На втором месяце. По утрам. Когда за окном зимняя тьма, а в комнате светит ёлочка и Каптеревский фонарь, просыпается ещё один – самый яркий – светильник. Два серых сверкающих глаза!
“Сверкоглазая ты наша!” – говорит папа.
Об этом ребёнке можно сказать тысячу слов – и всё будет мало. А можно сказать одним словом: “Пронзительный!”
На втором месяце, по утрам, она поёт. Это не отдельные звуки или слоги – это целые монологи! Долгие, упоительные… ОНА ПОЁТ НАМ О СЕБЕ. Мы стоим у кроватки, заворожённые, очарованные. Нет сил отойти, отвернуться, заняться делами, которых каждое утро – непочатый край. Но отойти от неё нет сил. Каждым звуком, каждой ноткой она устремлена к нам – как тут отойдёшь? Какие дела важнее того, что сейчас происходит в ней? В ней и – между нами. Какое чудесное, волшебное кружево сплетается в эти минуты! Наша новая пуповина…
ЕЩЁ РАЗ О ПЛАЧАХ
Февраль снежный, светлый… А у нас – опять тюльпаны, принесённые папой. И всё ещё стоит наша ёлочка, которую не хочется и некогда разобрать.
А нам уже Два Месяца! А мы не успеваем писать дневничок. Жалко и грустно. Многое забывается, потому что всего слишком много. И всё же, несмотря на нехватку времени, дневничок пополняется новыми страничками:
“Сегодня ночью думала над тем: почему Ксюша так отчаянно плачет, когда её вынимают из ванны? И Антон плакал. И многие малыши, знаю, плачут. Значит, есть общая причина?
Вчера вечером купали Ксюню. В воде – блаженствовала, глядя на нас распахнутыми пронзительными своими глазищами, внимая нашим голосам и НАШЕЙ МУЗЫКЕ…
И – опять, как всегда, в момент вынимания из воды, – душераздирающий крик!
Пока вытирала и пеленала – крик не прекращался. Да не просто крик – слёзы! И такое страдание на лице, такое отчаянье… О Господи, да что же это такое?
Утешить в эти минуты – невозможно. Она попросту НЕ СЛЫШИТ меня. Она – ДАЛЕКО. Взгляд её – как в первые дни жизни: далёкий, нездешний… Пробиться сквозь этот крик до её сознания – невозможно. И я сама готова плакать вместе с ней от бессилия…
А ночью, думая обо всём об этом, вдруг поняла! Наверное, всё объясняется очень просто. (Теперь, когда поняла, кажется просто. А ещё вечером казалось: навсегда и безнадёжно непонятно).
Всё – просто. Маленький детёныш, оказавшись в воде, – возвращается в родную стихию – как бы в лоно матери – в своё ДО-РОЖДЕНИЕ…
А в момент вынимания из воды, в момент отторжения от этой – ЕЩЁ ПАМЯТНОЙ стихии, более привычной, чем земная жизнь, – в этот миг ребёнок как бы переживает вновь ужас рождения…
Ужас рождения для нашей девочки пока самое яркое воспоминание. ЭТО ещё не отошло от неё и ничем пока не затмилось. Сознание и подсознание её пропитаны ЭТИМ. На одной чаше весов – ужас рождения. На другой – наши улыбки, голоса, яркая погремушка… Нет, не скоро ещё эта, вторая, чаша перетянет ту – другую. На которой – ТАКОЕ!…'
Нет, конечно, когда я говорю “поняла” – это не так, я не столь самонадеянна. Тут можно только догадываться, только хотеть понять, делать попытки, прилагать усилия, напрягая собственную память. И – вглядываться, ВГЛЯДЫВАТЬСЯ, вслушиваться, ВСЛУШИВАТЬСЯ в Маленького Пришельца из вечности…
– Тебе не кажется, что мы – на Крыше?
– Мы и есть на Крыше.
“ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО, МАМА!”
Глава третья
И ОПЯТЬ СЛЁЗЫ…
“Как себя чувствует Ксюша?” – спрашивают по телефону друзья.
Как себя может чувствовать существо, которое напрямую связано с космосом? Если где-то в Бразилии циклон, дующий в нашу сторону, у Ксюнчика – головная боль (да-да, головная боль!), повышение температуры и прочее…
Такое ощущение, что у нас в доме поселился живой барометр. Маленький, но очень переживательный. Переживает и плачет…
“ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ЧИТАТЬ ЭТИ ГАЗЕТЫ”
Вы отбираете у меня утренние газеты. Вы прячете от меня статьи, которые могут вывести меня из равновесия. А это так легко – вывести меня из равновесия. “Тебе нельзя. Ксюша будет плакать”.
НОЧНОЕ ЗАСТУЛЬЕ
– С первых же дней я почувствовала
