улицу, а вместо прогулок режутся с друзьями в компьютерные игры. Знаю, это ужасно скучные вещи для светской беседы, поэтому избавлю вас от подробностей нашего разговора. Впервые мы с капитаном разговаривали на обычные темы. Не про Монка, убийства, расследования или правоохранительные органы, а про жизнь.
Сидя с ним за одним столиком, поедая суп и ковыряясь в закваске, я впервые увидела в Лиланде Стоттлмайере простого человека, а не детектива из отдела убийств.
Мы расположились на видном месте, чтобы Монк сразу увидел нас, когда наконец доберется до холла, что и произошло через полчаса после того, как мы оставили его на тридцатом этаже.
Монк шатаясь вышел из лестничной клетки с таким видом, будто пешком преодолел пустыню Мохаве. Расстегнув две верхние пуговицы на воротнике и, даже не признавая нас, он двинулся в Цветочные Конструкции Фло.
—Думаешь, он видел нас? — спросил Стоттлмайер.
—Не знаю, — ответила я.
Вставать, чтобы проверить, мы не стали. Во-первых, мы еще не доели суп, а во-вторых, знали, что Монку придется пройти мимо нас, если он захочет выйти из здания. Но наш разговор закончился. Мы молча сидели и смотрели на цветочный магазин, ожидая, что будет дальше.
Через несколько минут он вышел, держа в руках красивый букет, и рухнул в кресло за нашим столиком.
—Воды, — похрипел он.
Я достала Сьерра-Спрингс из сумочки и подала ему. Он жадно выхлебал ее и осел в кресле.
—Как прошла Ваша прогулка? — спросила я.
—Тонизирующе, — ответил Монк.
—Кому цветы? — поинтересовался Стоттлмайер.
—Вам.
Монк протянул цветы капитану, который недоуменно посмотрел ему в лицо, приняв букет. Сомневаюсь, что он оценил потрясающую композицию из лилий, роз, орхидей и гортензий.
—Это своего рода извинение?
—Это доказательство того, что Лукас Брин виновен в убийстве.
Стоттлмайер посмотрел на цветы, затем перевел взгляд на Монка.
—Не понимаю. Как цветы могут что-то доказать?
И тогда я их узнала. Я видела их раньше, и вспомнила, где.
—Я поговорил с Фло, — Монк указал на цветочный магазин. — Этот букет ее оригинального дизайна. Она им очень гордится.
—Фло молодец, — сказал капитан.
—Лукас Брин купил у Фло такой же букет в четверг, — продолжал Монк.
—И что?
—Он был для его любовницы, Лиззи Драпер, — объяснил Монк. — Я видел точно такой же букет вчера у нее дома.
Не знаю, как Монк разглядел цветы, ведь все время, пока мы находились у Лиззи, его взгляд был прикован к ее расстегнутой рубашке. Должно быть, у него феноменальное периферийное зрение. Этот букет был совершенно идентичен тому, что Лиззи Драпер использовала в качестве модели для натюрморта.
—Даже если это правда, — произнес Стоттлмайер. — Какое это имеет отношение к убийству Эстер Стоваль?
—Эстер Стоваль шпионила за соседями. Она смотрела через бинокль на их дома и делала фотографии, — рассказывал Монк. — Однажды она сдала соседа кабельной компании за то, что он смотрел спортивный канал через незаконный ресивер.
—Я удивлен, что она прожила так долго, — пошутил капитан. — Нельзя вставать между мужчиной и спортом по телеку.
—Думаю, у Эстер были компрометирующие фотографии Лукаса Брина с Лиззи Драпер, и она угрожала отправить снимки его жене, если он не откажется от проекта кондоминиума. Развод стоил бы ему десятки миллионов. Поэтому Брин убил Эстер.
Стоттлмайер покачал головой.
—Это слишком неподъемная ноша, даже для тебя, Монк.
—Но так все и было! — воскликнул Монк.
Уверена, что он прав. И Стоттлмайер тоже прав. Если есть что-то, в чем Монк никогда не ошибался, то это убийство. И Монк знал, что мы это знаем. Это делало ситуацию крайне неприятной для капитана.
Стоттлмайер поднял букет: — Это все, что у тебя есть?
—Еще у нас есть ее кнопки, — ответил Монк.
—Ее кнопки?
—Я не мог не заметить их, — сказал он.
Это было, вероятно, самым большим преуменьшением дня.
—На них были написаны буквы «ЛБ» — пояснил Монк. — Раньше я думал, что это торговая марка. Но это монограмма. Рубашка, надетая на Лиззи, была сделана вручную для Лукаса Брина.
11. Мистер Монк и запах подозреваемого.
