голосами?… А наши лиственницы? В дни твоего детства они были ростом с тебя. Зато травы были выше тебя…
Каждая прогулка по нашему скверу была для тебя настоящим путешествием! Сначала мы отправлялись к лиственницам. Три зелёные пушистые сестры, их макушки едва выглядывали из травы. В каждый наш визит ты мерялся с ними ростом. В то лето – наше второе – им так и не удалось обогнать тебя…
Мы путешествовали дальше. К нашему шиповнику, царственно раскинувшемуся в центре сквера. Шиповник зацветал в первые дни лета и цвел до глубокой осени, до первого снега…
А наш жасмин! Вспомнишь ли ты, как он полыхал в дальнем уголке сквера белым костром? Ах, как он сиял, особенно в сумерках!…
А нашу липу вспомнишь? Ты так любил сидеть в ложбинке между ветвей, сосредоточенно наблюдая полную загадок жизнь муравьев, снующих по морщинистой коре… Может быть, именно в эти минуты сосредоточенного безмолвного созерцания в тебе зарождался будущий энтомолог?…
А наша заячья капустка! В дни позднего лета и ранней осени над её малиновыми соцветиями трепетала в жарком танце толпа пестрых бабочек… Ты опускался на корточки и замирал в немом восторге, а бабочки, принимая тебя за цветок, садились тебе на плечи, на тёмно- каштановые волосы, почти касались розовых, как два лепестка, щек…
А когда наш клен укрывал дорожку мягкой тенью, ты долго и самозабвенно играл на дорожке камушками…
Вспомнишь ли ты когда-нибудь, став взрослым, эту маленькую цветущую планету твоего детства? Вспомнишь ли себя, сидящего среди заячьей капустки с жёлтой капустницей на загорелом плече? Мальчика, в раздумье перебирающего камушки на нагретой солнцем дорожке…
Вспомнишь ли ты, как неожиданно научился читать? Тебе не было и двух лет…
Одно из моих самых любимых воспоминаний: ты сидишь у меня на коленях.
Я печатаю на машинке.
– Яботаем, – важно говоришь ты.
Ты внимательно следишь за моими пальцами, ударяющими по круглым клавишам. Все клавиши одинаковые, но очень скоро ты начинаешь различать на них неодинаковый рисунок.
– То это? – спрашиваешь ты.
– Буквы, – говорю я, не переставая настукивать по клавишам.
– Какая бука? – тычешь пальцем в клавишу.
– О, – говорю я, не отвлекаясь от работы.
– А тэта?
– Это – дэ, – говорю я. Но тут же спохватываюсь и уточняю: – Д! Д!
– Д! – старательно повторяешь ты. – А тэта?
– Л! Нет, не «лэ». И не «ль». Коротко: л!
Ты очень стараешься. Где-то с пятой попытки у тебя получается так, как надо.
– А тэта? А тэта? – не унимаешься ты. Глаза твои горят любопытством.
– Вряд ли ты запомнишь, – говорю я. – Их так много…
Но всё же отвечаю. Я знаю: всё равно ты не успокоишься, пока не получишь ответа.
Так мы и работаем вместе – день за днём. Ты уже умеешь вставлять в машинку бумагу, научился двигать каретку. Пробовал печатать. Но пальцы ещё слабы, и тебе не удалось пока ударить по клавише с достаточной силой.
– Ничего, со временем научишься, – ободряю я тебя.
Всё время звенит твой голосок:
– Какая бука? А тэта? А тэта?…
На стене в комнате – старая пожелтевшая афиша. Но крупные тёмно- красные и ярко-синие буквы не выцвели, не выгорели. Малыш сосредоточенно смотрит на афишу. В голове его идёт напряжённая работа. Переводит на меня изумленный, обрадованный взгляд:
– Буки? Это – буки? – делает он открытие.
– Буквы.
Малыш стремительно вскарабкивается на стул, становится на цыпочки, чтоб дотянуться, и его маленький пальчик тянется к огромной заглавной букве:
– Л?
– Правильно, – удивленно говорю я.
– Е?
– Да…
Глаза малыша разгораются азартом. Он выкрикивает звонко, всё более и более воодушевляясь:
– О! Н! И! Д! Е! Н! Г! И! Б! А! Р! О! В!
– Постой, постой, малыш, ты что, все буквы уже знаешь?
Я в недоумении. А сын полон азарта и восторга. Пальчик быстро-быстро бежит дальше:
– Ц! И! Р! К! П! А! Н! Т! О! М! И! М! А!
Светясь радостью, с пылающим от возбуждения лицом:
– З! В! Е! З! Д! Н! Ы! Й! Д! О!…
Недоуменная пауза.
– Ж, – подсказываю я. – Ж – жук. Видишь, она похожа на жука?
Малыш старательно повторяет, тыча пальчиком в синего громадного «жука»:
– Жук! Жук!
– Конечно, это не жук, малыш, это буква «ж». Не «жук» и не «жи», а «ж»! – спохватываюсь я, но – поздно.
– Жук! – убежденно говорит малыш. – Басей жук! Агомый!
…И в течение нескольких месяцев, уже научившись читать, малыш упорно произносит:
– Дожукдь (вместо «дождь»), жукил (вместо «жил»), жукук (вместо «жук»).
Помню:
Ты лежишь на тахте, закинув руки за голову и ногу на ногу. Горящий, влюбленный взгляд твой устремлен на афишу:
– Абаззяю! Абаззяю буки!… – восклицаешь ты, почти выпеваешь свое признание, и нежный и страстный вздох стесняет твою грудь, почти стон, полный умиления и блаженства…
