сказала:
— А может вы и правы. Может мне тоже стоило выучить эти слова. Тогда я могла бы сказать своим хозяевам всё, что о них думаю.
— То же, что ты сказала Коле Пучкову перед тем, как он порвал твою тетрадь?
Юра накаркал. Фирма, в которой он работал, вышла из бизнеса. Это совпало с началом рецессии и найти работу было не просто. Он прожил в стране уже достаточно долго и не хотел любую работу за любые деньги, он искал то, что ему нравилось за зарплату, которая соответствовала его квалификации. На первое интервью его вызвали только через три месяца. Он разговаривал почти со всеми работниками отдела и когда в зал заседаний вошёл хозяин, Юра решил, что это завершающая встреча, но тот, задав несколько общих вопросов, сказал, что непосредственным начальником Юры будет женщина и сделал многозначительную паузу.
Юра пытался понять, чего от него ожидают. В Америке феминистки давно уже выиграли войну за равноправие. Правительство вынуждено было заключить с ними позорный мир, по которому мужчины уступали своё место представителям слабого пола на всех фронтах. Исключение пока ещё составляли сборные страны по боксу и тяжёлой атлетике, но даже тренеры этих команд были готовы выкинуть белое полотенце.
Хозяин выжидающе смотрел на него и на всякий случай Юра заметил, что женат больше 15 лет и давно уже привык к женскому руководству. Собеседник расслабился и сказал, что отдел возглавляет леди из Англии, которая у себя на родине была президентом конкурирующей фирмы. Она очень трудолюбивая женщина и требует от своих работников полной отдачи. В данный момент она занята, но если Юра немного подождёт, она расскажет ему о планах своего отдела. Пока Юра ждал, он думал как себя вести, чтобы понравиться будущей шефуне. Он представлял себе чопорную английскую даму, одетую в консервативное платье, которая, возможно, пригласит его на ленч и проверит, знает ли он правила хорошего тона и понимает ли насколько отличается королевский английский язык от американского жаргона. Он не знал, почему у него возник такой образ. Наверно, описания туманного Альбиона и частые жалобы британцев на погоду крепко засели у него в голове, а суровый климат никак не ассоциировался в его мозгу с лёгким характером. Когда в кабинет вошла невысокая женщина в джинсах и кроссовках, Юра подумал, что она ошиблась дверью. Но она протянула ему руку и представилась:
— Пэт Кокрин, вы будете работать в моём отделе.
— Юрий, — автоматически ответил он, бросив взгляд на свитер Пэт, который по последней американской моде был намного больше, чем требовалось, чтобы полностью спрятать её изящную фигуру. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Оба были сильно разочарованы. Она представляла себе русского мужчину самцом высокого роста, крепкого сложения, который после бутылки водки, выпитой из горлышка, залихватски пляшет присядку. А этот тщедушный метр с кепкой выглядел так, что мог свалиться от одного запаха спиртного, и, глядя на него, возникала мысль, что если он не дай бог присядет, то сил привстать у него просто не останется.
После длительной паузы Пэт сказала, что сейчас у них горячее время и они принимают не только на постоянную работу, но и на неполную рабочую неделю, часов на 70–80[14] . Юра закашлял, а Пэт, улыбнувшись, успокоила его:
— Это шутка, но вполне возможно, что вам придётся работать по выходным.
Он только пожал плечами. Выбора у него не было: лучше работать и получать хорошую зарплату, чем болтаться без дела и жить на нищенское пособие.
— Ладно, — сказал он, — но весной я планировал взять 10 дней, чтобы поехать с дружественным визитом на вашу родину.
— Две недели не обещаю, а дней 5 дам, — ответила Пэт.
— А если я получу личное приглашение от королевы?
— Тогда разрешу прихватить ещё и субботу.
