В этот момент в открытом окне второго этажа дома, соседнего с отелем, что-то блеснуло. Филипп успел заметить силуэт человека, мелькнувший в оконном проёме и скрывшийся в полутьме комнаты. Не надо обладать сверхинтуицией, чтобы заподозрить неладное – Филипп решил, что в доме напротив наверняка засел наблюдатель Симерса, который будет следить за исполнением заказа. А, возможно, и не только там.
Найкель снова потянулся и, закинув голову, широко зевнул. Со стороны это выглядело вполне безобидно – ну, устал человек, разморило его на весеннем мшаннском солнышке… На самом деле Филипп успел оглядеть прилегающие крыши – ничего подозрительного. Но теперь он уже не верил обманчивому спокойствию тихой улицы. Вспышка в окне и наблюдатель ему активно не нравились.
Филипп тяжко задумался, не забывая следить за выходом из отеля. Внезапно ему в голову пришла мысль, от которой его бросило в дрожь. Симерс-старший, по всей видимости, решил убить двух зайцев одновременно. Руками Филиппа он уберет со своей дороги профсоюзника, а потом официально объявит на киллера охоту, сам оставшись в стороне. И, вероятно, для этой цели в соседнем здании установлена камера, которая зафиксирует сцену заказного убийства.
Теперь всё встало на свои места. Филипп принял единственно-правильное решение: бежать! Он поднялся, подошёл к барной стойке и, скривившись, кивком головы попросил разрешения у бармена зайти в служебное помещение.
– Живот что-то прихватило, – объяснил Филипп. – Можно воспользоваться туалетом?
Просьбу он сопроводил кредиткой.
– Ну, что вы, для клиентов это бесплатно! – воскликнул бармен, сгребая кредитку со стойки. – По коридору, последняя дверь направо.
Быстрым шагом миновав подсобные помещения, он прошел через запасной выход кафе и двинулся к тыльной стороне того здания, где увидел блеск объектива. Консьержка – древняя бабуська, возмутилась наглым вторжением и не пожелала отвечать на вопрос Филиппа, живёт ли кто-нибудь в комнате на втором этаже, мотивируя нежелание склерозом. Склероз чудесным образом излечился при виде всего лишь одной кредитки – консьержка подробно описала двух мужчин, снявших на пару часов комнату двести семь.
– Извращенцы! – сурово закончила бабуська, – Сюда господа с дамами наведываются, а эти вдвоём пришли и заперлись. В моё время…
Филипп коротко поблагодарил её и сунул ещё кредитку.
– Я не удивлюсь, если с вашим склерозом вы меня не запомните.
Вторая купюра исчезла так же мгновенно, как и первая, а консьержка с каменной физиономией отвернулась. Филипп бросился на второй этаж, по пути доставая 'мастер'. Коридор был пуст, за дверью в двести седьмой номер слышался негромкий разговор. Филипп отошёл на шаг и пнул дверь.
Люди, находящиеся в комнате, не успели даже обернуться на треск ломаемого пластика, а Филипп уже нажал на курок. Иглы с шуршанием прошили ноги человека у окна, и он рухнул, рыча от боли. Второй только поднимался из глубокого кресла, когда Филипп выстрелил ему в одно плечо, затем в другое. Мужчина упал обратно – на его светлом пиджаке расплывались пятна крови.
Найкель подошёл к лежащему на полу и ногой отбросил в сторону игольный 'мастер' – точно такой же, каким вооружили и его самого. Только на этом сверху находился ещё и обычный оптический прицел.
– Оптика чтобы я не заметил наводящий луч? – спросил Филипп у корчащегося от боли человека. – А я, наивный, подумал, что вы хотите всего лишь заснять убийство… Пора бы мне уже научиться иметь дело с такими подонками, как вы.
