минут. Добавляем лук, нарезанный кольцами, щепотку шафрана, соль, черный перец, щепотку черной зиры. И жарим до готовности еще 5 минут. На отдельной сковороде надо обжарить овощи (дома, в Питере, я делаю это на каменном гриле). Сначала выложите баклажаны, затем перец и потом уже — помидоры. Все овощи я режу кольцами. Когда баклажанчики достигнут полуготовности, через 5–7 минут, посолите и поперчите. В классическом рецепте зиры нет, но мне она нравится. Выкладываем овощи и мясо в казан и, убавив огонь, тушим все это великолепие еще 3 минуты. Через некоторое время пробуем. Если не хватает соли или остроты, то досаливаем и перчим. Все, домашний садж готов! Те, кто захочет предать меня остракизму за этот, с их точки зрения, неправильный рецепт, вспомните, что такое садж. Для тех, кто не знает, объясню: садж — это большая, выпуклая металлическая сковорода, древнейшая в Азербайджане кухонная утварь. Снаружи на ней выпекают лепешки, а внутри готовят различные кушанья. Садж — это и сковорода, и название блюда. С ним связано целое направление азербайджанской кулинарии.
А вот настоящая классика саджа. Растопите в сковороде-садже курдюк, разделив его на две части. Порежьте небольшими кусочками мясо, посолите, поперчите, положите в курдючный жир. Когда мясо будет готово, отодвиньте его на край саджа и жарьте один за другим остальные ингредиенты: тонко нарезанные айву, грушу и яблоко, посоленный баклажан и перец целиком, отодвигая их к краю по мере готовности. Помидоры не режут, кладут их в центр, где они смешиваются с курдюком, образуя соус.
Покушали мы знатно, разморило даже немного, но решили не терять времени даром и связаться с местными диггерами, которые откопали здесь в Перми капище Чернобога. Да не просто абы где откопали, а под Кафедральным собором. Пока наши связывались через ё-бургских сталкеров с местными, а те, в свою очередь, с тройкой диггеров, мы с Йолкой решили пройтись по Перми — погулять, так сказать. Ну куда могут пойти гулять молодые женщины с подобными увлечениями? Правильно, на местное кладбище, и желательно на самое старое. Оттеснив от компа Юлика, мы выяснили месторасположение погоста и отправились на променад.
Егошихинское кладбище: могила проклятой дочери и история влюбленных
Как на всяком уважающем себя кладбище, здесь тоже оказался местный старожил — то ли сторож, то ли просто приблудившийся и зарабатывающий свою копейку местный экскурсовод.
Войдя на кладбище, мы перво-наперво сфотографировали карту. Это действие мы называем «загрузить навигатор». Фоткаешь — и потом на цифре смотришь, где находишься и куда идти. Мы достаточно долго бродили по узеньким тропкам, всматриваясь в надмогильные надписи, стихи и изречения. По большей части все эти надписи были схожи между собой. Мода, что ли, такая была. однообразная, хоть и в стихах.
Вскоре послышался и голос:
— Девушки, вы что-то ищете? Может быть, вам помочь?..
Нет, все-таки в каждом городе, на каждом кладбище есть свой доморощенный экскурсовод!
— Я тут все могилы почти наизусть знаю, — продолжал неизвестно откуда взявшийся гид. — Вы же не местные, так я много чего интересного могу вам рассказать. И всего за сто рублей. Меня Алексей зовут.
Особо не чинясь, мы отдали доброхоту сотню и пошли за ним по аллейкам, слушая рассказы о тех или иных усопших пермяках.
— Вот это, — разливался соловьем Алексей, — могила Тупициных. В майских записях 1918 года великого князя Михаила Александровича говорится, что он собирался из «Королевских апартаментов» переехать к ним в дом. Предполагали, что переезд задумывался с целью побега. Да не успел князь. Заарестовали, а потом расстреляли.
Мы подошли к Успенской церкви.
— А вот это. — Он обратил наше внимание на крышку канализационного люка неподалеку от стены. — «Могила проклятой дочери».
