удивлением смотрю, как трясутся пальцы.
— Ты хочешь их увидеть? Подойди к порталу, который пыталась потрогать. Сама ты не сможешь им управлять. Пустишь меня?
Сжав дрожащие пальцы в кулак, встаю с пола. До водяного зеркала — всего лишь пара шагов. И я шагаю.
— Что мне нужно сделать? — всматриваюсь в круговороты тумана, стараясь расслабиться и не трястись.
— Просто думай о тех, кого хочешь увидеть, — шепот накрыл меня, как ватное одеяло.
В некоторых случаях кураж не важен. Ты громко кричишь, не обращая внимания на окружающих тебя людей просто потому, что иначе не можешь. Взорвешься, как десять тонн тротила.
И я кричу, вспарывая свой страх децибелами.
Мне не нужно сильно вспоминать. Лица тех, кого я люблю и по кому скучаю, стоят перед глазами. Текут секунды, рассеивая туман в зеркале, картинки, мелькавшие на заднем фоне вдруг резко, скачками, становятся почти в мой рост.
Затаив дыхание, жду, черт, я даже не моргаю…
Серебристый дым скользит по периферии взгляда. То, что по центру, напоминает мне кадры дореволюционной хроники, слишком быстрые, отрывистые, черно-белые, с посверкивающими молниями разрывов пленки.
Кухня, типичная для западных фильмов, окно во всю стену, за ним — пляж и море. Два маленьких мальчика бегают вокруг стола, бросая друг в друга тестом. Не понимаю. Мелькает смеющееся лицо в морщинах, седая коса.
Сердце, поднявшись к горлу, ухает вниз, к коленям ближе. Мама.
Смаргивая слезы, вглядываюсь в детей. Нет, я их не знаю…
Большой монитор, графический планшет, стопки небрежно брошенных снимков. Узкая спина, склонившаяся к рабочему столу, короткие, взъерошенные светлые волосы. Тонкие пальцы, нетерпеливо сжимающие фотоаппарат с длинным объективом. Господи… Это же…
Мальчишки с кухни взбегают по лестнице, повисая на моей взрослой дочери. Внуки?
И опять пальцы тянутся вперед, потрогать, поверить.
Едва коснувшись тонкой поверхности, замираю. Изображение замирает тоже. Мы смотрим друг на друга, так долго, целые доли секунд.
— Юлька?
— Мама?
Гневный окрик Рэйфа, туман, застилающий зеркало портала и слезы. Все это заставляет меня очнуться.
— Прости, Хранитель. Я не буду больше трогать то, что не должна. Продолжим? Пожалуйста!
Бушующий океан. Обледеневшая палуба, огромные орудия, застывшие на лафетах. Люди в зимних бушлатах, трапы, и руки, уверенно лежащие на приборной доске.
Широкие плечи, знакомая кривая ухмылка, пристальный взгляд голубых глаз. Короткая стрижка, прикрытая форменной офицерской пилоткой. И это мой Данька? Вечно 'спящий в одном ботинке'? Я ошарашена. Никак не думала, что сын пойдет по стопам деда и прадеда, став моряком. Чувство гордости и любви спирает горло, не позволяя дышать…
Резкая смена кадра заставляет меня пошатнуться, судорожно хватая воздух.
Кожаный салон машины, силуэт водителя.
Широкая ладонь, покоящаяся на коленях, тлеющая сигарета.
Усталые серо-голубые глаза, морщинки вокруг них, упрямая складка губ. Нахмуренные брови, колодка с орденами на парадном мундире.
Длинные пальцы левой руки, потирающие привычно выбритую голову.
Саша?
Сашенька!
— Хватит. Теперь думай сама, — голос Рэйфа вырывает меня из череды мелькающих кадров, заставляя очнуться.
— Нет! Подожди! Ну, еще немного? — не отрывая взгляда от зеркальной поверхности, рвусь обратно, как наркоман, лишенный грёзы.
— Ты все увидела. Думай.
Я так хочу, чтобы они были рядом. Эмоции бушуют, пытаясь разорвать душу на части. Но в памяти стоит: 'Портал слаб и не рассчитан на множественные использования'.
— Я не смогу провести сюда всех?
— Нет. Только одного, и при условии, что он осознанно примет решение — шагнуть в портал.
Плакать нет больше сил. Я с горечью понимаю, что никому из своих уже повзрослевших детей не смогу навязать судьбу, подобную моей — лишиться всех, кого любишь.
Но муж… А что, если и он уже устроил свою жизнь? Ведь прошло десять лет? Не хочу об этом думать. Я просто скажу.
— Рэйф, я хочу, чтобы ты открыл портал для моего мужа.
— Он сможет сюда попасть только в том случае, если осознанно примет решение.
— Да, и все равно я согласна.
— Это произойдет не сейчас. Из-за разницы во времени. И чтобы все получилось, нужно усилить контур.
— Я готова. Что делать?
Шорохи сотен страниц взметнулись и затихли.
— Просто подойди ко второму кругу порталов. Подошла? Видишь, их соединяет луч света? Иди по нему.
Тонкая, почти незаметная полоска приводит меня в маленький полукруглый зал, скрывавшийся в тени за кругом из квира, выложенным в плитах центральной комнаты.
Заторможено рассматриваю светящиеся шары разного диаметра, расположенные вдоль стен. По центру комнаты — нечто, напоминающее консоль самолета. Кнопочки, рычажки, светящиеся в воздухе знаки.
— Нажми комбинацию: 3-дом-7-молния-0-синий круг.
Тупо повторяю за Рэйфом. Это легко. Знаки видны четко, а местный алфавит и цифры я уже знаю.
Сфера, стоящая напротив меня, начинает тихо мерцать, увеличивая постепенно частоту проблесков. Зажмуриваюсь, как ребенок, скрещивая за спиной пальцы.
— Готово, — тихий шепот прокатывается внутри, как ручеек.
— Надеюсь, ты придешь, — шепчу сама, открыв глаза и вглядываясь в гудящую сферу.
То, что было дальше, прошло для меня, как сон. Хранитель, указав на то, что мой враг пользуется запасами Башни Огня, предложил включить дополнительную защиту башен, отключить которую возможно только отсюда, с консоли. Я согласилась. Ведь если закрыть для кнежича доступ к Башне, его воинственный пыл наверняка поубавится? Ну, или наоборот — возрастет, переключившись только на меня. В любом случае, отсекая Винса от магических игрушек, я внесу очень большие коррективы в его завоевательные планы.
Вопрос с перемещением в Кагами решился так же просто. Небольшие запасы одноразовых переносных порталов были и здесь. Равнодушно собрав с полки несколько хрустальных треугольников, я