После разговора с Пэт в отделе кадров ему вручили официальный оффер[15]. Зарплата и бенефиты были гораздо лучше, чем он ожидал. Юра ликовал, но зная правила игры, подавил радость, натянул на лицо маску сильно разочарованного человека и сказал, что должен посоветоваться с женой. Намерения торговаться у него не было, но кто знает, может быть, увидев его реакцию, Пэт сама предложит ему более высокую зарплату. Пэт усмехнулась и, пожав ему на прощание руку, сказала:
— Я рассчитываю, что вы начнёте работу с понедельника.
Лиза, узнав результаты интервью, бросилась ему на шею. Для неё это был не просто переход из статуса жены безработного в статус жены хорошо оплачиваемого специалиста, она получала моральное право на отпуск. Паспорт и американское гражданство у неё уже были и выезд за рубеж не требовал такого долгого оформления как с грин-картой[16]. За шесть лет Лиза созрела для осмотра достопримечательностей Европы. Все их друзья говорили о том, что у старушки шарма гораздо больше, чем в обеих Америках вместе взятых. Лиза хотела убедиться в этом лично. Она давно готовилась к путешествию. У знакомых она узнала, когда лучше всего ехать, чтобы не затоптали туристы, в турагентствах выяснила цены на билеты, а по вечерам читала справочники и составляла маршрут. После того как Юра потерял работу, поездка была под угрозой. Три месяца её планы висели на волоске. И вот, наконец, всё устроилось наилучшим образом.
— Не всё, — возразил Юра, — нам придется ограничиться одной неделей.
— Почему?
— Шефиня предупредила меня, что у них завал.
— Ну, нет, — заявила Лиза, — глупо ехать в такую даль на одну неделю. Только к перемене времени надо привыкать три дня. Да и Натка хотела отдохнуть до начала занятий в университете. Ты ведь любишь свою дочь, ты знаешь, что она вкалывала как каторжная. Не станешь же ты лишать её удовольствия только потому, что не можешь ехать сам.
— У неё вся жизнь впереди, она ещё успеет, — возразил Юра, — а для меня это последняя возможность провести отпуск с вами, так что вы вполне можете пожертвовать неделей в Париже.
— Нет, не можем. Почему ты хочешь, чтобы мы с Наткой тебя сторожили?
— Потому что вы должны слушать старших, иметь совесть и помнить, что были моменты, когда я вас сторожил.
— Теперь у нас совсем другая ситуация.
— У нас всегда другая ситуация, если дело касается тебя.
— Нет, не всегда. Я и тогда предлагала тебе съездить в Нью-Йорк, а ты пальцем о палец не ударил, даже цену билетов узнать не захотел. Ты так разленился, что во всём надеешься на меня.
В этом была доля правды, но Юру она только разозлила.
— Ни на что я не надеюсь. Просто для меня жизнь в семье важнее любых путешествий, а ты ради того чтобы посмотреть на заплёванный город хочешь бросить меня одного.
— Я совсем не хочу, просто так получается.
Он понимал, что Лиза всё равно поедет и для его собственного спокойствия лучше было бы притвориться довольным и счастливым, но он не мог. Потеря работы, а потом её поиски подействовали на него. Стала напоминать о себе и давно забытая боязнь одиночества. Он не хотел говорить об этом жене. У неё была нервная система здоровой крестьянки и все его рассказы о фобии она считала дурью. К счастью, до сих пор Судьба была к нему милостива, но оставаться в одиночестве здесь, в пригороде провинциального Миннеаполиса, было рискованно. Это не Москва, люди здесь работают гораздо интенсивнее, а общаются намного меньше. Даже ссоры с Лизой были бы для него приятнее гнетущей пустоты. Он пытался отговорить жену от поездки, но она стала в позицию преданной матери, которая хочет показать Натке Европу, научить её ходить по выставкам и музеям, а не только по барам и ресторанам, как это делают американцы в провинции. Натке необходимо поехать в Париж, хотя бы для того, чтобы узнать, кто такой Наполеон, а то ведь в американских школах совсем не учат историю. Спорить с женой было бесполезно, она была слишком поглощена предстоящим путешествием. Она хотела во Францию любой ценой. Увидеть Париж и умереть.
Юра стал думать о том, как ему не повезло. Его приятели тоже жалуются на своих жён, но отпуск
