Паскаля», книгу, в которую вторгаются идеи, возникшие в связи с замыслом «Лурда»: от имени «нового поколения», стремящегося к «мистическому абсолюту», в последнем томе «Ругон-Маккаров» говорит Клотильда: «Раз уж наука… потерпела крах — мы предпочитаем обратиться к прошлому, — да, да! к былым верованиям, которые много веков подряд приносили счастье человеческому роду». Доктор Паскаль опровергает ее, — он тоже испытывает отчаяние от плоского эмпиризма современной медицины, но верит в необходимость «все знать и все сказать», преодолеть кризис переходной эпохи. В заметках 1892 года Золя написал: «Паскаль сможет измениться, как я, — даже постарев.
Однако, еще не начав писать «Доктора Паскаля», Золя в августе 1892 года принял участие в торжественном «всенародном паломничестве», объявленном церковью. 18 августа он встречал на лурдском вокзале поезда, один за другим прибывавшие с паломниками, и в их числе «белый поезд», доставивший тяжелобольных; затем стал посещать и осматривать достопримечательности Лурда. Спустя два дня журналисты прослышали о приезде писателя, и он в интервью постарался их успокоить: «Моя книга будет содержать только факты — никаких суждений». Так со слов Золя было написано 27 августа в католической газете «Юнивер», которая в своих комментариях выражала надежду, что Золя «встретит здесь лекаря, врачующего души, — это будет лучшим чудом Лурда». Другие газеты тоже уповали на «католическое обращение» автора «Ругон-Маккаров». Между тем Золя вел подробнейшие записи: он видел больницы, где умирающих не лечат, потому что ждут чудес, где чудовищный смрад и грязь; видел поезда, наполненные больными, уповающими на божественную благодать. На второй день «всенародного паломничества» Золя посетил бюро регистрации исцелений; здесь доктор Буассари, автор нашумевшей книги «Лурд, его медицинская история (1858–1891)», давал гостю разъяснения и, в частности, демонстрировал ему девочку Клементину Труве, у которой, когда ее погрузили в бассейн, якобы тотчас же зажила страшная язва на ноге. Золя весьма скептично отнесся к этому случаю — ведь он этой язвы до излечения не видел — и о своих сомнениях сказал корреспонденту газеты «Тан». Буассари был оскорблен и заявил газетчикам: «Господин Золя нам сказал: „Да ведь вы мне чудо показываете!“ Мы никогда не произносим этого слова, но мы должны признать, что данный факт не поддается рациональному или научному объяснению». В своих записях Золя много размышляет именно над проблемой лурдских «чудес». Некоторые факты удивительных исцелений доподлинно зарегистрированы. Как их объяснить? Золя ссылается на авторитет знаменитого невропатолога Шарко, исследователя истерии и неврозов, считавшего возможным излечение сильным шоком некоторых болезней нервного происхождения. Он записывает в дневнике: «Вот где бескрайнее поле для неведомого! Сколько болезней, о которых никто ничего не знает, связано с нервной системой, и потому их можно мгновенно излечить или, во всяком случае, облегчить их течение сильным волнением, порывом всего существа, напряженным желанием выздороветь» (запись от 31 августа). Толпа, сначала удивлявшая Золя и вызывавшая в нем сочувствие, постепенно начинает внушать ему отвращение: «О чем я еще должен написать — это об удивительных разговорах верующих. Они беседуют об исцелениях, о чудесах с неслыханной легкостью и спокойствием. Самые невероятные факты не выводят их из равновесия… Они рассказывают друг другу нелепейшие истории. А ведь это не только кретины или безграмотные, но такие люди, как Лассер, как Буассари, как многие молодые люди, которых я видел. Это невероятно. Именно из-за этого я нередко взрывался… Наверно, люди должны пройти через такое состояние перед тем, как разум их окончательно омрачится…»
Упомянутый в этой записи Анри Лассер был автором двух широко разрекламированных книг — «Лурдская богоматерь» (1869) и «Чудесные эпизоды Лурда» (1883). Когда-то, в 1862 году, он начал слепнуть, выписал из Лурда бутылку с местной водой и смочил ею глаза. «Едва я прикоснулся этой чудесной водой до глаз и лба, как почувствовал себя излеченным —…это случилось с такой внезапностью, что мой несовершенный язык может сравнить происшедшее только со вспышкой молнии» («Лурдская богоматерь», кн. X). Узнав о чудесном эпизоде, лурдский аббат Пейрамаль пригласил Лассера на должность историографа Лурда. Золя встретился с ним, длительно беседовал и пришел к выводу: «Лассер одержимый, безумец, исступленный оратор» (запись от 22 августа).
