Трибека
Дэвид Кантор спустился вниз по юго-западной лестнице. Семилетний мальчик сидел у него на руках. Остальные школьники следовали за ним чередой. Они вышли на улицу.
Старшие ребята в ужасе оглядывались по сторонам.
— Что случилось?
— Ой!.. Везде мертвые!
— А-а-а-а-а!
Дети истошно закричали. Паника распространилась по цепочке.
— Все в порядке. Успокойтесь, — сказал Дэвид, оглядываясь по сторонам в поисках средства передвижения.
Тщетно. Ничего.
— Дети! Кто знает, где находятся школьные автобусы? — спросил он.
— Я знаю! — крикнула шестиклассница, махнув рукой куда-то в западном направлении вдоль 41-й улице.
— Хорошо. А теперь держитесь вместе и смотрите, куда ступаете.
Дэвид пошел за шестиклассницей по узкому проходу между рядами автомобилей. Подростки засыпали его вопросами.
— Эти люди умерли от чумы?
— Как вы будете вести автобус? Улицы перекрыты…
Звуки были слабыми, похожими на далекий фейерверк…
— Манхэттен находится на карантине. Как вы сможете эвакуировать нас с острова?
— Внутри мы были в безопасности. Может, лучше вернуться?
— Тихо!
Дэвид замер, прислушиваясь.
Звуки, приближаясь с севера, становились все громче и громче. Хлопки теперь напоминали скрежет металла о металл. Ему вторило глухое гудение.
— Это бронетранспортер. Военные, должно быть, расчищают маршрут для эвакуации. Ребята! Быстрее!
Бэттери-парк
Шеридан Эрнстмайер услышала звук удара металла о металл, когда выходила из подъезда. Такой грохот бывает во время гонок на выживание. Приблизительно определив, откуда доносится звук, женщина поспешила к внедорожнику.
— Берт!
Ей пришлось тряхнуть министра обороны, прежде чем тот очнулся от нездорового сна.
— Где жена Шеперда?
— Мертва, — солгала Шеридан. — Здесь армия. Я слышала, как с севера по Бродвею едет бронетранспортер. Это, должно быть, эвакуационная команда.
Бертран де Борн выпрямился. Прозрачную маску его ребризера изнутри покрывали капельки крови.
— Убираемся отсюда, — приказал он.
Чайнатаун
Выжившие — семь девочек-иностранок, завернутые в одеяла — шли гуськом за их одноруким ангелом-хранителем и американкой-подростком через темные коридоры, вверх по скрипучим деревянным ступенькам на первый этаж магазинчика, торгующего китайскими сувенирами.
Тучная сутенерша весила никак не меньше двухсот семидесяти фунтов. Она стала перед выходом из магазина, преграждая путь на свободу.
— И куда ж вы идете, кралечки?
Патрик Шеперд шагнул вперед, заслоняя девочек, и направил дуло пистолета убитого колумбийца в лицо сутенерше.
— Жизнь или смерть? — предложил он.
Мексиканка улыбнулась окровавленными зубами.
— Тебе меня не испугать. Я под защитой Санта-Муэрте.
— Никогда о такой не слышал.
Патрик размахнулся правой ногой и ударил со всей силы в объемистый живот сутенерши. Та, разбив витрину, вылетела спиной вперед на тротуар…
Девочки легко перепрыгивали через неподвижное тело своей бывшей тюремщицы…
Парк Колумба
Панкай Пател вел свою семью и других переживших эпидемию чумы по Байард-стрит. Парк Колумба. За сеткой забора на белом снегу, который тонким слоем засыпал заасфальтированные баскетбольные корты и бейсбольное поле с искусственным покрытием, сотни зараженных «Косой» черных крыс в едином порыве сошлись в пляске смерти и разрушения. Дойдя до полного безумия из-за укусов десятков тысяч вечно голодных блох, стаи грызунов носились по баскетбольному полю, словно косяки рыб. В центре этой кровавой оргии лежали останки пожилой супружеской пары. Принадлежность их к людскому роду можно было определить разве что по изодранной острыми зубами и когтями верхней одежде.
От вида этой ужасной сцены шестеро выживших отпрянули от ограды.
Франческа застонала. Схватки учащались.
— Паоло! Ну, сделай что-нибудь?
— Вирджил! Моя жена сейчас будет рожать.
— И чем я могу помочь? — спросил старик.
— Уведи нас из этого ужасного места к воде. Там мы сядем на катер моего шурина.
— А что станет с Патриком?
— Мы не можем его больше ждать. Если то, что он говорит, правда, то у нас осталось совсем мало времени.
— Он прав, — сказала Маниша своему мужу. — Мы не можем больше ждать.
— Нет, мама!
— Дон! Лапочка! Сейчас Патрик занят. Он присоединится к нам, когда сможет.
— Думаю, вам следует поклониться золотому тельцу, — произнес Вирджил.
Четверо взрослых, как по команде, взглянули на старика.
— Помолитесь идолу, возможно, он дарует спасение, на которое вы все уповаете.
— Вирджил! — сказал Паоло. — Моя жена вот-вот родит. Мы окружены смертью…
— Кто провел вас по долине смерти? Кто дал вакцину от чумы твоей жене? Маниша! Кто рисковал своей жизнью, чтобы спасти вашу семью от виселицы? И вот вы все здесь собравшиеся готовы бросить вашего предводителя с такой же легкостью, как евреи бросили Моисея на Синае. Верить легко, когда все идет гладко, когда конфликты служат предметом переговоров, но стоит возникнуть смертельной опасности, все меняется. А что если в этом и заключен смысл жизни? Людей испытывают на веру и верность, на то, сможет ли человек победить свое эго и довериться…
Панкай покрылся холодным потом. До его слуха долетала возня и писк крыс, которые в тридцати футах позади него дрались, разрывая на куски человеческую плоть.
— Довериться чему, Вирджил? Что нам делать?
— Верить и не сомневаться.
— Вот он! — показала рукой Дон.
