обузой. Поэтому я с легким сердцем спрятал генератор в дальний ящик. Авось когда-нибудь пригодится!
Что-нибудь этакое для личного использования в ближнем бою я придумаю попозже, а пока надо взяться за самое главное, дающее неоспоримое преимущество перед любым военным отрядом начала тринадцатого века и лежащее на поверхности, — порох. Причем лежащее в самом прямом смысле — необходимая для его изготовления селитра выступала в виде белого налета на поверхности навозных ям и окружавших их стенках. Поэтому ее добыча запоминалась в основном своеобразным э… амбре, сопровождающим процесс и долго не выветривающимся из одежды. Нет, я, конечно, сам собирать ее не полез, но на краю ямы пришлось присутствовать в течение всего времени, направляя и руководя действиями провинившихся в чем-то домочадцев, присланных сюда отбывать наказание. Но мои мучения, к счастью, продолжались недолго. Ученики оказались способными и вскоре уже сами руководили отрядами «боевых ассенизаторов», нанятых из представителей городского дна и действовавших в ямах, через которые протекали городские стоки, в трактирных конюшнях и уборных, если таковые имелись, а также в окрестных скотных дворах и голубятнях, так как селитры нужно было много и внутренних ресурсов конюшни Цадока категорически не хватало. Для пущей секретности, чтобы враги не догадались, пришлось пустить в городе слух, что это собирают вещество, необходимое для создания эликсира удачи. Подозреваю, что после этого сборник народных немецких преданий о жутких, не брезгующих ничем ради прибыли евреях пополнится еще одной красочной страницей, но зато не будет народных умельцев, сожгущих город в результате непродуманных экспериментов. В одном из средневековых манускриптов указывалось, что для лучшей селитры нужна моча епископа, и меня подмывало пустить и такой слух, но, по зрелом размышлении, воздержался.
Первую партию селитры после механической очистки, по способу, указанному, кстати, все в том же манускрипте, обработал смесью воды с древесной золой для вытеснения нитрата кальция и замены его на нитрат калия, что должно было сделать селитру менее гигроскопичной, уменьшая порчу будущего пороха от сырости. Потом, руководствуясь многочисленными инструкциями, найденными через Интернет в монографиях, посвященных вопросу, смешал в нужной пропорции порошки полученной селитры, доступной тут в любом разумном количестве серы и древесного угля, приготовленного в соответствии с рецептом из ивовых и ореховых веток. Залил в ступку со смесью немного разбавленного спирта (сколько полезных применений оказалось у продукции моего самогонного аппарата!) для придания влажности — толчение всухую стоило жизни очень многим мастерам пороховых дел. Часа два толок все это пестиком до превращения смеси в мельчайший порошок. Затем слипшуюся массу продавил через мелкое сито для получения гранулированного пороха и выложил для просушки — я решил сразу перескочить через несколько этапов развития технологии производства черных порохов и обзавестись самым продвинутым его вариантом.
Разделил продукт на две части. Одну поджег прямо во дворе. Яркий язык пламени, в несколько мгновений превративший кучку в облачко вонючего дыма, подтвердил горючесть смеси. Для второго этапа испытаний, во избежание ненужных слухов и провоцирования местного епископа на очередную истерику, пришлось выехать на «полигон» в близлежащем лесу. Толстостенный глиняный горшочек с выведенной наружу в качестве запала пропитанной селитрой ленточкой из ткани взорвался с оглушительным грохотом. Расставленные вокруг него на разном расстоянии соломенные чучела, имитировавшие воинов противника, частично были повалены взрывной волной и осколками горшка, а частично — загорелись от разлетевшихся частичек пороха. Видавший разрыв приснопамятной магниевой гранаты Цадок только удовлетворенно покивал головой, а вот присутствовавший на испытаниях Олег, разглядывая результаты применения невзрачного горшочка с его кулак величиной, несколько минут не мог подобрать челюсть. А потом набросился на меня с вопросами, прежде всего заставив поклясться, что тут нет ни малейшего вмешательства нечистой силы. Естественно, его прежде всего интересовал способ применения этого оружия в бою.
