- Мы еще поговорим об этом, когда ты вернешься домой. А сейчас не вешай трубку: Джулиан хочет поздравить тебя с праздником.
- Мне пора идти, мама! Тут срочно понадобился телефон. Я люблю тебя, пока.
Она опустила трубку на рычажки так, как будто та жгла ей руку. Все-таки ее мать - совершенно ненормальная. Сьюзан не могла припомнить ее в таком состоянии с момента развода с отцом.
- Я вовсе не собираюсь звонить по телефону, - сказал Майк извиняющимся тоном.
- Я знаю, - ответила Сьюзан. - Это была маленькая невинная ложь, чтобы не разговаривать с отчимом.
- А у тебя есть отчим? - спросил Майк.
Сноу кивнула, чувствуя себя просто ужасно. Она была подавлена, прекрасно осознавая, что ждет ее после возвращения в Форт Кромвель. Картины жизни с матерью и Джулианом обрушились на ее голову. Элис казалась не столько ее мамой, сколько женой Джулиана - она всецело была предана ему. Она сразу становилась милой, уравновешенной, довольной жизнью, и у нее всегда было хорошее настроение, стоило только Джулиану появиться на пороге дома.
- Ненавижу его, - прошептала Сьюзан, - я не должна никого ненавидеть, но его я ненавижу…
- Бывает, с этим ничего нельзя сделать.
- Если бы у меня был остров, куда я могла бы убежать, - вздохнула Сноу, - я бы сбежала. Как ты.
- Ты и так здесь, - сказал Майк, - разве нет?
Сноу постаралась улыбнуться. Он взял ее за руку и повел по черной лестнице. Там было темно и пыльно. Кошки и коты поднимались, уступая им дорогу. Когда они поднялись наверх, воздух стал холоднее. Сьюзан увидела свет дня, пробивающийся сквозь щели в стенах. Они подошли к двери, Майк повернул ручку и пропустил ее вперед.
Они оказались на чердаке, где стояли старые кровати, сундуки и ящики. Майк стал рыться в дальней части чердака, проведя Сьюзан сквозь нагромождение сломанной мебели. Изорванные в лохмотья одеяла свисали с рыболовных сетей, создавая причудливый занавес. Отодвинув в сторону тонкое одеяло, Майк пропустил Сьюзан вперед.
- Здесь так уютно! - воскликнула она.
- Ага, - довольно подтвердил он.
Обогреватель работал на славу, и стало тепло. Майк приволок сюда старый матрас, покрытый старыми лоскутными одеялами. Три полки были набиты книгами. Маленькое оконце располагалось на фасаде дома, из него были хорошо видны поля, которые спускались к бухте. Снег покрывал все вокруг. У нее было такое чувство, будто она вошла в игрушечный домик для взрослых.
- Ты здесь спишь? - спросила она.
- Нет, моя комната внизу.
- Тогда для чего это?
- Здесь я удаляюсь от всего.
- Остров на острове?
Он кивнул, не задумываясь о том, как странно это звучит, и прислонился лбом к стеклу, осматривая двор. Его дедушка стоял возле сарая и грел руки над жаровней. Снег был забрызган кровью гуся. Сьюзан отвела взгляд.
- Почему ты сбежал сюда? - спросила она.
- Я твержу всем, что не сбежал, - ответил он. - Я приехал сюда. Здесь мой дом, отсюда вся моя семья, понимаешь? Мои родители, дедушка и бабушка.
- Тетя Бэсс рассказала мне о твоем отце.
- Я ведь не знал его…
Сьюзан попробовала представить себе, что один из ее родителей умер, и вдруг вспомнила о том, о чем почти забыла: ведь Сара очень серьезно больна.
- Должно быть, ты очень беспокоишься о своей матери, - заметила она.
- Конечно.
- К счастью, ей уже лучше.
Майк молча кивнул. Они стояли здесь, в его тайной комнатке, и Сьюзан подумала о них двоих, как о двух маленьких детях, которые уже многое пережили. Он никогда не видел своего отца, Сара растила его в одиночку, родители Сьюзан пережили ужасный развод, и она живет с отчимом. Они уже знали, что такое смерть.
Вздрогнув от одной мысли обо всем этом, Сьюзан плюхнулась на матрас и с восторгом посмотрела на Майка.
- И как только нормальные дети живут? Неужели им не скучно?
- Ты о чем? - спросил он, удивившись резкому перепаду в ее настроении.
- Мы с тобой можем задать кучу сверхурочной работы для двух психотерапевтов на ближайшие десять лет!
Он рассмеялся:
- Тебя когда-нибудь посылали к нему?
- Конечно. Сразу после того, как утонул Фрэд, потом еще раз во время развода. А Сара водила тебя?
- Она попыталась пару лет назад, после того как мы уехали из Бостона.
- Я тоже иногда ходила туда, но старалась избежать этого при первой же возможности. У меня часто случались мнимые простуды.
- Что?
- Я притворялась, что заболела. - Страшно гордясь собой, она несколько раз покашляла: - Вот так… А кто твой психотерапевт?
- Доктор Дэрроу - он принимает в одном из этих кирпичных домов возле Марцеллуса: сидит там часами с умным видом…
- Доктор Дэрроу? Ты ходил к доктору Дэрроу?
- Ну да.
- Высокий такой? С булавкой в галстуке? Который никогда не говорит ни слова?
- Все его дипломы развешаны на стене над столом, так что нельзя не заметить, что он учился в Принстоне и Корнеле все то время, когда мы, вероятно, писали в свои пеленки.
- Фотография его с женой на отдыхе на Багамах с двумя безупречными сыновьями близнецами?
- Да, - сказал Майк. - Все улыбаются, так что нельзя не заметить, насколько семейство Дэрроу выглядит счастливее твоей собственной семьи.
- Мы тоже так думали… - заметила Сьюзан.
- Не могу поверить, что ты тоже знаешь доктора Дэрроу! - воскликнул Майк. - Встретив тебя здесь, я как будто забыл, что мы оба из Форт Кромвеля.
- Я приехала из Ньюпорта, с Род Айленда, - поправила его Сьюзан.
- А я из Бостона, - сказал Майк. - Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Мы оба ранены Форт Кромвелем.
- Я ненавижу там все, - сказала Сноу, заметив про себя, что уже второй раз за день произносит слово «ненавижу».
Она терпеть не могла негативизма, ей казалось, что люди, которые постоянно на что-то жалуются, просто не ценят собственную жизнь.
