Пчелы в радость

Один пчеловод ответил честно: 'Кто ж вам рой продаст? Рои все себе оставляют! Всем известно, что из роя семья получается гораздо лучше, чем из отводка!'.

И это подтверждает большинство пчеловодов-практиков. Ведь с роем выходит в основном молодая, сильная пчела, имеющая огромный строительный потенциал, а в случае второго или третьего роя и хорошая роевая матка.

Роение пчелиной семьи – совершенно удивительный, очень сложный и совершенный процесс. Кто видел, как десятки тысяч пчёл, словно по команде, начинают волнами выливаться из летка, как они с восторженным гулом кружат над ульями и садятся плотной гроздью на ветку ближайшего дерева, тот наверняка ощущал торжественность рождения новой пчелиной семьи.

Можно долго рассказывать о закладке маточников, о выходе роя, о брачном полёте матки и о других интереснейших деталях этого таинства, но это совсем отдельная тема.

Со временем увлечённый читатель сам с ней познакомится, а мы лучше двинемся дальше. Немного о грустном

Итак, суть самых распространённых систем современного пчеловождения заключается в том, что посредством манипуляций с корпусами и магазинами пчёлам создают экстремальные условия, в которых они вынуждены усиленно отстраивать соты и собирать нектар. Это вызывает у них ответную реакцию – агрессию по отношению к человеку и переход в роевое состояние, которые пчеловод подавляет различными 'научными' способами.

Особенно сильно сопротивляются, как правило, именно пчёлы местных пород. А уж среднерусская пчела (о чём уже говорилось) совершенно не терпит грубого с ней обращения, за что и удостоилась репутации злобливой и ройливой, что совершенно не соответствует истине.

С другой стороны, понять пчеловода-промышленника можно – ну как с ней работать? В гнездо не залезешь, маточники не повырезаешь, а задумает роиться

– остановить невозможно! Кстати сказать, исконная жительница Европы (серая лесная пчела) не многим лучше.

Поэтому с момента возникновения современного пчеловождения начались эксперименты по завозу других (как правило, южных) пород. Примечательно, что этим начал заниматься ещё знаменитый Прокопович, изобретатель первого рамочного улья. Позднее это увлечение приняло массовый характер, но появились проблемы.

О болезнях мы уже говорили, но с этим на некоторое время можно справиться с помощи лекарств. А вот как сохранить в чистоте завезённую породу?

Закупили вы, к примеру, на свою пасеку партию кавказянок (семей серой горной кавказской пчелы). Через несколько лет часть из них погибла, часть состарилась. Что делать? Потомство от них уже будет поместным и по большей части нежизнеспособным – ведь вокруг вас чужие пасеки.

Выход один – покупать чистопородных маток (это значительно дешевле, чем пчелопакеты) в питомнике. Но и пасека питомника может сохранить породу лишь в том случае, если вокруг в радиусе тридцати километров нет пчелиных семей других пород. А это условие трудновыполнимое, вот и придумали люди искусственное осеменение маток.

Описывать эту процедуру я не буду, очень уж неприятно, но приведу мнение на этот счёт Рудольфа Штайнера, немецкого философа и естествоиспытателя, основателя антропософии и частных её приложений – биодинамического земледелия и вальдорфской педагогики.

Это цитата из его лекций о пчёлах, прочитанных 26 ноября – 22 декабря 1923 года в Дорнахе, Германия.

'Дело обстоит так – и я буду в следующий раз говорить об этом дальше,

– что производство мёда, работа и даже работоспособность рабочих пчёл могут существенно возрасти вследствие применения искусственных методов при разведении пчёл. Только нельзя, как это уже заметил господин Мюллер, подходить к этим вещам слишком рационально, лишь с точки зрения экономической эффективности. Мы в следующий раз рассмотрим пчеловодство немного глубже; мы увидим, как то, что на протяжении короткого времени оказывается чрезвычайно благоприятной мерой и, будучи положено в основу, сегодня кажется в высшей степени положительным, через сто лет уничтожит всё пчеловодство в целом, если, конечно, будут использоваться только искусственно выведенные пчёлы. Надо только захотеть, и станет видно, как то, что на коротком этапе кажется очень благоприятным, может впоследствии оказаться таким, что мало-помалу приведёт к гибели всего дела. Мы увидим, что именно пчеловодство в высшей степени интересно, поскольку оно позволяет познакомиться со всеми тайнами природы. К их числу относится и тот факт, что необычайно плодотворное в одном отношении может в другом отношении стать исключительно гибельным. Так, пчеловоды могут очень радоваться тому подъёму, которого достигло пчеловодство за короткое время, но пройдёт столетие, и радоваться будет нечему'.

