вспоминаю, что меня как будто ударила огромная рука. А потом хаос, беспорядочные движения, яркий свет…
Шея как деревянная. Всё онемело, всё болит, даже не могу сообразить, ранена я или нет. Кто-то лежит прямо на мне, уткнувшись лицом мне в грудь. То есть не лицом, а тем, что от него осталось.
Единственное моё желание — стряхнуть с себя эту страшно оскаленную маску без нижней челюсти. Сбежать из-под пустого взгляда мёртвых глаз, которые будто умоляют меня что-то сделать, предотвратить эту катастрофу. Изнемогая от отвращения, сталкиваю с себя солдата. Отползаю назад, но во что-то врезаюсь. Знаю, что это тоже труп, поэтому даже не оборачиваюсь. От заунывного звона в ушах кажется, будто всё это происходит далеко и с кем-то другим.
Встаю на колени и приподнимаюсь. Дома исчезли. Земля усыпана телами убитых. Несколько человек, подобно мне, понемногу шевелятся, остальные неподвижны. Сначала даже сомневаюсь — вдруг я уже в другом месте, а не там, где была до того, как случился…
…взрыв…
И вдруг на меня безжалостно нахлынули воспоминания. Теперь понятно, почему гурта обороняли двор вместо того, чтобы отступать. Это была ловушка. Они заманили сюда как можно больше наших, а потом всё взорвали.
Вижу вдалеке наших. Войска в смятении. В город войти боятся, опасаясь новых взрывов, но и отступать не могут. Подкрепления гурта мчатся вниз по склону прямо на них. Теперь вражеские корабли видно издалека, они уже почти причалили к берегу.
Врагов намного больше, чем нас. Сейчас начнётся резня.
При этой мысли вспоминаю, что должна сделать и почему я в городе, а не наверху, как приказано. Страх придаёт сил, встаю и, пошатываясь, бреду среди трупов и оторванных конечностей, пока не отыскиваю его.
Он лежит на спине и смотрит вверх невидящим взглядом, массивное тело покинула бьющая через край энергия, так хорошо знакомая мне ещё с подросткового возраста. Ни одной раны не видно. Но он мёртв.
Все силы тут же покидают меня. Будто какая-то сила прижимает к земле, и бороться с ней я не в силах. Опускаюсь на него, кладу голову ему на грудь, но родное сердце не бьётся. Глаза закрываются сами собой, и я понимаю, что пострадала гораздо серьёзнее, чем мне поначалу казалось. Я тоже умираю, в этом нет сомнения. Но ничего страшного. Жить я больше не хочу.
Ринн.
Он убит.
Мой муж.
Глава 29
Понятия не имею, где я.
Взгляд не фокусируется. Ощущаю тяжесть во всём теле, словно на каждой мышце лежит тяжёлый груз. Даже поднять руку для меня сейчас невыполнимая задача.
Тут темно, а сверху ещё нависла какая-то тень. Большая, широкая, как у Ринна. Запах кислый — засохший пот, рана, которую никто не лечит, дыхание больного.
Во рту пересохло. Уголком левого глаза замечаю свет. Слегка поворачиваю голову, ища источник. Вот оно, размытое пятно.
— Ооо аакиии ууу?
Сглатываю, но это не помогает. Только спустя некоторое время понимаю, что услышанный мной протяжный звук — это человеческий голос. Выводы делать я не в состоянии. В голову приходит какая-то мысль, но тут же ускользает. Мысли расползаются в стороны, как змеи.
— Омиии еее ууииик.
Голос низкий, мужской, мне слышится в нём что-то угрожающее, но что именно, не пойму. Всё происходит медленно. Моё восприятие не поспевает за его движениями.
Внезапно делаю глубокий вдох. Не могу удержаться, чувствую себя, будто только что тонула. Мне необходим свежий воздух. Отворачиваюсь от света, но теперь ничего не могу различить.
