Она вместе с родителями встречала гостей и улыбалась всем подряд, показывая свои белые зубки и не думая о том, что такую улыбку могут посчитать слишком дерзкой.
И вот распорядитель праздника громогласно объявил, три раза стукнув жезлом об пол:
– Его Величество король Кайлан, правитель Ферелдена!
По толпе прошел легкий гул. Стремительной походкой в зал вошел молодой человек чуть старше Фергюса – почти что его ровесник. Парчовые одежды цвета темного золота, расшитые драгоценными камнями, красиво оттеняли его длинные светлые волосы. Рядом с ним шел Фергюс, гордый и страшно довольный.
Он уже не выглядел юным сорванцом – недавно Ориана родила ему сына, которого назвали Орен. И Фергюс как-то сразу повзрослел.
Брайс Кусланд с достоинством подошел к королю. Обменявшись любезными приветствиями, они двинулись вперед, и очень скоро король оказался лицом к лицу с Элайн. Она на мгновение замешкалась, а затем присела в глубоком реверансе, чуть было не наступив на проклятый подол. Над головой раздался смешок и, подняв глаза, она увидела улыбающегося Фергюса:
– Могу ли я представить Вам мою сестру Элайн, Ваше Величество? – обратился он к королю.
– Ваше Величество, – продолжил он, улыбаясь, – Вы бы видели, как она умеет управляться с мечами! Ей нет равных!
Король засмеялся вместе с ним, взял руку Элайн и поднес к губам, одобрительно глядя на нее веселыми глазами.
Процессия двинулась дальше. На ходу Фергюс обернулся и подмигнул ей.
– Шутник выискался! Создатель тебя раздери, братец! – вполголоса выругалась Элайн.
– Не ругайся. На тебя все глазеют, – шепнул Гилмор, подав ей руку. – И слушают.
– Может, ты меня еще поучишь реверанс делать? – вспылила Элайн. – Или подскажешь парочку правильных словечек, чтобы я могла душу отвести?
– Если Вам так хочется, миледи, – и то, и другое, – учтиво поклонился Гилмор, пряча улыбку.
Мало того, что брат попытался ее вышутить, так еще и Гилмор туда же. Это вывело ее из себя. Она резко развернулась на каблуках и, путаясь в подоле своего великолепного платья, чуть ли не бегом понеслась к выходу.
«Выкину эту тряпку!» – подумала она со злостью. – «Только мешается под ногами!»
Она напрямик шла к дверям, расталкивая локтями толпу. Гости изумленно провожали ее взглядами. С пылающими щеками, злая на весь свет, она выбежала прочь и остановилась только возле своего дерева.
– Ну и когда же ты повзрослеешь? – услышала она сзади голос Гилмора.
Это разозлило ее еще больше, и она неожиданно для себя самой повторила одно грязное ругательство, каковое ей однажды пришлось услышать от Джонаса, распекавшего своих подчиненных. Бедный Роланд пошел белым пятнами и тихо ответил:
– Миледи, ваше поведение не соответствует вашей красоте. Не пристало прекрасной девушке повторять такие слова.
А потом улыбнулся ей мило и тепло, именно так, как она любила. Она почувствовала, что гнев понемногу отступает.
– Все равно ты была великолепна, – сказал Роланд.
– Я надеюсь, меня никто не услышал? Ох, а то начнут трепать языком…
– Я просто поражен. Миледи, с каких пор Вас это стало волновать? – парировал он. – Так ты хотела, чтобы я научил тебя делать реверанс?
– Может, и правильно ругаться ты меня тоже научишь? – эта пикировка начала ее веселить.
– Нет, этот урок ты дашь мне сама! – возразил Роланд. – А пока начнем урок хороших манер, – и он развернул Элайн к себе лицом. Она засмеялась и, привстав на носочки, прильнула к губам Гилмора.
– Не знаю, как реверанс, а этого никакой король точно не получит! – сказала она после поцелуя.
