разок-другой он ненароком погладил ей ручку и даже подержал минутку-другую, но ведь из чистой вежливости — точно так же он вел бы себя и с родной тетей, попади его тетя в беду. Пэки изо всех сил постарался растолковать это Слаттери.
— Ничего подобного! Мне просто ее жалко!
— Пожалей лучше старикана Опэла.
— Так ты не выручишь нас?
— Нет уж!
— Не могу поверить, — укоризненно сказал Пэки, — что передо мной действительно Суп Слаттери. Добрый, надежный старина Слаттери.
— Он самый! — заверил Слаттери.
— И ты решительно отказываешься?
— Да!
Пэки направился к двери. Он потерпел поражение.
— Да-а, — с бесконечной грустью вздохнул он, — это разбивает мне сердце. Надеюсь, больше никогда в жизни у меня не случится таких огорчений.
Надеялся он зря. Шагнув из лифта в вестибюль, Пэки узнал в красивой девушке, направлявшейся к нему, свою невесту.
Молодому человеку, помолвленному с красавицей и оказавшемуся вдалеке от нее, полагалось бы, неожиданно столкнувшись с невестой, испытывать одно чувство — ликование чистейшей воды. Однако чувства Пэки вряд ли подпадали под такую категорию. В ситуации, которая могла бы стать благодатным сюжетом не для одного поэта, чувство им владело одно — будто какой здоровяк- приятель крепко саданул его но носу.
Первой заговорила Беатриса:
— М-да. Что-то ты мне не слишком обрадовался…
При этих словах Пэки опомнился и сумел до некоторой степени воспользоваться своими умственными и физическими способностями. До полной ясности ума было еще далековато, но здравый смысл, доковыляв на подкашивающихся ногах до своего трона, подсказал: требуется выказать хотя бы малую толику сердечного восторга. И Пэки кинулся выказывать. Мозги у него пребывали еще в отупении от грянувшей катастрофы, но он все-таки ухитрился нежно улыбнуться.
— Я ужасно рад, — выговорил он. — Просто не ожидал, что… я имею в виду… понятия не имел…
— Да. Наверное.
— Когда же ты приехала?
— Сегодня днем.
Потихоньку Пэки обретал надлежащую форму. Всеми силами, понимал он, надо избегать малейших проявлений нечистой совести. В конце концов все не так уж и плохо. К счастью, у него есть в качестве алиби яхта. Беатрисе ни к чему знать, что обретался он после своего приезда не на «Летящем облаке». Манеры его, не вполне еще уверенные, стали все-таки гораздо непринужденнее.
— Нет, как чудесно, что ты сумела приехать! — воскликнул он. — Я так и надеялся, когда сообщил тебе в письме, что я тут. Но боялся, что ты не сможешь оставить дом. Как, кстати, ваши гости?
— Прекрасно.
— Много интересных?
— Весьма.
— А как домашние?
— Прекрасно.
— Как твой отец?
— Прекрасно.
— А мать? Как она?
— Прекрасно.
— А тетя Гвендолин?
Столь дотошная внимательность не тронула леди Беатрису, а только раздосадовала.
— Может, сэкономим время? Тебя удовлетворит, если я скажу сразу, что все в Уорблсе, до единого, поживают распрекрасно?
Пэки признал разумность такого предложения.
— Да… Как же чудесно, что ты сумела выбраться сюда! — повторил он, оставляя тему здоровья ее родных. — Наверное, тебе нелегко было разыскать меня, я ведь не в отеле живу. Видишь ли, я приплыл сюда на яхте. Помнишь, я говорил, что, возможно, найму… или я в письме написал про яхту?
— Нет. В письме ты написал только, что уезжаешь в Сен-Рок.
— A-а… Ну так вот, я нанял яхту. Сейчас она на якоре в гавани.
— И ты живешь на яхте?
— Да, совершенно верно. Живу на яхте.
— Вот как… — протянула Беатриса. — А я так поняла, что гостишь ты в шато, выдавая себя за виконта де Блиссака.
Пэки снова почудилось, будто его крепко двинули в нос и даже что невидимый драчун, не удовлетворившись одним ударом, заехал заодно и в челюсть. Как сквозь дымку он слушал дальше.
— Я случайно узнала, что виконт де Блиссак гостит в шато своей матери у американцев по фамилии Гедж. А только что встретила одного старика, и он рассказал мне, что ты и есть тот самый виконт де Блиссак и помолвлен с его дочерью. Ты не считаешь, что тебе следует объясниться?
Один из существенных изъянов жизни в том, что иногда человек просто вынужден говорить правду. Такой вот момент, понял Пэки, наступил сейчас. Кое-какую правду ему никак не хотелось выкладывать, но никуда не денешься.
— Я тебе все расскажу!
— Жду с нетерпением.
— Этот старик — сенатор Опэл.
— Итак, ты помолвлен с мисс Опэл?
— Нет, нет и нет! Он только думает, будто я помолвлен.
— Из того, что он рассказал мне, ты, по-моему, даешь ему достаточные основания.
— Сенатор Опэл написал письмо…
— Какое любопытное совпадение! Я только что тоже написала письмо.
— …очень и очень компрометирующее его. А письмом этим завладела миссис Гедж и пригрозила отправить в газеты. Ему ужасно хочется заполучить письмо обратно. Я случайно познакомился с его дочкой…
— Как же?
— Ну, это долгая история. Подстригал старикану волосы, а…
— Что-что?
— Сейчас некогда вдаваться в подробности. Ну, в общем, когда я подстригал ему волосы, я с ней и познакомился. Она и рассказала мне про письмо. Ну, естественно, я вызвался помочь. А это натолкнуло сенатора на мысль, будто я — Блэр Эгглстон.
— Что?!
Пэки приостановился на минутку, стараясь выстроить мысли. Он видел, что
