И не думая играть в молчанку, пленник поведал о том, что они с Верой собирались отыскать центр Скважинской зоны и черный разлом. Потом рассказал, как именно они обнаружили артефакт. Последнее звучало не слишком правдоподобно, учитывая ценность зеркального пакаля, но полковника такое объяснение вполне устроило. К тому же оно было единственным разумным ответом на вопрос, почему Кальтер так поздно спохватился, что не спрятал находку в футляр. Это свело концы с концами в умозаключениях Ирода. А если показания пленника вписываются в теорию дознавателя, зачем тратить время на дополнительные расспросы?
– Что тебе известно о рисунке на пакале? – поинтересовался затем Грязнов.
– Ничего, – ответил Куприянов. – Я же сказал: мы обнаружили пакаль, когда ехали искать границу зоны. И поскольку он не дал нам зацепок, мы не стали отклоняться от первоначального плана. А когда за нами погнались вы, у нас уже не было времени ломать головы над пакальной картинкой.
– Как-то все слишком просто, – недоверчиво прищурился полковник. – По-моему, ты мне что-то недоговариваешь.
– До недавнего времени эта игра и впрямь казалась мне простой, – не стал спорить Кальтер. – Однако сейчас я так не думаю. Да и тебе не советую расслабляться. В Дубае «серые» заставляли меня гоняться за пакалями. Сегодня они сами вручили мне пакаль, жаль, только не предупредили, какую цену придется за это заплатить. Ты уверен, что тебе в конце концов не выставят точно такой же счет?
– Поглядим, – пожал плечами Ирод и вынул из кармана маленький шприц. – Но я все же проверю, насколько ты был со мной честен. Ты не против? Понимаю, что у тебя больше нет резона нам лгать, да только кто тебя знает. Ты раскусил фальшивого «серого» – возможно, что на самом деле никакой ты не игрок, а один из них. Возможно, вся эта авария подстроена так же, как «серый», убитый тобой, подстроил для тебя в Дубае нашу смерть.
– Если аль-Наджиб был настоящим «серым», почему он позволил так легко себя убить?
– О, так ты знал нашего шейха? Как тесен мир! – Ирод издевательски ухмыльнулся. – А убил ты его потому, что иногда у «серых» тоже случаются критические дни. Типа тех понедельников, когда и крокодил не ловится, и кокос не растет… Впрочем, кому я тут рассказываю про невезение?
Грязнов снял с иглы шприца колпачок и повернул голову пленника вбок, выискивая шейную вену, чтобы ввести в нее сыворотку правды.
– Полковник! – неожиданно обратился к Ироду громила, который все это время поглядывал на дорогу и по сторонам. – Гляньте вперед, полковник!
– Что там еще? – спросил тот, отвлекшись от своего занятия.
– Какое-то столпотворение.
– Ну и в чем проблема? Бледный у нас что, первый день за рулем? Пусть сбавит скорость и едет аккуратнее.
– Вы уверены? Кажется, это какая-то неправильная толпа.
– Черт бы побрал этот сумасшедший город! – Ирод снова надел на шприц колпачок, чтобы случайно не уколоть себя или громилу (допустить такую оплошность в движущейся машине было легко), встал со скамьи и подошел к переднему борту кузова. После чего тут же хлопнул ладонью по кабине и скомандовал: – Эй, а ну стоп машина!
Пикап затормозил. Кальтер не мог оглядеться и выяснить, что творится вокруг – мешали полуметровые борта. Все, что он отсюда видел, это затянутое дымом небо и отблески пожаров, которые, судя по всему, охватили уже половину Скважинска, если не больше. В долетающих до Куприянова звуках тоже не было ничего необычного. Что можно расслышать в таком хаосе кроме треска огня, воя сирен, грохота и криков? Иногда их разбавляли автоматные очереди и взрывы, продолжающие вызывать у Кальтера иллюзию, будто он перенесся из некогда сонного поволжского городка в одну из ближневосточных горячих точек.
Однако сейчас в этом шумовом коктейле кое-чего недоставало. Головорез Ирода упомянул про столпотворение, а оно не могло обходиться без гвалта или, на худой конец, просто громких голосов. Тем не менее сколько Куприянов ни напрягал слух, ничего подобного он не расслышал. Правда, на нем могли сказываться последствия аварии, хотя это маловероятно. Он слышал, о чем толкуют между собой Ирод со товарищи, а, значит, должен был, по идее, различать шум близкой толпы.
