Мозг Фабиолы лихорадочно работал. Бенигн по поручению Йовины ходит к ростовщикам! И хозяйка явно недовольна, что Фабиола об этом узнала! Былая сумасбродная идея вдруг показалась девушке не такой уж невыполнимой.
— Как дела в Лупанарий? — спросила она непринужденно.
Лицо Йовины сделалось непроницаемым.
— Лучше прежнего! — Новый приступ кашля сотряс ее щуплое тело, лишь усилив подозрения Фабиолы. — А почему ты спрашиваешь?
— Утомительно, наверное, управлять Лупанарием в одиночку, — сочувственно проворковала Фабиола. — Ты совсем измучена!
— Я прекрасно себя чувствую! — Хозяйка выдавила улыбку, обнажив гнилые зубы и покрасневшие десны, никак не свидетельствующие о сытой жизни. — Хотя, конечно, дела не так уж хороши.
Почуяв в противнике слабину, Фабиола придвинулась ближе.
— Неужели?
Йовина помрачнела.
— Даже скорее плохи, — призналась она, позволяя Фабиоле себя усадить. — Год назад открылось новое заведение, за три улицы отсюда. Молодая смазливая хозяйка, грозный совладелец. — Морщинистое лицо Йовины, покрытое слоем краски, жалобно дернулось. — На невольничьем рынке у них связи, красивых рабынь скупают до общих торгов — приличного товара не видишь месяцами! Разве с такими сравнишься? Замкнутый круг — расходы не убавляются, девочек осталось лишь два десятка…
— А как же Бенигн и Веттий? — участливо осведомилась Фабиола. — Они-то отделают кого угодно!
В усталых глазах Йовины мелькнула слабая искорка.
— Верно, да только дюжину головорезов с мечами и кинжалами не одолеть даже им.
Настал черед Фабиолы изумляться: с тех пор как она ушла из публичного дома, проституция явно стала делом еще более опасным.
— Вели купить еще стражников, — посоветовала она и сама удивилась, насколько близко к сердцу принимает судьбу Лупанария. — Или найми гладиаторов. Что тут сложного?
Йовина вздохнула.
— Я так устала, Фабиола! Да и здоровье не то. Бороться за власть… — Она обреченно замолкла.
Фабиола едва могла скрыть изумление: та самая Йовина, чей Лупанарий десятилетиями славился на весь Рим! Та, что выкупила ее у Гемелла, самолично убедилась в ее девственности, а потом требовала с клиентов целое состояние за право провести с ней первую ночь! Несгибаемая как клинок, Йовина удерживала публичный дом железной хваткой, и немудрено, что со временем ее силы иссякли. Слабый вид хозяйки потряс девушку, однако жалости и сострадания не вызвал. Фабиола ей ничего не должна.
На миг повисла тишина, и до Фабиолы вдруг дошло, что, пока она тут сидит, ни один мужчина не заглянул в заведение. В прежние времена Лупанарий так не простаивал.
— Насколько плохи дела?
Йовина окончательно сникла.
— Если клиентов в день больше полудюжины — радуемся, как улыбке Фортуны…
— Так мало? — Потрясенная Фабиола едва могла скрыть изумление.
— Чего только я не перепробовала! Особые условия, скидки, мальчики… Пикантные услуги от девочек…
Фабиола поморщилась, однако предпочла не перебивать.
— Без толку. Все идут к той стерве. — Йовина сжала губы, в ней словно вспыхнул былой огонек. — Столько лет трудов — и ради чего?
— Может, не все потеряно?
— В каких только храмах не была, каких приношений не делала! На что еще надеяться? — Голос Йовины вновь потух.
Фабиолу вдруг словно подхлестнуло — вот он, повод! Не упустить, стать хозяйкой положения! Она чуть помедлила: слишком велик риск, надо действовать наверняка. Обставить все так, чтобы Йовина не отказалась — старая карга не так уж немощна, вмиг почует неладное. Нельзя, чтобы план провалился. Лупанарий может стать главной опорой ее замысла — мести Цезарю. Губы Фабиолы едва заметно дрогнули от предвкушения.
— А ты не подумывала… отойти от дел? — осторожно спросила она. — Отдохнуть?
Йовина фыркнула и тут же уставилась на Фабиолу глазами-бусинами, как орел на жертву. Дряхлый, бессильный орел…
— А кто будет управлять заведением? Ты, что ли?
Девушка заговорила вкрадчивее.
— Я просто предположила. Конечно, я бы заплатила хорошую цену — не по нынешним доходам, а по состоянию на прошлый год. — Она беззаботно повела рукой. — Если захочешь, можешь остаться на время, помочь все наладить.
Навык Йовины справляться с повседневными заботами Лупанария грех было бы не использовать на первых порах, пока Фабиола не освоится.
— Ты что? — Йовина не сразу пришла в себя. — После всего, что ты здесь натерпелась? Зачем тебе Лупанарий?
Фабиола лениво разглядывала тщательно отполированные ногти.
— Мне скучно, — ответила она, почти не покривив душой. — Подумываю, чем бы занять время. А уж в здешних делах я разбираюсь.
— А как же Брут?
— Он позволяет мне все, что захочу. Годами скитаюсь с ним по походам, а тут и вовсе гражданская война на носу — кто знает, скоро ли кончится, — пожаловалась Фабиола. — В Греции и Египте просто измучилась. И тащиться за ним в Испанию или Африку не желаю.
Йовина потеребила массивный золотой браслет на запястье.
— А цена?
— Думаю, сойдемся на ста пятидесяти тысячах денариев, — бросила Фабиола, занимавшаяся в уме подсчетами ровно с той минуты, как Йовина назвала ей число клиентов. И после паузы, чтобы сумма отложилась в уме хозяйки, продолжила: — Пять тысяч за каждую девочку и пятьдесят за здание. Все неоплаченные долги — за твой счет.
Глаза Йовины чуть не вылезли на лоб — предложение было более чем щедрым.
— Ты распоряжаешься такими суммами?
— Брут богаче, чем ты думаешь, — безмятежно улыбнулась Фабиола. — И не скупится на подарки, лишь бы сделать мне приятное.
Йовина, затихнув, принялась обдумывать возможности, Фабиола следила за ней украдкой. Хитрости хозяйке было не занимать, и когда Йовина явно сосредоточилась на подсчетах, настало время финального удара.
— Я не прибавлю ни единого асса. — Голос Фабиолы звучал уже не так дружелюбно. — И вторично предлагать сделку не стану.
Йовина обмякла, откинувшись на спинку сиденья.
— Дай время подумать, — прошептала она. — Несколько дней.
— Ну уж нет, — торжествующе заявила Фабиола: уж теперь-то хозяйка никуда не денется. — Хватит и двух часов.
— Хорошо, — нехотя кивнула Йовина.
Осушив бокал до дна, Фабиола двинулась к выходу.
— Я вернусь к полудню.
Девушка торжествовала: наконец-то все идет по ее воле! Ромул теперь в армии — значит, Рима ему не миновать, они обязательно встретятся. Брут, всецело ей преданный, может пробиться в ближайшие помощники Цезаря, а девочки в Лупанарии — который будет ей принадлежать всего через два часа! — помогут завоевать и его соратников. Ради главной цели. Ради того, чтобы убить Цезаря.
Фабиола так глубоко ушла в мысли, что не услышала предостерегающего оклика Секста и подняла