– Я бы умер, если бы это случилось, – с серьезным лицом ответил Роланд. – Пусть короля целует королева… Подожди-ка. Кажется, ты где-то помяла свой наряд.
И он поправил и отряхнул ей платье.
– Все леди всегда следят за этим! Особенно если они на королевском приеме. И пойдем поскорее обратно!
* * *
Гилмор провел ее обратно в зал, где гости уже расселись за длинными столами, а прислуга начала разносить блюда.
Путаясь в подоле, Элайн прошла на свое место рядом с матерью. Неподалеку сидел король со свитой. Повернувшись влево, Элайн снова встретила смеющийся взгляд брата. Она нахмурилась и стала придумывать, что бы такого сказать этому задаваке. Но леди Элеонора, вовремя почувствовав настроение дочери, успокоительно похлопала ее по руке:
– Все в порядке, дорогая. Не переживай так, мы все тебя любим!
Теплая улыбка матери ненадолго ее успокоила. Но, увы, неприятности и не думали заканчиваться. То ли случайно, то ли намеренно справа от нее расположилась леди Ландра.
Это было еще хуже, чем неуместные шуточки. Ландра Лорен болтала, не останавливаясь ни на минуту. Пару раз она даже намекнула, что душка Элайн была бы замечательной супругой для ее прекрасного сыночка. Самое противное заключалось в том, что душка должна была непринужденно выслушивать излияния этой курицы – права покинуть свое место у нее не было. И это бесило ее до такой степени, что Элайн была готова лично убить эту Ландру вместе с ее сыном.
У нее даже промелькнула приятная мысль, что она сделает это с одного удара – не далее как три дня назад ей удалось с одного мощного взмаха разрубить деревянное чучело, одетое в легкие доспехи, на два аккуратных куска. Сайрус, пряча улыбку в густые усы, даже похлопал ей в ладоши.
Чтобы хоть как-то отвлечься от идиотской болтовни Ландры, она поковырялась в своей тарелке. Есть она совсем не хотела, зато жажда заставила осушать один кубок за другим. Она пила молодое вино жадными глотками, почти не ощущая вкуса и не осознавая, что пьянеет. Тем более, что каждый следующий кубок хоть немного, но все-таки поднимал настроение.
Наконец угощение закончилось – все стали подниматься и выходить из-за столов. Увы, выпитое вино дало о себе знать – ноги казались ватными, а голова закружилась. Никогда раньше она столько не пила.
Как хорошо, что рядом снова очутился верный Роланд.
Она почти не помнила, что было дальше. Зазвучала музыка, и брат… или не брат? В общем, кто-то из мужчин пригласил ее на танец и закружил. Вдруг ей стало плохо и, пробормотав что-то невразумительное, она непонятным для себя образом очутилась на улице. Затем, слегка пошатываясь, побрела в сад, хватаясь за деревья.
Вдруг резкие спазмы сжали ее желудок, но Элайн сумела удержать себя от тошноты.
Несколько часов назад она хотела выбросить мешающие ей тряпки, а сейчас почему-то беспокоилась о своем наряде. Еще она подумала о том, что хорошо бы не забыть отрубить голову этой Ландре, чтобы та раз и навсегда перестала досаждать ей дурацкими разговорами. Р-р-раз – и все!
На этих радостных мыслях силы оставили ее окончательно. Голова закружилась еще сильнее, и звезды, весь вечер весело мерцавшие в темно-синем небе, потухли.
Открыв глаза, она увидела над собой лицо Роланда. Он осторожно вытирал ее лицо платком. Они оба сидели под деревом, и ее голова покоилась у него на коленях.
Элайн было плохо и стыдно. Соленые слезы сами навернулись на глаза.
Гилмор осторожно провел рукой по ее волосам и нежно коснулся губами ее губ:
– О, нет! – участливо сказал он. – Не плачь, пожалуйста! Только не в свой день рождения!
– Я же… ни… когда… раньше так много не пила! – жалобно стала оправдываться она.
– Я знаю. Тебе скоро станет легче, – пробормотал он и снова прильнул к ее губам.
