— Ну вообще-то тот, с которым я раньше возилась, должен быть ещё жив. Хоть и без зубов.
— Ты очень опасная женщина…
— Да уж… Давай в клещи.
Нам пришлось немало повозиться с последним бойцом. Даже когда я изловчился и, поддев носком сапога под колено, опрокинул его на землю, он сопротивлялся как безумный и сдаваться явно не желал. Да, убить его можно, но лучше бы живым… В конце концов, уворачиваясь от меня, упрямец умудрился напороться лицом на огромный торчащий сук. Отодрав его от поломанного деревца, я понял, что толку не будет никакого — парень явно испустил дух.
— Чёрт его подери! Вот на всё готов, лишь бы нам насолить!.. Что с тем, Аше?
— Живой, — успокоила меня женщина, щупая жилку на шее у бойца, с которым дралась в самом начале. — Ты, конечно, здорово машешь мечом, но надо совершенствовать своё искусство. И учиться не только убивать, но и щадить. Сам видишь, дело нужное. Одеи тебе с этим не помогут, надо самому.
— Ну положим… Дай-ка я его переверну. Да, живой. Но челюсть ты ему сломала. Ну даёшь…
Я связал пленнику руки и, приподняв, посадил спиной к стволу ближайшего дерева. Аштия, посовещавшись со мной взглядом, отправилась обыскивать убитых. Делала она это столь непринуждённо, что я не мог не отметить машинально: «Годится в спецназ». И сам ухмыльнулся причудам своих оценок. После чего вытащил из-под одежды магический инструмент и привёл его в действие. Шаг первый — обезболить. Шаг второй — привести в действие лингвистические чары.
— Слышишь меня? — уточнил я, встряхнув пленника, и одновременно слегка прижал его горло — чтоб тот не мог громко крикнуть. — Ау!
— М-м-м…
— Ну подумаешь, сломанная челюсть. Мужик ты или не мужик? Кто ты таков? Откуда взялся?
— Ты всерьёз думаешь, что он тебя понимает? — удивилась Аше.
— Всерьёз. — Я взмахнул в воздухе магическим предметом.
— Ты что, так и таскаешь на инструменте заклинание-переводчик?
— Конечно. Так намного удобнее. Да я и привык уже.
— А чего-нибудь ещё полезного у тебя там нет?
— У меня там много что есть. Но допрашивать здесь ведь всё равно не будем. Ты нашла что-нибудь?
— Пока не знаю. — Она вертела в пальцах какую-то мелкую вещичку. — Ты смотри, чтоб он не поднял шум.
— Подозреваю, у него с этим могут возникнуть серьёзные проблемы. — Я снял один из ремешков с перевязи и всунул пленнику между зубов. Тот пытался сопротивляться, вывернуться, но мне-то было известно, куда нажать (одновременно убрав действие обезболивания, конечно), чтоб парню стало не до демонстраций характера. — Помоги мне его поднять.
— Подожди. Сейчас закончу.
— Как считаешь — надо бы с лошадьми что-то сделать?
— А зачем?
— Ну как зачем. Скрыть следы преступления. Например, снять уздечки, сёдла и отпустить зверьков на все четыре стороны. А сёдла и уздечки закинуть в овраг. Там один сплошной ежевичник, никто по нему не будет лазить.
— Допустим, но тогда придётся перетаскать туда ещё и тела. Даже самый густой ежевичник не скроет так много всего. Не стоит тратить время на ерунду. Кстати, одного конька можно будет приспособить к делу.
— Для пленника-то? А ты умеешь привязывать человека к седлу так, чтоб он с него не сполз, даже если будет усердно дёргаться?
— Умею. Не волнуйся. — Она загадочно улыбалась. — А у них в ходу магия.
— Что за магия?
— Откуда мне знать? Я ведь по профессии не чародейка. Но это, — она продемонстрировала мне какую-то подвеску, — явно магическая вещь.
— Как считаешь, мы уже спалились?
— Что сделали?
— А переводчик не работает, что ли?
— Работает. Наверное, не отыскал подходящего аналога в нашем языке. Особенно если учесть, что на нашем же языке ты и говорил. И откуда только выудил это выражение!
— Сам его состряпал. Перевожу произвольно: как считаешь, нас уже могли уличить в нападении на солдат?
— Сомнительно. Грузи его. Дальше, дальше подтолкни! А теперь обвязывай вот тут, за пояс. И поехали. А то действительно, попадёмся на глаза кому-нибудь из чужих.
— Ты умеешь протаскивать лошадей сквозь кусты?
— Попробуем справиться. Бери вот здесь, под трензеля. Теперь тяни. Не дёргай, а то порвёшь коню губы, и тогда он может взбеситься. Тяни плавно, но уверенно. Вот так.
— У тебя на рубашке кровь. Ты ранена?
— Только сейчас заметил? Если б я была ранена, давно бы уже известила тебя. Причём с применением бранных слов. Это чужая кровь. Куда именно держать?
— Сейчас сообразим… Вот туда.
— Кстати, лучше б ты убрал парню ремень изо рта. Его может вырвать, а не хотелось бы, чтоб он захлебнулся.
— Да уж. Фу, какая мерзкая смерть. Сейчас. — Я распутал ремень и снял обезболивание. Раз уж предоставляю пленнику возможность что-то вякнуть, то уж облегчать ему задачу не собираюсь точно. Да и отсюда его уже вряд ли кто-нибудь услышит. Тем более что ему, судя по всему, нехорошо. Если и заорёт, то тихо.
— Адова кровь, — простонал пленник.
— Что он говорит? — заинтересовалась Аштия.
— Легко догадаться. Ругается.
— Ну-ка, останови коня. Что такое?
— Что вам надо? Снимите…
— Уже бежим, роняя сапоги, — хмыкнул я.
— Ну больно ему. Что непонятного? — Женщина хладнокровно принялась распутывать узлы верёвки, и я помог ей спустить пленника на землю. — При некоторых условиях поездка поперёк седла может стать настоящей пыткой. Видишь?
Я видел. Пленник ловил ртом воздух, и по всему чувствовалось, что ему очень плохо. Его приходилось поддерживать под локти, и выпрямился он далеко не сразу. Я в недоумении и с тревогой разглядывал жертву наших усилий по поимке «языка».
— А ты ему никаких травм больше не нанесла? Только челюсть сломала?
— Откуда мне знать? В лагере есть маг-медик, он посмотрит, что там с этим парнем.
— Ладно, дружище. Не хочешь обратно в седло, значит, пойдёшь добровольно. Давай, топай. И, кстати, по дороге объясни нам, кто вы такие, откуда взялись и что тут делаете.
— Это я вам должен объяснять? — процедил он. Впрочем, наверное, ему трудно говорить.
— А кто, интересно?
— По мне, так вам бы не худо объяснить… Почему вы нападаете на нас на нашей земле?
— Чего? На вашей земле? — От изумления я даже остановился. — Да я…
— Серге! — мягко, но настойчиво одёрнула меня Аштия. И я понял её. Пожалуй, она права, и в самом деле, не стоит сообщать пленнику, кто я есть. Лишнее это. И представлять себе, насколько родовита моя спутница, ему тоже не надо.
— Как интересно. Так кто ж вы такие?
— Мы — народ юрт. Клан Адамант.
— Кочевники, — пояснил я для Аше.
— Что такое «юрт»? Ты знаешь?