Филипп наступил на пистолет, сломав ему ствол, и покинул комнату. Теперь предстояло решать, что делать дальше. Он встал поперек пути самой Гильдии, преступная сеть которой развернулась почти на каждой планете Империи. И если Симерс имеет достаточно влияния среди руководства Гильдии, то Филиппу несдобровать. Можно, конечно, затеять войну против местного синдиката, но только в дешёвых боевиках война одиночки против организованной преступной группы заканчивается победой – в жизни подобный герой умирает быстрее быстрого. Можно также отправиться на новооткрытые планеты, где вести жизнь пионера. Там мафии пока ещё нечего делать, но, честно говоря, Филиппа подобный выход совсем не прельщал. Этот вариант он оставил на крайний случай.
Найкель, поймав такси, поехал в центр города, по дороге размышляя. Денег у него нет, жить негде, работать наёмником больше нельзя… Кроме того, положение его с каждой минутой становится всё хуже и хуже – Симерсу уже наверняка доложили, что профсоюзник остался жив, а исполнитель заказа скрылся. Вскоре каждая синдикатовская 'шестёрка' будет землю носом рыть в поисках Найкеля.
Когда такси подъехало к памятнику Сенаторам, Филипп принял решение. Он завербуется в Военно- Космический Флот. Там его профессиональные навыки пригодятся, и за это будут платить деньги. А что до возможности погибнуть, так ведь он почти всю сознательную жизнь рисковал собой, зарабатывая на кусок хлеба – правда, не на простой, а на хлеб с маслом. Но самое главное: Симерс не сможет добраться до его драгоценной глотки. Филиппа отправят на какую-нибудь далекую планету, и между главой Мшанского синдиката и его должником протянется огромное расстояние. Ну, а если уж Симерс сумеет до него добраться и в армии, то тем более он сумеет достать Филиппа на 'гражданке'.
– Эй, шеф, давай-ка к ближайшему вербовочному пункту ВКФ, – сказал Филипп шоферу и откинулся на спинку мягкого сидения.
Глава 3
– Григорий Шумский!
– Я! – Грег комично вытянулся на кровати по стойке 'смирно'.
– Расслабься, а то выглядишь, будто швабру проглотил, – пожилой полковник медслужбы оторвался от анамнеза и глянул на пациента поверх очков.
– При появлении старшего по званию солдат должен встать по стойке смирно! – процитировал Грег пункт устава, над которым только что ржал. – Стоять не могу, приходится так…
– Будешь много хохмить – в самом деле, стоять не сможешь, – многозначительно пообещал полковник. – Будешь дослуживать сидячим.
Грег счёл за лучшее промолчать – действительно, средств воздействия у медиков предостаточно.
– Вижу, выздоравливаешь. Голова по-прежнему болит?
– Уже меньше, – ответил Грег и, не удержавшись, добавил: – Вы бы мне ухо новое пришили… а то голову ровно держать трудно.
– Легче второе отрезать, – невозмутимо заметил полковник, – и равновесие сразу восстановится. Значит, самочувствие хорошее?
– Так точно! – гаркнул Грег.
– Отлично. А то я уж волноваться начал. Солдат, которому служить двадцать пять лет, да вдруг не выздоровеет… Это же саботаж чистой воды. Особисты с меня шкуру спустят.
– Кому служить двадцать пять лет? – не понял Грег.
– Тебе, кому же ещё! – полковник что-то чиркнул на госпитальном листке. – Выздоравливай, солдат, ты нужен Империи! Надолго! Ну-с, продолжим обход…
И, усмехаясь в усы, начальник госпиталя удалился в сопровождении свиты врачей.
– Э-эй, – слабым голосом позвал Грег, – вы серьёзно?
Судя по всему, начальник госпиталя не шутил.
'Пьяная скотина, – подумал Грег про того вербовщика, который зачислил его в ВКФ, – ведь на ногах не стоял, а сразу сообразил взвинтить срок до двадцати пяти лет. Наверное, получил немалую премию, ведь не каждый болван согласится трубить четверть века в армии'.
При мысли об этом Грегу стало тошно. Ну, уж нет! Он не позволит воякам захомутать себя! Стоило ли спасаться, если всю оставшуюся жизнь тобой будут помыкать все, кому не лень? И с этой минуты он начал прорабатывать план спасения.
Раньше, разумеется, Грег на военных станциях никогда не бывал, однако общее представление о них имел – для этого достаточно было войти в единый информаторий и порыться. Шумский не был почитателем