Чувствую, что лежу на чём-то твёрдом. Это земля. Мужчина сдвигается в сторону, и только тут понимаю, что встать мне мешает не только слабость. Он сидит у меня на ногах. Одна рука держит меня за плечо. Вторая гладит по щеке.
Мгновенно прихожу в себя. Откуда-то берутся силы. Кожей ощущаю — мне грозит какая-то опасность. Вот только не соображу какая. Мозг не работает, зато тело подсказывает, что делать.
Что со мной? Что-то не так!
Меня куда-то тащат, мои ноги поднимают, опускают, затем снова поднимают. Кто-то меня держит. На уровне пояса как будто что-то ползёт, потом мужчина откидывает этот предмет в сторону. Смотрю туда, перед глазами после контузии до сих пор всё плывёт.
Это мой ремень.
Чую запах мужского пота. Очень едкий. Застарелый, смешанный со свежим. Одежда сырая, нестиранная. В этом месте жарко, как в духовке. Издаю какие-то тихие хрипы, сама не осознавая, что именно хочу выговорить.
Меня опускают вниз. Оказываюсь на спине. В голове оглушительно звучит сигнал тревоги, слабость молниеносно сменяется отвращением. Происходит что-то очень плохое, но что именно — не знаю. Пытаюсь вывернуться, но бесполезно — меня снова прижимают к земле. Он ухватил меня за бёдра.
— Дааааааа лежжжжжжи ты сммммиррррно…
С меня снимают брюки.
В действие вступает какой-то природный инстинкт, заставляющий меня брыкаться и сопротивляться непонятно чему. Ударяю мужчину ногой, и тот хрюкает. Через секунду он дает мне такую пощёчину, что моя голова сразу разворачивается в другую сторону, туда, где свет. Перед глазами пляшут белые звёздочки.
При свете замечаю, что здесь есть и другие люди. Смутные силуэты в углах.
Но они-то почему ничего не предпринимают?
Постепенно все пять чувств возвращаются. Теперь вижу мужчину яснее. Одной рукой вцепился в пояс моих брюк и пытается их стянуть, я брыкаюсь. Он пытается удержать меня другой рукой. Мужчина крупнее меня, но слишком неуклюжий, а моя ловкость, наоборот, восстанавливается. Он всё никак не может справиться с моей одеждой, я же ещё и сопротивляюсь. Мужчина снова бьет меня по лицу.
На этот раз оглушить меня не удаётся. Бью в ответ. Мужчина отодвигается, хватается за горло и хрипит. На полноценный удар сил не хватает, но и этого достаточно. Упираюсь ногой ему в грудь и отпихиваю в сторону. Он тяжёлый, но не сопротивляется и покорно ковыляет прочь, потом спотыкается и оседает на пол, заходясь в кашле. Судя по дыханию, трахею я ему не повредила, но нормально говорить в ближайшее время он не сможет.
Разум вновь соединяется с телом. Сознание проясняется. Приподнимаюсь, прислоняюсь спиной к стене и одной рукой подтягиваю брюки.
Оттолкнувшись пятками, умудряюсь сесть прямо, хотя от усилий чуть снова не теряю сознание. Камень влажный и тёплый. Высматриваю нападавшего, но тот отполз в тень. Искать неохота — вроде бы почти не двигалась, а устала.
Снотворное, догадываюсь я. Они меня усыпили. А потом доставили сюда.
Пробуждаются слабые воспоминания. Так рыбки всплывают на поверхность, если бросить им хлебные крошки. Вспоминаю плеск воды, скрип деревянных снастей, покачивающийся гамак. Кандалы на запястьях. Смотрю на руки и вижу следы. Да, вот такие у гурта кандалы, с зазубринами внутри. Пытаешься снять — только сильнее вонзаются в руки. Я, наверное, была умницей — не пыталась. Порезы неглубокие. Так что с руками всё в порядке.
Вспоминаю звуки голосов — гурта смеются, кричат, перешучиваются. Иногда они обращаются ко мне
