или иного проповедника собственных религиозных убеждений — значит лишать человека утешительной свободы помогать тому пастору, добродетели которого он хотел бы взять за образец и сила которого ему кажется наиболее убедительной и справедливой, а также лишать духовенство тех мирских вознаграждений, которые исходя из одобрения личного поведения являются дополнительным стимулом для серьезного и упорного труда с целью обучения человечества; что наши гражданские права не зависят от наших религиозных взглядов, так же как они не зависят от наших взглядов в области физики или геометрии, а поэтому объявлять гражданина недостойным общественного доверия, лишая его возможности занимать ответственное положение и получать за это вознаграждение, если он не исповедует или не признает то или иное религиозное учение,— значит несправедливо лишать его тех привилегий и преимуществ, на которые он, как и его другие сограждане, имеет естественное право; что это приводит также к искажению основ той самой религии, которую предполагали поддерживать, подкупая монополией на мирские почести и вознаграждение тех, кто внешне исповедует и признает ее; что хотя в действительности преступник тот, кто не противостоит такому соблазну, однако и того нельзя считать невиновным, кто кладет приманку на пути человека;
И хотя нам хорошо известно, что эта ассамблея, избранная народом исключительно в своих обычных целях законодательства, не имеет власти ограничивать акты последующих ассамблей, наделенных полномочиями, равными нашим, и что поэтому объявлять этот акт непреложным не имело бы законной силы, мы свободны все же заявить и заявляем, что отстаиваемые настоящим документом права — естественные права человека, и, если в будущем будет осуществлен какой-нибудь акт в отмену настоящего или для ограничения его действия, такой акт будет нарушением естественного права.
Заметки о штате Вирджиния
...[Восставшие против Англии колонии] объявили себя независимыми штатами. Они объединились в одну большую республику, обеспечив, таким образом, каждому штату все преимущества, вытекающие из этого объединения. В каждом штате была установлена новая форма правления. Основные принципы, в частности нашего штата, следующие: исполнительная власть находится в руках губернатора, избираемого ежегодно, [причем он может быть переизбран] не более трех раз за семь лет; ему помогает совет, состоящий из восьми членов. Судебная власть разделена между несколькими судами... Законодательство осуществляется двумя палатами ассамблеи. Одна — палата депутатов, куда входит по два представителя от каждого округа; она избирается ежегодно гражданами, владеющими недвижимым имуществом в виде 100 акров необжитой земли, или земельного участка в 25 акров с домом на нем, или в виде дома или участка земли в каком-нибудь городе; другая палата — сенат. В сенат входят 24 представителя, избираемые каждые четыре года теми же избирателями, которые для этой цели делятся на 24 района. Для издания закона необходимо согласие .обеих палат. Они назначают губернатора и совет, судей верховных судов, контролеров, министра юстиции, казначея, официальный список земельных контор и делегатов в конгресс. Поскольку вычленение штата никогда не утверждалось, а, наоборот, всегда было предметом споров и жалоб, то, для того чтобы никогда не вызывались сомнения по этому вопросу или нарушалась гармония нашей новой федерации, штатам Мэриленд, Пенсильвания и двум Каролинам были ратифицированы дарственные акты.
Это устройство было создано, когда мы были еще «новичками» и не имели опыта в науке управления. Кроме того, такое устройство было впервые создано в Соединенных Штатах. Поэтому не удивительно, что испытание временем обнаружило в нем существенные недостатки:
1. Большинство населения штата, которое платит и сражается в его защиту, не представлено в законодательном учреждении; список фригольдеров [свободных держателей земли] на право голосования обычно был в два с лишним раза меньше списка милиции или сборщиков налогов.
2. Среди тех, кто разделял представительство, участие весьма неодинаково. Так, округ Уорик, насчитывающий лишь 100 солдат, имеет то же представительство, что и округ Лаудон, в котором их 1746. Таким образом, каждый мужчина в Уорике имеет такое же влияние в правительстве, как 17 мужчин Лаудона...
3. Сенат по своей структуре очень похож на палату депутатов. Он избирается теми же избирателями, в то же время и из тех же граждан; выбор падает, конечно, на людей тех же [достоинств]. Цель учреждения различных законодательных палат — ввести влияние различных интересов и различных принципов. Так, в Великобритании говорят, что английская конституция опирается на честность палаты общин и мудрость палаты лордов. Это было бы разумным, если бы честность можно было купить за деньги, а мудрость передавалась по наследству. В некоторых штатах Америки депутатов и сенаторов избирают таким образом, что первые представляют людей, а вторые — собственность штата. Но у нас благосостояние и мудрость имеют равные шансы быть принятыми в обе палаты. Поэтому из деления нашей законодательной власти на две палаты мы не извлекаем тех выгод, которые может дать столкновение Принципов и которые способны компенсировать зло, возникающее в результате этих разногласий.
4. Все правительственные власти — законодательная, исполнительная и судебная — входят в состав законодательного органа. Концентрация этих властей в одних руках как раз и определяет деспотическое правительство. Не легче, если эти власти находятся в руках нескольких лиц, а не кого-то одного. 173 деспота, несомненно, будут угнетать [народ] так же, как и один. Пусть те, кто в этом сомневается, посмотрят на Венецианскую республику. Какой прок в том, что эти власти нами избраны?