Лассер показывал Золя места, связанные с Бернадеттой Субиру, — психологический облик этой девочки очень интересовал Золя. Вот что он узнал о ней от Лассера и местных жителей, которые были с нею знакомы.
13 февраля 1858 года трое девочек отправились в лес за хворостом. Дочь бедного мельника Бернадетта — ей тогда было четырнадцать лет — отстала от подруг, стала переходить вброд речку Гав и вдруг увидела «красивую даму», о которой она рассказывала, что у нее голубые глаза и белокурые волосы, на ней было белое платье с синим поясом. В течение двадцати четырех дней видение повторялось и затем навсегда исчезло. В 1866 году Бернадетта постриглась в монастырь города Невера. Там она жила в уединении, к ней никого не допускали, и в 1879 году она умерла. Лассер показал Золя убогую хижину, где родилась Бернадетта, и это посещение дало повод для следующей дневниковой записи: «Все возникло из этой темной дыры. Какие мысли приходят на ум, когда представляешь себе Грот, пламенеющий тысячами свечей, базилику, весь этот внезапно возникший мир, все эти устремившиеся сюда толпы.
Большое место в дневниковых записях августа 1892 года занимает вопрос о спекуляциях священными реликвиями и водой из «святого источника». Золя поражен денежной лихорадкой, охватившей Лурд, — город зарабатывает десять — пятнадцать миллионов франков в год. Здесь торгуют всем: в бесчисленных лавках можно купить изображения лурдской богоматери на курительных трубках, рюмках для яиц, ножах, браслетах, кольцах для салфеток, брошках, табакерках, тростях, бидонах всех размеров. Из двухсот торговцев Лурда один из самых богатых — Субиру, брат Бернадетты, который наживается еще и на популярности своей фамилии. Хозяин квартиры, на которой Золя останавливался, рассказывал ему об огромных торговых оборотах святых отцов. Некоторые из них открыли магазины оптовой продажи священных предметов, другие спекулируют водой из родника; хозяин прибавил: «Когда священникам указали на неприличие их поведения, они пригрозили, что закроют Грот, и пришлось им подчиниться, ведь Грот — это богатство нашего края». Со сказочной быстротой растут отели — в маленьком городе, недавно насчитывавшем четыре тысячи жителей (к 1892 году население уже удвоилось и достигло восьми тысяч), ежегодно бывает не меньше трехсот тысяч паломников. Улицы и площади загромождены столами, за которыми приезжие едят. Золя записывает: «Едят всюду, даже в цирюльнях». Он констатирует катастрофическое падение нравов: прежде, по свидетельству старожилов, на весь Лурд было пять-шесть проституток, теперь им нет счета. Золя заносит в дневник: «Почти все девушки занимаются проституцией… Женщины поджидают паломников на вокзале и предлагают им комнаты; некоторые, помоложе, миловидные, предлагают сверх того себя; нередко на соблазн поддаются и священники». Многие девицы приезжают в Лурд с родителями, надеясь выйти здесь замуж. «Говорят, — записывает Золя, — что в Лурде открыто специальное брачное агентство».
Такова одна из подготовительных рукописей Золя к «Лурду» — дневник его августовской поездки 1892 года, который он при создании романа широко использовал.
Во время и после поездки Золя в Лурд пресса шумно обсуждала его намерения. Католические газеты выражали надежду, что Золя напишет религиозную книгу, и в таком случае сулили ему земные блага. «Голуа» от 26 августа хитро подмигивала: «Мы надеемся, что Золя-мистик предшествует Золя-академику»; газета «Жюстис» утверждала: если роман Золя будет проникнут христианским духом, тираж его достигнет пятисот тысяч, а автор получит кресло академика. Религиозные листки, — прежде всего «Круа», — благодарили Золя за то, что его приезд оказался отличной рекламой для лурдского Грота, — никогда до сих пор пресса не уделяла такого внимания видениям и чудесам. Сам Золя держал себя сдержанно и старался не давать оснований для прогнозов. Корреспонденту «Тан» он сказал: «В настоящий момент наблюдается возврат к мистицизму… Почему происходит этот неожиданный шаг назад? Потому что наука не сдержала