– И чего стоят, кого ждут? – раздался голос из кабины. Кажется, это говорил водитель, которого полковник называл Бледным. Кальтер опознал и этот голос. Он принадлежал тому наемнику, что отправил его в нокаут во время стычки на крыше дубайского небоскреба.
– Да ведь они все в ожогах! – донеслось оттуда же. Это восклицание явно принадлежало удивленной женщине. – И еще, мне чудится, или у них у всех глаза горят?
– Горят, – подтвердил Ирод. – И я даже знаю почему. Помните, о чем рассказывал аль-Наджиб? Плазмодемон не только сжигает людей, но и порою заражает их своей аномальной энергией.
– После чего они теряют рассудок и становятся крайне агрессивными, – добавил громила. И, взгромоздив на крышу кабины «Milkor», припал к его оптическому прицелу.
– Кстати, насчет горящих глаз, – подал голос третий сидящий в салоне пикапа наемник, чей голос, так же как голос женщины, Кальтер не узнал. – Никого не настораживает, почему мы видим, что они горят
– Потому что они
– Что дальше, босс? – осведомился Бледный. – …Босс?
– Погоди, не суетись, – попросил Ирод, пристально глядя вперед. – Если мы их не заинтересуем, тогда тихо, без резких движений развернемся и объедем это скопище. Ну а если заинтересуем…
Шум, который не дал полковнику договорить, являл собой громкое многоголосое шипение, а вслед за ним земля содрогнулась от топота. Даже не видя толпы, Кальтер догадался, что навстречу «Доджу» рванула как минимум сотня человек. Или зомби, раз уж наемники единодушно сочли их таковыми.
– Бледный, жми на газ и не тормози! – скомандовал Ирод, которому сам враг помог определиться с решением. – Оружие к бою! Гробик, швырни им парочку «плюшек»! Не желают разойтись по-хорошему, значит, сойдемся по-плохому!
Поступить иначе Грязнов не мог. Кальтер видел верхушки растущих вдоль улицы деревьев и понимал, что она слишком узка для быстрого разворота громоздкого пикапа. Если враги налетят скопом, они облепят машину, и не факт, что наемники от них отобьются. Им было практичнее пойти в контратаку, благо их атаковала не техника, а обычная «пехота»… Ну, или не совсем обычная, учитывая нынешнее состояние этих людей.
Дважды выстрелил «Milkor». Но, судя по тому, как близко прогремели взрывы, на этом его работа была завершена. Так и вышло. Гробик опустил на дно кузова гранатомет и подхватил штурмовой дробовик, что тоже лежал у него под рукой. Дальше все зависело только от пуль и от выдержки водителя, которому предстояло врезаться в толпу и проехать по человеческим телам. Хотя, принимая во внимание репутацию этой компании, вряд ли Бледный испытывал сейчас угрызения совести. При необходимости полковник Грязнов и его люди не дрогнув проложат дорогу даже в толпе обычных людей. А на зараженных неведомой болезнью им было и подавно начхать.
Как, впрочем, и Кальтеру. Он свыкся с мыслью о том, что скоро ему придется умереть. Поэтому для него не было принципиальной разницы, получит он пулю в лоб или будет брошен на растерзание нелюдям. И все же валяться связанным и беспомощным, когда вокруг тебя кипит сражение, было для него крайне непривычно. От стрельбы и взрывов в его крови вновь закипел адреналин, который вмиг убил апатию и пробудил в нем жгучее желание действовать.
Что ни говори, а боевые инстинкты Кальтера были живучи, словно у настоящего хищника. Но ведь никто не освободит его от пут и не даст ему оружие, даже поклянись он, что не направит ствол на Ирода и его бойцов. Ирод ни в грош не ставит чьи-либо клятвы, а тем более клятвы бывших собратьев по Ведомству. Тоже в своем роде защитный инстинкт, помогающий предателю и дезертиру Грязнову выживать в ополчившемся против него мире.
По бамперу и защитной решетке пикапа загрохотали удары – машина и бегущая ей навстречу толпа столкнулись. Послышались хруст и чмоканье раздавленных колесами тел. Удары посыпались и на обшивку – это противники, увернувшиеся от гранат, тарана и колес, атаковали «Додж» с флангов и с тыла.
