Алина Кускова
Подножка Купидону
Вместо предисловия
Осень в этом году чем-то походила на своенравную красавицу, неумело скрывающую свой возраст. С утра моросил мелкий унылый дождик, к обеду он плавно перешел в мокрый снег, а к вечеру наконец-то выглянуло солнце. И жизнь Виталику Цыпленкову показалась лучше, чем была с утра, и настроение его улучшилось. Помимо всего прочего, завтра намечался выходной, а это означало, что они с Аллочкой целый день проведут вместе. И кто знает, чем завершится это совместное времяпрепровождение. Вполне может быть, Виталик сделает ей предложение руки и сердца. Он ведь почти, почти решился!
Цыпленков покосился в сторону, откуда должно было выпорхнуть неземное существо, гордо носящее имя Аллочка, и глубоко вздохнул. Нужно было купить розы, именно розы, а не гвоздики! Зря он послушал маму. Наверняка Аллочке гвоздики не понравятся, она такая эстетка. Его глаза забегали в поисках ближайшего цветочного ларька, но вскоре Виталик понял, что опоздал.
Аллочка неслась на него так стремительно, что ее рыжий шарф развевался победным знаменем и был виден за два квартала. Она улыбалась и, как показалось Цыпленкову в сумерках, смотрела исключительно на него. Он быстро втянул в себя живот, распрямил плечи и выдвинул впереди себя скромный букетик белых цветов.
– Это мне, Витусик?! – раздалось рядом с ним с другой стороны. – Какой же ты молодец!
Его тщательно выбритая щека ощутила запах чужих женских губ.
Аллочка пахла по-другому, ее дорогостоящий парфюм он мог различить из тысячи. А ее нежные пухлые губки, до которых она позволила дотронуться вчера Цыпленкову, целовались совершенно иначе. И эти объятия – Цыпленков ощутил весомую тяжесть на своей шее – вовсе не ее объятия!
– Долго ждал, милый? – продолжала прыгать возле него роскошная блондинка в кожаном плаще, с непокрытой головой и грудью четвертого размера, которая норовила вывалиться из глубокого выреза плаща.
У Аллочки был нулевой размер. Цыпленков с ужасом отметил, что не может оторвать взгляд от этого коварного выреза. Оказывается, ничто мужское ему не чуждо! И это стыдно, как бы сказала его мама. Он попытался поднять глаза на блондинку, но не смог. Еще секунду он полюбуется этим откровением и объяснит блондинке, что она ошиблась. Он не тот Витусик, за которого она его принимает. Тот с гвоздиками, возможно, ходит где-то поблизости. Таких идиотов, то есть влюбленных, у памятника великому композитору Чайковскому сегодняшним вечером полным-полно. Последнее, о чем подумал Виталик Цыпленков, было огромное «спасибо» местным электрикам за полное погружение во тьму главной городской достопримечательности, возле которой традиционно назначали встречи влюбленные. Видимо, роскошная блондинка ошиблась и немного повисела на хилой шее долговязого Цыпленкова.
– Что это значит, Цыпа?!
С противоположной стороны улицы прибежала запыхавшаяся Аллочка, ее рыжий шарф поник и часто затрепыхался в области живота. «Она неправильно дышит!» – диагностировал свою невесту Виталик и кисло улыбнулся. Сейчас он все объяснит Аллочке, блондинка извинится и оставит его в покое.
– Какой такой Цыпа?! – возмутилась роскошная блондинка и поперла на Аллочку. – Если у моего жениха фамилия Цыпленков, то это вовсе не значит, что его можно называть безмозглой курицей! Да может быть, я замуж за него выхожу только из-за его фамилии! Да может быть, я всю жизнь мечтала стать Эммануэль Цыпленковой! Да может быть…
– Виталий! – пискнула Аллочка в отчаянии. – Это что еще такое?!
Оторопевший кавалер не нашел вразумительных слов и принялся мычать в ответ нечто несуразное. Свет светом, но тусклый фонарь, под которым они стоят втроем, ясно позволяет видеть, что Цыпленков вовсе не тот мачо, к которому должна спешить такая роскошная блондинка.
– И нечего ему на улице мерзнуть, – заявила блондинка, хватая Цыпленкова под руку. – Он в пять лет скарлатиной переболел, а в три года – краснухой!
