Поначалу, ему не особенно понравился высокомерный новичок с вечно распущенными жиденькими волосами, который постоянно хвастался тем, что он незаконнорожденный сын Барона Ритского из Шайского Герцогства. Алан полагал, тот лжет. Правду тот говорит или нет, проверить было невозможно. Карл утверждал, что никакой бумаги с перечеркнутым гербом у него нет, потому что после смерти отца его старший брат, несмотря на завещание, выставил его. А по внешности Алан определять благородных не умел. Да и напоминал Карл скорее головореза. У него было узкое лицо с аккуратным заостренным подбородком, и такой же аккуратный, но при этом длинный нос с горбинкой. Правда, нос был несколько искривлен из-за перелома, а над левой бровью красовался шрам от глубокого пореза. В итоге, вкупе с привычкой смотреть на всех с презрением, Карл имел скорее зловещий вид, нежели благородный. И это, несмотря на то, что хоть и ростом он был достаточно высокий, внушительным телосложением Карл не отличался. Но достаточно было на него посмотреть, и тут же складывался образ законченного головореза.
Но обстоятельства сложились так, что Алану пришлось искать с ним общий язык. Вскоре он даже решил, что Карл, несмотря на высокомерие, все-таки славный малый. Уже в Небельхафте, за кубком санталы, тот поведал, свою весьма печальную историю. До пятнадцати лет юноша жил вполне счастливо, барон был богат, и души не чаял в своем младшем, хоть и незаконнорожденном, сыне. Мачехи у Карла не было, престарелый барон преспокойно жил с его матерью как с женой. Братья были намного старше, и, казалось, не интересовались им. У Карла был личный наставник из самого Халифата, который готовил его для поступления в гвардейскую школу в Габире, куда брали с шестнадцати лет. Вот только отец умирает, а старшие братья выгоняют его на улицу без монеты в кармане. И это несмотря на завещание барона, который выделил ему с матерью пожизненное содержание, а заодно средства на оплату гвардейской школы.
Им с матерью, чтобы не остаться на улице, пришлось наниматься в местный трактир. Привыкший к иной жизни, воспитанный с осознанием того, что он выше других, Карл посчитал это унижением. С детства он распланировал свою жизнь, грезил о военной карьере. А теперь, разве что в пехоту идти, куда идут простолюдины. В итоге обиженный юноша не придумал ничего лучшего, кроме как убить братьев, и отправиться в Талерман. Вот только одна незадача, Орден уже как месяц не существовал. А возвращаться обратно, после того, что он сотворил, было как то не с руки.
В итоге Карл, не долго думая, примкнул к небольшому наемному отряду, при этом не оставив идею стать наемным убийцей. Три года он промышлял наемником, состоял в разных отрядах, и вот, когда судьба его занесла в Антанар, где как раз началась смута, он решил, что пора заняться делом, приносящим настоящую прибыль.
Карл нарисовал себе на щеке клеймо талерманца, чтобы казаться старше отрастил бороду, и в определенных кругах заявил о себе. Поначалу все шло хорошо, один заказ, и всего-то убить Командира городской стражи в небольшом городишке, и на месяц безбедной жизни хватит. Потом ещё один заказ, и тоже все удачно. Женушка заказала убить жестокого мужа, успешного ростовщика. А вот третий заказ брать ему не стоило. Для убийства самого князя сноровки у него оказалось маловато. Но Карл польстился на золото, и в итоге мало того, что князя не убил, а только прикончил трех его гвардейцев, так ещё и попался, будучи раненым в ногу. В итоге, он сбежал из темницы, пару месяцев отсиживался в глухой деревушке, залечивая рану, а потом примкнул к наемному отряду, в котором состоял Алан.
Так что, зная Карла, он мог с уверенностью сказать, они завтра разживутся целым недельным жалованием. А там можно в трактире в кости поиграть, это они умеют. После того, как их убрали с рынка, ни Алан ни его друзья оставаться тут не собирались. Главное, разжиться хоть какой-то суммой на первое время, и можно сваливать. То, за чем они сюда прибыли, оказалось обычным обманом, а теперь и вовсе делать в Небельхафте нечего.
Карл вернулся через полчаса. Несмотря на то, что он, похоже, промок до нитки, на его лице застыла довольная ухмылка. Немудрено, теперь никаких воплей не будет, и монеты, считай в кармане. Алан также довольно улыбнулся.