Действительно, здесь, вросшее в землю, находилось странное надгробие. И правда похожее на чугунную крышку канализационного люка. На крышке читались слова: «Пермского исправника Девеллия дочь Таисия от роду 6 лет 11 месяцев скончалась в январе 1807 года». По ободу крышки — змея, кусающая себя за хвост, а в змеином чугунном кольце — немигающий взор черепа, маска смерти. Круглые, отверстиями насквозь глаза, треугольный нос и раззявившийся параллелограммом злой рот. Бррр, кто ж так девочку-то любил, что такое страшилище в виде надгробной плиты придумал?
Оказалось, родственнички ейные настолько «обожали» Таисию, что посмертно придумали ей такой памятник.
— Раньше, — продолжал вещать Алексей, — могилка-то вообще на дороге была, чтоб по ней люди ходили и память девчушки топтали. Однако богобоязненные пермяки предпочитали обходить могилку девочки стороной, именно поэтому ни изображение, ни надписи на ней до сих пор не стерты. Это только теперь оградку поставили. А вообще интересная история произошла, рассказать?
Еще бы мы отказались — конечно, рассказать!
В 1800 году родилась у пермского исправника Александра Ивановича Девеллия дочь. Кто-то говорит, что мать ее, тоже Таисия, померла родами, кто-то, что прожила она до 1835 года и умерла в 55 лет. Неизвестно это, да и сама история непонятная, темная. По одной из версий, девочка вообще была внебрачной дочерью исправника. После смерти матери ее приняли в семью отца. Но мачеха люто возненавидела Таисию и после ее смерти прокляла. Проклятие звучало так: «Пусть же змея подавится своим грехом». Поэтому и заказала такое страшное надгробие. Девочку похоронили за церковной оградой, прямо на дороге, ведущей к кладбищу. Чтобы пришедшие помянуть близких топтали ее ногами. А неприкаянная душа девочки, по легенде, с тех пор плачет по ночам.
— Какая грустная история. Но такая же и непонятная. Как же отец позволил так свою дочку похоронить? — тихо спросила Йола.
Алексей только пожал плечами:
— Ну мало ли что бывает. Вот второй вариант легенды говорит, что любимая жена исправника умерла во время родов. Девочка получила имя матери. Но она постоянно напоминала исправнику о смерти жены, и за это он невзлюбил кроху. А, до кучи, и дочка оказалась не его! Мужчина простил супруге измену, но не смог принять незаконнорожденную дочь. Поэтому после смерти Таи от инфлюэнцы ее могила оказалась за оградой церкви. Ладно, девушки, пора мне, — неожиданно сказал наш гид, развернулся и пошел куда-то вглубь кладбища.
— Эй, ты куда? А дальше экскурсию!!!?
— Не, мне пора уже, да и нет ничего интересного дальше.
— М-да-а, Йол, надо бы порыться в Интернете, поискать что-нибудь еще про эту могилу, а то как-то все расплывчато, непонятно. Ну что, дальше пойдем?
— Танюш, погоди, я плиту сфоткаю и пойдем, ок?
— Вспышку включи, а то сумерки уже. — Я вытащила сигареты.
Мы сфотографировали страшную могилу и повернулись уж было, чтобы идти дальше, как вдруг в конце одной из аллей показался монах. Он медленно шел в нашу сторону. Мы, посовещавшись, решили окликнуть его: вдруг сможет пролить свет на истинную легенду проклятой дочери.
— Постойте, святой отец, подождите, пожалуйста, — приблизились мы к монаху. Его лицо практически полностью скрывал капюшон, но и под ним было видно, что молодой монашек явно нездоров — бледный, с ввалившимися щеками. Вот что посты с людьми делают.
— Вы хотели узнать о проклятой могиле? — Его голос шелестел тихо-тихо. — Вам же уже все рассказали. Я и сам не без греха, но могу проводить вас к не менее интересному месту.
— Монашек развернулся и пошел туда, откуда только что пришел.
— Йол, может, не пойдем? Ну его, стремный он какой-то, да и вечереет, как бы не нарваться на каких-нибудь местных ролевиков, играющих на кладбище в привидения монахов.
— Да ладно, пошли, светло еще, да и интересно.
Мы шли по узкой аллее среди серых уже теней от могильных плит, и время как будто растворилось.