– Цыпа, – простонала Аллочка, – какая скарлатина?!
– Да, – подтвердил Виталик, – в пять лет болел. И в три года.
– А недавно он перенес ангину! – нагло заявила блондинка, чем выбила из колеи Аллочку.
– Действительно, – недоверчиво ухмыльнулся Цыпленков и пошел за блондинкой, – перенес.
– Ему еще сделали анализ на скарлатину, – бросила Аллочке блондинка, уводящая в темноту Виталика. – Но на этот раз диагноз не подтвердился.
– Да, – радостно кивнул тот, – не подтвердился.
– А еще у него родинка в неприличном месте!
Последний аргумент поверг Аллочку в шок. Цыпленков ей изменял! Пока она строила из себя недотрогу, он развлекался с наглой блондинкой. И та уже называет себя его невестой, а он подтверждает каждое ее слово.
Аллочка поглядела вслед исчезающим фигурам и разрыдалась от обиды.
Глава 1. Санитары добрачных отношений
– Так, – поднимая к потолку огромные синие глаза, перечисляла роскошная блондинка, – сто рублей медсестре за регистрационную карту пациента. Она не кочевряжилась, девчонки в регистратуре мало получают. Про родинку мама Виталика сообщила совершенно бескорыстно. Самое смешное, что она забыла, на каком именно неприличном месте она у него находится. Последний раз мама видела сына голышом в три года, когда его купала. После этого возраста его купал исключительно отец, но он в нашем деле никакого участия не принимал. Но Цыпленков с невестой на это даже не обратили внимания. Так, три тысячи пятьдесят рублей за новое платье, плащ мне уже оплачен… Хм, Цыпленков обошелся в сущие пустяки.
– Да, – согласилась с ней Марианна, внося расходы в толстую тетрадь. – Всего ничего. Явная прибыль. Если и следующее дело будет таким же прибыльным, получите с Матвеем премию.
Марианна захлопнула тетрадь и поставила на журнальный столик бутылку французского коньяка. Они всегда отмечали удачно выполненное задание. За последнее время таких удачных заданий для антибрачного агентства «Подножка Купидону» было ровно три, для кого-то роковое число, но для сотрудников агентства лишь удачное начало совместной трудовой деятельности.
Собственно, сотрудников было тоже трое: роскошная блондинка Светлана Соболева, роковой брюнет Матвей Жигунов и раскрасавица Марианна Томилина, которая являлась директором антибрачной конторы. Ей-то и пришла в умную голову великолепная мысль о незанятой нише на рынке брачных отношений. Безусловно, толчком послужила измена бывшего мужа, бизнесмена Арсения Миловидова, который не только бросил ее без средств к существованию, но и обвинил в никчемности этого самого существования.
В последнем он был прав. Марианна познакомилась с Арсением в парикмахерской, где стригла и брила мужские головы. Одна из них показалась ей вполне подходящей для замужества, о ее содержимом на тот момент она не задумывалась. После оформления брачных отношений Арсений заявил, что его жена не может стричь и брить чужие мужские головы, и потребовал ее немедленного увольнения с работы. Томилину провожали со слезами на глазах, в коллективе ее любили и ценили как хорошего специалиста. И обещали, что как только она передумает, ее сразу же возьмут обратно.
После развода возвращаться обратно не хотелось. Марианна за шесть лет привыкла к обеспеченной жизни с соляриями по утрам и выходами в свет ночами. Кроме того, она призналась самой себе, что навыки парикмахерского искусства подзабыты, девчонки уже давно стали называться не парикмахершами, а стилистами, и ей ничего не остается делать, как задуматься над тем, куда можно податься тридцатилетней женщине.
Оценив по достоинству свои возможности, а проще говоря, покрутившись перед двухметровым зеркалом в спальне (Миловидов, следует отдать ему должное, забрав все, оставил Марианне жилплощадь с мебелью), она решила, что ставить крест на своей личной жизни еще рано. Что не все мужики увлекаются, как ее бывший муж, исключительно восемнадцатилетними вертихвостками.
Но, как выяснилось методом проб и ошибок, вертихвостами оказались сами мужики. И Марианна