— Больше он не сунется! Я потолковал с ним! И он свалил к гребаной матери! Послал я его… В Цегенхафт, пусть там сосет хер у местных выродков! — начал хвастаться Карл, отряхивая плащ, с которого стекала вода.
— Да он скоро вернется, — не верил Том.
— Завтра посмотрим. Дай самокрутку! — в наглой манере потребовал Карл.
— Вы уже достали, половину моего дурмана скурили! — вознегодовал тот.
— Да, и моих тоже, — вторил ему Дей.
— Я вас от этого упыря избавил, а вы че, жмоты сраные? Гоните самокрутки, — Карл исподлобья посмотрел на Тома, скорчив зловещую улыбку, больше похожую на оскал, и тот, помявшись, все-таки поделился.
— Благодарю! — учтиво бросил он, и начал подкуривать.
— Ну ничего, вышвырнут вас за эту Синюю Свинью. Трактирщик хай поднял, к Ранигу ходил, — вдруг заметил Том.
— Должок ты все равно нам отдашь! А так, меня лично тут ничего не держит, — заявил Алан.
— Да, тут ловить нечего. На рынке ещё ладно, а тут херня одна, — согласился Карл.
— Велеру с Лютым сейчас хуже, мокнут на стене, — Алан глубоко вздохнул.
Сумасшедший, как и ожидал Алан, не возвращался. Впрочем, веселее от этого не стало, скорее наоборот, оказалось, так ещё тоскливее. Единственное, что радовало, дождь заканчивался. Том с Деем, обсуждали способы ремонта крыш, хвастаясь друг перед другом, у кого в деревне дом построен лучше, а сами, опасаясь проспорить, выглядывали бродягу. Карл с Аланом сидели на брусчатке, опершись о стену, и курили самокрутки Тома.
— Вот на хера на воротах караул? Эта гребаная дыра на хер не нужна даже бродягам подзаборным, — возмущался Карл.
— Точно. Кому вообще это паршивый город нужен, — вторил ему Алан.
— Не скажи. С тех пор как наследница тут, шуму поболее стало, — не согласился Том.
— Да, могилу раскопали. Алтарь сожгли. Ещё этот талерманец, — со знанием дела рассуждал Дей.
— А я б побеседовал с талерманцем о том о сем. Был бы я в замке, не упустил бы шанс, — с сожалением произнес Карл.
— На хер ты нужен ему? Он с тобой так потолкует, что мало не покажется, — съязвил Том.
— Не хрен было при Герцогине выражаться, — вдруг упрекнул друга Алан.
— А че, я твою мать, сделал? Не хер этому уроду мне рассказывать, как я должен стоять на карауле! Ну, присел, и че? — высокомерно процедил Карл.
— Но не при Герцогине же так выражаться!
— Я не видел её. Хотя, тоже мне, цаца нашлась. Я что, её обругал? Я этого мудака послал. Вот и пусть ей служат пахари сраные, а не нормальные воины! А мне по хер, — небрежно отмахнулся Карл, и поднялся на ноги.
— Гребаная скука, так и охереть недолго. Займусь ка я любимым делом, — Карл достал кинжал, и прицелился в стену напротив. Он бросил его, но тот просто отлетел тупой стороной от стены. Том с Деем громко заржали. Алан удивился, обычно Карл весьма умело обращался с кинжалами.
— Странно, я вообще-то хорошо кинжалы кидаю, — с явной досадой возмутился он, и повторил попытку. Но в этот раз вышло ещё хуже. Третья попытка тоже не удалась.
— Тоже мне, нормальный воин. Ты хоть с мечом обращаться умеешь? — съязвил Дей и расхохотался.
— Лучше, чем ты. Мне просто не повезло, — начал оправдываться Карл, явно смущаясь.
— Легко сказать, — ухмыльнулся Том.
— Заткнись. Вы сами, хоть раз попасть в щель сможете? — наигранно возмутился Карл, и тут Алан понял, что задумал этот хитрец. Похоже, наш Барон решил обобрать этих деревенщин до нитки.
— Да, смогу! Лучше тебя, мазила! — издевательски ответил Дей.
— Сам ты мазила, мудила недобитый! Поверь, я лучше кидаю кинжалы, — с презрением бросил Карл.
