в огранке явно не нуждался – хотя нет... Он не был на самом деле выломан из породы, его долго обрабатывали, придавая вид случайного обломка, выгодно обтачивая крошечные грани – и все это для того, чтобы перещеголять природу в деле, которое того не стоило. Имитация ненамеренности. Кольцо было велико. Демоночка положила его обратно и взяла другое, серебристое. Это вполне удачно село на средний палец. На ноготь смотрел вершиной плоский и длинный треугольник – металлический, украшенный мелкой цветной россыпью. Через секунду россыпь согласованно посинела. Похоже, колечко подстраивалось под цвет одежды. Нора вытащила из кармана несколько купюр и сунула в руку молча ожидавшему рядом продавцу. Тот немедленно разморозился и принялся отсчитывать сдачу, внимательно рассматривая деньги. Кольцо оказалось дорогим. Нора мстительно подумала, что за эту авантюру, а в особенности за скучную роль, Велка ей еще и не столько должна.
Хейтерша попробовала представить себе, как именно будет выполнять свою часть предназначения. Где вообще в этом мире можно найти тех, кто поверит в существование настоящей наследницы?
Край глаза обожгло неоновой надписью. В ближайшей стене обнаружился вход в помещение, занятое чем-то идентичным компьютерному клубу – понятию из лексики отца. Точка платного общественного доступа в местную сеть.
Есть здесь уже есть недовольные, то в сети они определенно должны найтись. Сделав это заключение, Нора направилась к обклеенным плакатами дверям.
В нашу каюту кто-то намеревался войти. Это было ясно даже мне, хотя я только что вынырнула из сна, в котором бродили предательски синтегийские образы. Из сна меня вытащили беспардонно болтавшие спутники, и я только начала сообщать им данные о глубине их общего морального падения, как сразу же услышала возню за дверью. Дверь мы качественно закрыли, но возможность открыть ее снаружи существовала.
–Кто там? – громко спросила я, видя, что помощи ждать бесполезно. Слава завис, а Рингил определенно занялся процессом предвкушения. – Что-то случилось?
Из-за двери официальным тоном ответили, что корабль находится на поверхности планеты из-за неполадок, и пассажирам предлагают перейти на другое корыто, которое пойдет по тому же маршруту. Ага, так мы им и поверили... Пусть не думают, что мы тут национальной обувью хлебаем национальное же блюдо... Мы должны вести себя, как положено конечному пункту цепочки. То есть – оказывать