Цитата говорит сама за себя, комментировать смысла нет. Поэтому просто двинемся дальше.

Системы пчеловождения (продолжение)

Итак, человечество изобрело рамочку с вощиной, предоставив пасечнику новые, доселе невиданные возможности, и инициировав изобретение различных конструкций ульев. С этого момента развитие пчеловодства пошло по двум путям.

Часть пчеловодов стремилась сконструировать такое жилище для пчёл и придумать такую систему, которые максимально соответствуют биологии пчелиной семьи и рассчитаны на минимально возможное вторжение в её жизнь.

Другая часть пошла по пути промышленного пчеловождения, рассчитанного на получение от пчёл максимального количества мёда любыми возможными способами, невзирая на их противоестественность и возможные последствия.

Именно этот, второй путь, по сей день преобладает на пасеках мира.

Однако вследствие методов, практикуемых в промышленном подходе, возник целый ряд проблем, пытаясь преодолеть которые (не отказываясь при этом от промышленных методов), люди создали целую науку, включающую в себя противороевые мероприятия, искусственное размножение и лечение пчёл от разнообразных болезней.

Решило ли это все проблемы? Нет! Почему?

· Производство (и потребление) мёда в развитых странах на нынешний момент скатилось до мизерного уровня в 350 грамм на человека в год, а мёд стал самым подделываемым в мире продуктом, что не прибавило ему популярности (для сравнения потребление сахара около 70 кг.);

· Пасечное дело из радостного увлекательного занятия многих людей превратилось в тяжёлый труд, доступный лишь профессионалам;

· Содержание пасеки стало в зависимость от постоянных закупок дорогостоящих лекарств и чистопородных маток.

Но вот вопрос. Возможен ли первый путь? Остались ли люди, ему следующие? Можно ли изобрести такую конструкцию улья, которая позволит нам избежать роения как стремления пчёл покинуть неудобное место?

Конечно, возможно! И вы уже наверняка поняли по ходу чтения (если я был достаточно убедителен), как это можно сделать.

Улей-лежак на высокую рамку

· Отказаться от любых манипуляций корпусами и магазинами, будь то установка их сверху или вразрез, поскольку это совершенно противоестественно для пчёл;

· Увеличить высоту рамки, на которой будут зимовать пчёлы;

· Обеспечить пчёлам возможность самим обустраивать в течение лета своё зимнее гнездо;

· Обеспечить хозяину улья возможность как можно меньше тревожить своих подопечных.

Но как решить основной вопрос конструкции улья – способ расширения гнезда в течение медосбора? Вниз – сложно, ведь для этого придётся поднимать улей (а весить он может 100 и более килограммов) и подставлять снизу корпус. Подобные предложения были, но распространения не получили.

Расширять вверх противоестественно.

Что остаётся?

Расширять в сторону. Была идея (реализованная в Славянском улье) – подстёгивать к улью сбоку дополнительные корпуса, но в силу технической сложности развития она не получила.

Гораздо проще оказалось сделать улей ОДНОКОРПУСНЫМ, то есть рассчитанным на максимальное развитие пчелиной семьи в объёме одного корпуса при расширении гнезда вбок. Именно этот способ и оказался самым перспективным;

И такие ульи были давно созданы, поскольку мысль пасечников, стремящихся следовать природе, шла по тому же пути, что и наша с вами. Называются они однокорпусными ульями-лежаками на узко-высокую рамку.

Перечислю те, что мне известны. Все они относятся к дореволюционному периоду.

· Улей Лайанса, 20-25 рамочек 330 х 410 мм, 1864 год;

· Славянский улей (Цесельского или Галицийский), рамочка 227 х 480 мм, в одном корпусе 10 штук, корпуса соединяются сбоку, 1865 год;