Меня этот вопрос, что неудивительно, тоже сильно интересовал. Только, в отличие от бывшего десятника, я уже знал все возможные варианты применения пороха в военном деле, и мне надо было лишь выбрать наиболее подходящие. Ручной огнестрел отпадал сразу — производство нормальных стволов мне пока не потянуть, не говоря уже о всей остальной неслабой механике. Не городить же примитивные фитильные ружья? Пушки? По сути, те же грабли, что и ружья, слегка смягченные требованиями к изготовлению стволов. Большой ствол легче отлить из бронзы, чем миниатюрный ружейный, но качество… Не хотелось бы глупо погибнуть от разрыва ствола, а это довольно вероятный сценарий при отсутствии опыта крупномасштабного бронзового литья. Да и, кроме дульнозарядного орудия, на скорую руку ничего не получится, а городить огород ради многокилограммовой бандуры, раз в час плюющейся на пару сот метров камешком размером в кулак, не имело ни малейшего смысла.
Тогда оставалось всего два реальных варианта: ручные гранаты и ракеты. На них после длительного размышления я и решил остановиться. В принципе только что испытанный образец уже мог использоваться в качестве гранаты, но его надежность, эффективность и безопасность, как говорится, оставляли желать… Лучше, конечно, стальной корпус, но на данный момент это было нереально. Использовал литой бронзовый, с внешней насечкой, дающей кучу осколков размером примерно полсантиметра на полсантиметра. В небольшое отверстие в корпусе вставлялся запальный шнур — изготовленная из кожи трубка, набитая порохом с пониженным содержанием селитры для более медленного горения. Так как скорость этого самого горения, несмотря на все принятые меры — точный отвес пороха и его тщательное приготовление, — все равно колебалась в довольно широких пределах, будущим гранатометчикам рекомендовалось не затягивать с броском после поджигания запала. Кстати, для быстрой добычи огня пришлось сконструировать спиртовую зажигалку с кремневым запалом. Общую схему слямзил с зажигалок «Зиппо», чего, увы, не скажешь о качестве. Сложное изделие нормально заработало только с четвертого прототипа, зато теперь огонь с большой вероятностью — зажигалка срабатывала в среднем четыре раза из пяти — можно было добыть за секунду, пользуясь только одной рукой. С трудом изготовив десяток экземпляров, остановился на этом — на продажу изделие не предназначалось, а для наших целей хватит. Но в связи с резким расширением сферы применения спирта пришлось обучить специальный персонал для поддержания круглосуточной работы самогонного аппарата. На этом я не остановился и сделал маленький, но высокоточный боеприпас — модификацию гранаты, встроенную в удлиненную арбалетную стрелу. Она могла доставить заряд дальше и точнее, что компенсировало его малую мощность. Новинка очень понравилась Олегу.
А вот с ракетами все было сложнее. Во-первых, потому, что черный порох с его нестабильным горением — не лучший выбор для ракетного топлива, во-вторых, достаточно сложная конструкция. Если, разумеется, делать реальную боевую ракету, а не шутиху. Поэтому решать эту задачу я начал, только когда появилась минимально необходимая материально-техническая база.
А появилась она так. Я уже давно обещал себе ввести измерительные приборы и в конце года занялся этим вплотную. Сначала даже встал в тупик: то, что все единицы измерения выводятся из времени, длины и массы, мне, конечно, было известно. Но возникла проблема: где взять эталоны этих трех базовых размерностей. Мы как-то привыкли, что метр, килограмм и секунда (а я собирался не мудрствуя лукаво вводить единицы СИ, прежде всего чтобы свободно пользоваться данными из справочников, которые притаскивал из будущего) — это что-то незыблемое, присутствующее в нашем окружении с сотворения мира.
Нет, с килограммом все просто — это вес одного кубического дециметра пресной воды. Но, чтобы отмерить дециметр, надо иметь эталон метра. Который, по одному из первых определений, равен одной сорокамиллионной длины Парижского меридиана. Щас, уже побежал мерить Парижский меридиан! Возникла идея оттолкнуться от своего роста. Но кто гарантировал, что он здесь и там у меня одинаковый? Скорее всего, как раз разный, ведь он зависит не только от ДНК, но и от условий жизни и возраста. Легко получить ошибку процентов в десять, а это меня никоим образом не устраивало.
Оставалась последняя надежда — секунда. Озадачив во время очередной «побывки» Интернет, выяснил, что существовало еще одно определение метра — длина маятника, установленного на широте Парижа, полупериод качания которого равен секунде. Широта Парижа — сорок пять градусов северной широты, а Мюнхен находился на сорок восьмой параллели. Можно сказать — то же самое. Теперь только дело за определением секунды. Ее физическое определение, найденное в Интернете и привязанное к
