Пока все совпадало. Это уже было очень подозрительно, но у нее оставался последний, решающий вопрос.
– Ты действительно исполняешь любые желания?
Шар стал вращаться заметно быстрее, и по нему побежали яркие блики.
– Я выполню твое справедливое желание, достойная. Одно твое желание. Назови его.
Она даже не задумалась над ответом.
– Я хочу излечиться от бесплодия. Я желаю стать матерью!
– Желание справедливо. Я исполню его. Положи Прах пророчицы на алтарь.
Это было очень хорошо и невыносимо прекрасно. У Элайн подкашивались ноги от предвкушения, что сейчас она избавится от того, что мучило ее так долго. Сейчас она выдернет из себя это проклятье. Этот кол, вбитый в ее душу и травящий ее сердце черной тоской, вот-вот исчезнет. Она наконец станет настоящей женщиной. Сейчас. Прямо сейчас.
Нетвердой походкой она направилась к алтарю.
– Справедливая цена будет оплачена тобой позже. – Механический голос не изменился ни на йоту. Поэтому смысл сказанного до королевы дошел не сразу.
– Какая еще цена? – она сразу остановилась.
– Каждое желание имеет цену. Справедливое желание имеет справедливую цену.
Она недоуменно посмотрела на кисет с Прахом Андрасте.
– А что же я кладу на алтарь?
– Ты всего лишь возвращаешь то, что тебе не принадлежит. Доказательство твоей избранности, достойная. Оно же и откроет тебе путь обратно.
А вот это выслушивать было уже далеко не так приятно. Мало того, королева почему-то подумала, что дальше будет еще хуже.
– Хорошо, справедливая цена — это что такое?
– Ты узнаешь, когда судьба придет взять ее.
К сожалению, она не ошиблась. Разговор становился просто отвратительным.
– Говори яснее... этот, как там – Свет Справедливости! Чем я должна заплатить за свое желание?
– Всем. Или ничем. Ты узнаешь потом, достойная. Когда судьба потребует свою плату, ты неизбежно заплатишь. Положи Прах на алтарь, и да пусть свершится твоя справедливость.
От радостного настроения королевы не осталось и следа.
– Постой. Как это «всем»? Что значит «всем»? Объясни, что это за такая странная цена?
– Домом, близкими, друзьями, врагами. Всем, что у тебя есть.
– Что?
– Или ничем. Твоя судьба сама определит, чем тебе заплатить – тем, что ты любишь или тем, что ты ненавидишь. Или до чего тебе нет дела.
– Что же это, значит, я должна рискнуть наугад? Всем, что у меня есть? Это несправедливо! – королева начала всерьез злиться.
– Это справедливо. Ты сама выбрала свое желание. И твоя судьба сама выберет его цену.
– Да кто это вообще такая, моя судьба? Где эта стерва?! Почему это ради нее я должна рисковать... рисковать, например, Алистером?! – она опять начала повышать голос.
– Прислушайся к себе, достойная. И ты получишь ответ на свой вопрос. А сейчас положи на алтарь Прах Пророчицы, и я выполню твою просьбу.
Элайн замолчала. Шар все так же бесшумно вращался, отбрасывая на ее замершее лицо отблески факела.
Королева вспомнила, чем именно она платила за свою судьбу.
Стремительным потоком перед ней пронеслись яркие образы убитых и спасенных людей. Уничтоженные долийцы. Спасенный эльфинаж. Растоптанные Хоу во главе с проклятым Рендоном. Трупы, трупы, трупы... Казненный Логейн. Зарубленная Анора. Освобожденный от мертвецов Редклифф. Живой Коннор. Вставший на ноги Эамон и плачущая от счастья Изольда. Отданный на растерзание этому Эамону Йован... Опять трупы... Никуда не деться от этих мертвецов... Трупы, трупы... Повешенный Натаниэль. Отпущенная и прощенная Коутрин, правая рука Логейна. Ритуал с Морриган ради Алистера...
Алистера.
Алистера!
Алистера!!
«Так значит, моя судьба придет забирать свое? И может быть, заберет Алистера? Может быть, заберет, а может и не заберет?..
Ну уж нет! Хватит, потаскала она меня за шиворот, как котенка. Я сама к ней приду. Я сама потащу ее за волосы. И пусть будет, что будет!»
Она тупо посмотрела на кисет и пробормотала:
– А если я не положу Прах на алтарь?
Шар, видимо, обладал прекрасным слухом.
– Пока ты не вернешь то, что не принадлежит тебе, я не волен творить справедливость. И ты не уйдешь отсюда.
Элайн моментально вспыхнула, словно сухая солома от раскаленной головни.
Ее сегодня уже заставили почувствовать, что это такое – «цена за справедливость». Вся эта история с судом за Бресилиан, унижение в тюрьме, эликсир счастья, гора трупов, наваленных «Бурей Века» – все это только подлило в ее костер целую бочку масла.
– Вы мне надоели! Вы все! Со своим счастьем и справедливостью!! – заорала она, надсаживаясь. – Я устала за них платить, поняли?! И хотя бы один раз я попробую показать вам кукиш, поняли?! И пусть эта самая судьба или кто-там-еще... сама давится этой самой справедливостью, но я ей Алистера не отдам! НЕ ОТДАМ!!! Поняли?!
– Без платы я не волен творить справедливость, – занудно повторил шар.
– А вот и не надо! Мне не нужна такая справедливость! Я и так сыта ей по горло. Хватит! – она продолжала кричать на величайшую драгоценность всего Тедаса, словно это был не Свет Справедливости, а глухой пьяный боцман.
– На! Давись моим доказательством! Я ухожу – считай, что я недостойна! А ты забери, если это тебе так нужно! Жри!
Она выгребла из кисета горсть Праха и, подскочив к шару, стала бросать и бросать в него то, за чем она гонялась столько времени. Ее аж трясло от возбуждения, ей хотелось хоть как-то воздействовать на этот шар – столь же прекрасную, сколь и отвратительную драгоценность, чтобы услышать или увидеть от нее хоть какую-то эмоцию. Осуждение, гнев, пусть даже ненависть. Хоть что-то другое вместо этих бесстрастных слов о ее судьбе, ее близких, доме...
Когда кисет опустел, она запустила в сверкающую сферу этим куском уже бесполезной кожи, но тщетно. Голос, раздавшийся после ее геройского буйства, ничуть не изменился. Тем же нечеловеческим тоном Свет Справедливости заявил:
– Ты поступила правильно, достойная.
Это были его последние слова – внутри шара на одну секунду зажглось и сразу же лопнуло белое маленькое солнце, заставив королеву крепко зажмуриться, закрыв лицо ладонью.
Под ногами опять затряслось – это уже становилось привычным. Видимо, покойная Ланнат не рассчитала мощность своего заклинания — разбуженные горы до сих пор продолжали проявлять свое возмущение. Но вполне вероятно, что этот толчок был вызван вспышкой самой величайшей драгоценности Тедаса.
Когда Элайн открыла глаза, никакого Света Справедливости уже не было, а вместо него в воздухе висело облачко золотистых искр. Это облачко, видимо только и ждало, чтобы королева открыла глаза. Не успела она сделать и вздоха, как искрящееся облачко окутало королеву и моментально впиталось в ее тело, наполнив его странным ощущением. Как будто после долгого и тяжелого сна она проснулась с ясной и свежей головой. Бодрость и свежие силы переполняли Ее Величество.
