хроническом заболевании и давно смирившегося с неизбежностью.
Николай ни с кем не делился, не рассказывал об этом. Родные и близкие знали, переживали вместе его беду, соседи Лукинична и Ильич тоже были родными и близкими, берегли его, как могли.
Почему ей-то?!
Он же Коле ситуацию обрисовал и ее весьма туманное и непонятное участие в деле?
Что ж это вы, Александра Владимировна Романова, умудряетесь с мужиками вытворять?! А?
— Я полгода бухал не просыхая. Вон, Ванька меня пас, жить ко мне перебрался, запирал в квартире, когда на работу уходил, боялся, что денусь куда или сгину на улице пьяный. Спасибо ему бесконечное — без него я бы пропал, точно! А потом, в один день, как отрезало! Оклемался я, понял, что нет меня прошлого, никакого нет, и надо себя заново строить.
Иван потрясенно слушал, не понимая, что случилось. Почему именно с ней он заговорил об этом, да так, как не говорил ни с кем до сих пор, даже с ним!
Что происходит-то?!
Александра посмотрела на Ивана — ничего себе новые штрихи к портрету героя!
А она понимала, что происходит!
И вдруг ей пришла в голову неожиданная идея, и, слушая вполуха дальнейший рассказ Николая, как он сюда перебрался, обосновывался, о замечательных стариках соседях, ставшими ему родными, она судорожно обдумывала пришедшую идею.
Саня редко ошибалась в людях. Почти никогда. Она и про Лильку все понимала и знала, знала, что та продаст за милую душу, если побольше предложат. Ну и что?
И рисковала, зная, ведь Лилька была единственной. Еще восемь месяцев назад.
Сейчас в жизни Сашки нежданно-негаданно появилось трое самых близких людей.
Она приняла решение, быстро взвесив все «за» и «против», уверена была, что права и это может помочь!
— Николай, — решилась она, когда Коля замолчал.
Непросто это было, и получилось как-то хрипло, от волнения. Сашка прокашлялась. Он почувствовал, что она о чем-то важном, и ободряюще спросил:
— Да, Сашенька, вы о чем?
— Коля, вы могли бы взять сюда к себе пожить одну женщину? На время?
И мгновенно почувствовала, как изменилась атмосфера вокруг, превратившись в холодную, почти враждебную. Ей показалось, что даже воздух стал холодным, недружелюбным. Мужики оба, и Коля и Иван, как-то враз отдалились от нее — с презрением, разочарованием? Черт его знает с чем. Они сидели напротив Сашки, через стол, плечо к плечу, и ощущение было такое, что ее выкинули, обдав холодом неприятия.
За все время общения с Гуровым, при их обоюдном недоверии и подозрениях, при его не до конца ей понятных мужских страхах и переполохе после секса, он не был так отстранен и так далек от нее, как в эту минуту, отгородившись презрением, что ли.
Что происходит?
Сашка недоуменно подняла брови, посмотрела на мужчин по очереди, переводя взгляд с Ивана на Колю и обратно.
А Иван весь подобрался внутри, зачерствел, испытывая нахлынувшее холодное разочарование, словно упал с высокой кручи, даже сердце застонало.
Как же так? Как он мог в ней ошибиться? Да еще притащил ее сюда, к Коле!!
— Вы что ж, мою личную жизнь решили устроить, Александра? — с недобрым нажимом, холодно спросил Николай.
Сашка не сразу поняла, о чем он, а когда поняла, то почувствовала себя совсем уж неловко и даже растерялась немного.
— Господи! Да нет, конечно! Я не об этом!
Лед, сковавший воздух над столом и заморозивший троих сидевших за ним, дал ощутимую трещину, подрастаяв.
— А о чем? — все еще холодно, но уже без презрительного нажима уточнил Коля.
— Я не о вашем благополучии, Коля, уж простите, бога ради, сейчас думаю и не жалость таким образом проявляю. Мне подругу спасать надо! И не только ее!
— Рассказывайте! — приказал Николай.
– Вообще-то это не та история, которую хочется поведать. Да и не уверена я, что имею право рассказывать.
Сашка выехала из ворот фабрики, продолжая злиться на глупость управляющего и всерьез обдумывая, не уволить ли его. Нет, она не спорит, что бывает и жесткой и требовательной, но не запугивает же она их, в конце-то концов! Он, видите ли, боялся ей сообщить!
Добоялся, идиот!
Накопилось такое количество нерешенных проблем с оборудованием и с бухгалтерией! Он все откладывал, думал, что начальница в Москве, далеко, авось пронесет!
«Надо уволить, объявить конкурс на вакантную должность среди местных. Этого я как-то впопыхах взяла. Кто же мне его порекомендовал? Кто-то из местной администрации. Не помню».
Она устала, расстроилась, есть хотелось, и дорога была в сплошных асфальтовых заплатках и колдобинах, что не добавляло радости. Выруливая из города на шоссе в сторону Москвы, Санька заметила, что машины впереди притормаживают, объезжая какое-то препятствие.
«Авария, что ли?»
Шедшая впереди машина, мигнув красными задними фонарями, замедлилась, осторожно что-то обогнула и рванула вперед. Сашка увидела бесформенную темную кучу на асфальте, притормозила, как и все ехавшие впереди нее, и… и поняла, что это человек.
Она резко затормозила, посидела пару секунд, присматриваясь, и все же вышла из машины.
Это оказалась девушка, вся в крови, от одежды остались одни лохмотья. Саша подумала, что ее сбил кто-то и уехал, она опустилась перед ней, сев на корточки.
— Вы меня слышите?
Девушка была в сознании и пыталась что-то сказать, и только тут Сашка увидела, поняла, что девушка избита до полусмерти. А может, и не до полу!
— Дети… — еле слышно, разбитыми, изуродованными губами прошептала девушка.
— Милая, потерпи! — попросила Сашка, быстро набирая на сотовом, который взяла с собой, выходя из машины, «Скорую».
Сашка звонила в «Скорую», в МЧС, везде ей отвечали приблизительно одно и то же — подъехать смогут не раньше чем через час! Пробки! Пятница! Полно аварий!
— Миленькая, — встав перед незнакомкой на колени, уговаривала Сашка, — ты сможешь подняться? Ну, давай!
Девушка не могла! Она пыталась, но не могла.
Встав посреди дороги, раскинув руки в стороны, Сашка остановила какой-то автомобиль. Визг тормозов, мат-перемат.
— Помогите мне! — приказала Сашка орущему водиле. — Немедленно! А то я на вас в суд подам за неоказание помощи!
— Какой суд! Ты что, поехала? — возроптал мужик, но из машины вылез.
Сашка потащила его к лежавшей девушке.
— Давайте вместе ее поднимем и перенесем ко мне в машину!
— Пьяная, что ли?
— Нет! Давайте!
Мужик отодвинул Сашку, поднял девушку сам. Санька ринулась вперед, распахивая заднюю дверцу.
— Ты бы подстелила что-нибудь, она тебе весь салон перепачкает, — проявил заботу ворчливый водила. — Я вон весь измазался! Связался тут!
